Вернуться в осень - Павел Стретович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Дяденька. – Рада вдруг судорожно вцепилась в его руку. – Тут кто-то есть.
«Опять дяденька, зеленые моталки, – он опять почувствовал поднимающееся недовольство, – неужели больше нет других слов? Так, тихо, – уже самому себе. – Терпение, друг, терпение. Совсем немного осталось. Елки, только вот где взять это терпение?»
– Где? – Он нахмурился.
– Там. – Она кивнула головой в глубину тьмы. – Оно рядом…
Сергей всмотрелся – действительно в слабом отсвете маленького огонька сгущалась какая-то тень…
– Кто здесь? – Он торопливо поджег еще одну палку, дал девочке и выхватил клинок. – Я спросил. И жду ответа.
И тогда из глубины пришел голос. Спокойный, тихий и даже нежный…
– Какой ответ ты хочешь?
Рада вздрогнула за его спиной – вместе с ним самим. Кажется, этого они оба не ожидали… Сергей сделал глубокий вдох, потом сглотнул и прокашлялся:
– Кто ты? Что тебе надо?
В темноте кто-то чуть слышно рассмеялся:
– По-моему, это вам здесь что-то надо.
Сергей слегка перевел дух – если говорит и смеется, значит, не все так страшно…
– Мы не задержимся, – сказал он и оглянулся – слабый отблеск границы света мерцал в нескольких шагах. – Мы уже почти выходим…
– Не думаю, – сказал голос, – что это будет так просто.
– Не подходи. – Сергей выставил вперед клинок. – Не надо зря рисковать…
– Вряд ли я смогу испугаться твоего меча, Сергей. А Вышнего, к силе которого ты почти смог прибегнуть, здесь нет…
– Кто ты? – Он сