Я. Философия и психология свободы - Сергей Юрченко

Русскому народу на своей необъятной родине вечно тесно. У него больше всех земли в мире, но квартирный вопрос его так испортил, что он воюет с соседями за сотки и убивает родственников за квадратные метры. Сколько же ему нужно земли? И почему ее хватает всем остальным? Русский народ хлебосолен? По крайней мере, он так утверждает. Россия – щедрая душа, сказано в рекламе шоколада. И верно, – русское дворянство никогда не скупилось на пиры, балы и гулянья. Но откуда же взялась в национальной мудрости этого народа пословица «Незваный гость хуже татарина»? Легко и приятно потчевать гостей, когда закрома полны. Но русский народ на своей богатой земле был вечно нищим. Исторический раб необъятной родины. Идоложертвенное мясо империи. А когда семеро по лавкам и нет лишнего куска в доме, всякий гость оказывается хуже оккупанта. Ведь по христианским нормам гостя нужно уважить, да и внутреннее чувство это подсказывает, но чтобы сделать такое, необходимо отобрать кусок у своих детей. Тогда и становится православный сосед тягостнее некрещеного чужеземца.

Какова природа взяточничества вообще и российского в частности? Если не принимать во внимание жажду наживы, которая вообще свойственна людям, то в основе коррупции лежит антипатриотизм. Исходя из святого убеждения, что все законы пишутся ради общественного блага, следует признать, что нарушители этих законов – враги общественного блага. Разумеется, все взяточники искренне считают себя патриотами. Но с тем же успехом патриотом можно считать любого грабителя с улицы. Если все умрут, кого он будет грабить? Каждый паразит является патриотом того организма, за счет которого он живет. Но ни звери, ни люди не ценят своих паразитов: они с удовольствием давят этих патриотов. Человечество познало коррупцию, когда построило первую империю.

Дело ведь даже не в том, что кто-то хочет избежать кары общества или нажиться за счет этого общества. Это, вообще говоря, естественное дарвинистское чувство, основа солипсического Синдрома брамы. Дело в том, что члены общества оказываются сами готовы помочь ему в этом противоестественном деле. Никакой судья не оправдает за взятку убийцу своего сына или дочери, но в любой империи находится великое множество судей, готовых сделать это в отношении чужих сыновей и дочерей. Дело не в нравственности, а в том самом здравом смысле, следствием которого является нравственность. И здравый смысл говорит: это – не моя родина. Имперский чиновник искренне считает себя патриотом империи и столь же искренне берет взятки. Он вовсе не лицемер. Для его здравого смысла в этом нет противоречия. Там, на своей настоящей родине, в своем доме он взяток не берет. Он – хороший человек. Он – заботливый семьянин и надежный друг. А здесь? Так ведь это – не настоящая родина. Это – лишь территория с полезными ископаемыми, на которых пасется имперский скот.

Коррупция – это не плохое воспитание и не мелкий грешок, как измена в браке. Коррупция – это измена обществу. Казнокрадство – это симптом, который говорит о том, что данное общество гниет заживо. В нем серьезно нарушены какие-то законы самосознания. И причины этой гангрены следует искать в социальной психологии. Почему одни государства этому подвержены этому массовому пороку, а другие – нет? Легче всего сослаться на национальные особенности (хотя есть риск при этом угодить в расисты). Но даже при самом поверхностном анализе это оказывается не так. Во-первых, коррупция в многонациональной России не является атрибутом какого-то отдельного народа. Во-вторых, что общего между Россией и Китаем, еще одним мировым лидером по взяткам? Уж скорее, Китай ближе к Японии, а Россия – к Финляндии. Но в Японии и Финляндии, кажется, нет этой болезни.

Какова же природа антипатриотизма? Сначала нужно понять, какова природа патриотизма? Что такое – родина? Родина человека – это психологически значимое для этого человека общество. В силу своей физической природы это общество занимает некое географическое пространство, которое и становится вторичным признаком родины. Этот признак удобен еще и тем, что территория определяется однозначно и может быть отделена видимыми границами, тогда как значимое общество нельзя определить однозначно. Вот земля. Здесь моя родина, а там, за холмом, уже – не моя. Все просто. Вот два человека. Кто из них – часть моей родины, а кто – нет? К тому же люди постоянно умирают и рождаются. Общество не статично. Территория остается неизменной веками. Но родина не может состоять из камней, грязи, песка и воды. Это лишь вторичные признаки. Родина – это люди. Человек может родиться среди другого народа или переехать жить в другую землю, но считать и чувствовать своей родиной то общество, которое бессознательно или полусознательно продолжает воспринимать психологически значимым для себя.

Следовательно, антипатриотизм с психологической точки зрения есть утрата человеком чувства родины. Это – глубинное чувство, и его оценку нельзя проводить на веру. Спроси первого встречного, любит ли он родину, и он окажется патриотом. Как-то раз среди белых американцев провели опрос: признают ли они дискриминацию? Все ответили: нет. Тогда их спросили: считают ли они белую расу способнее черной? И почти все ответили: конечно. Патриотизм, как и дискриминация, не просто устроен. Вот юноша размалевывает физиономию триколором, разъезжает на импортном автомобиле по городу и кричит во всю глотку «Россия – чемпион». Но служил ли этот юноша в армии? А если служил, то с тем же ли восторгом он хлебал солдатскую кашу, отмораживал уши на плацу, любил командиров, как отцов, и относился к новобранцам, как к братьям по оружию? Вот зрелый муж вешает на стену своего кабинета невиданную птицу с двумя головами, а на стол ставит портрет с ликом президента. Но на какие деньги он дворец себе построил? И сына своего, того самого юношу с триколором, зачем откупил от священного долга перед родиной? Наконец, все воры и убийцы любят сентиментальные песни о родине и своей горькой судьбе. Кого же они грабят и убивают? Иностранцев? Или родина для них состоит из берез и журавлей и не включает в себя соотечественников? Родина - это всегда люди. Либо она у тебя есть, либо ее уже нет. Осталось лишь гуляй-поле. Можно жить в отеле, где есть ресторан, бордель, казино и все, чего пожелаешь, но это – не дом человека.

Имперские чиновники пишут для самих себя законы, проверяя их на «коррупционную составляющую». Похоже, этим инфантильно мыслящим существам не помещается в голову простая, но все же детерминированная, а потому чуждая их уму мысль. Человек крадет не потому, что может украсть. Мир не состоит из потенциальных воров, готовых присвоить все, что плохо лежит. Недостаточно бросить на дороге кошелек, чтобы все прохожие устремились завладеть им. Человек крадет потому, что хочет украсть и не видит в этом ничего позорного. Проблема – в человеке, а не в законе. Дело в том, что человек, беря взятки, обкрадывая казну, совершая махинации, выстраивая финансовые пирамиды, недоплачивая работникам или просто безобразно выполняя свои служебные обязанности чиновника, судьи, врача, учителя, инженера, торговца, строителя, водителя, повара, пивовара, уборщика, стрелочника, хамя окружающим и не замечая чужих страданий, едва ли анализирует свое поведение и выносит себе приговор. Если же этого человека спросить: почему он делает то, что делает, то скорее всего он ответит: все так живут. Это и есть тотальная утрата родины.

Конфуция спросили: «Разве может благородный человек поселиться в захолустье?» Конфуций ответил: «Разве можно назвать захолустьем место, где поселился благородный человек?». Я бы перефразировал это так: разве можно назвать родиной место, где поселился сброд, лишенный благородства? Патриотизм – это чувство уважения к ближнему. Не декларированное с трибун уважение, но именно чувство, которое просто живет в человеке. Это чувство в конечном счете оказывается уважением к самому себе. Иметь родину – значит иметь честь. Утрата чувства родины неизбежно ведет к бесчестию. Честь становится бессмысленной величиной. Кто сказал, что нельзя лгать, красть, убивать и прелюбодействовать? Если нет родины, можно все. Флобер говорил: «Ненависть к буржуа – начало добродетели». Я бы перефразировал это так: ненависть к великодержавному патриотизму – начало общественной добродетели. Патриотизм начинается с того, чтобы быть благородным человеком. Если где-то соберется сообщество благородных людей, это и будет лучшая родина в мире.

Летописец Нестор начинает историю Российского государства с рассказа о том, как позвали русичи Рюрика на царство и сказали ему: «Земля наша обширна и хороша, но порядка в ней нет». Обширный порядок или упорядоченная обширность – эта извечная русская мечта – является по сути своей оксимороном, фигурой речи, которая содержит несовместимые понятия. На протяжении веков глупая русская душа мечтает о круглом квадрате, о горьком сахаре, о горячем снеге, о жидком камне, о белой тьме. Как бы ей сохранить обширность и навести порядок? Может, варягу Рюрику это удастся? Ведь в его Скандинавии порядок поддерживается как на корабле под парусом. Каждый матрос знает свое место. А на Святой Руси никто не знает своего места.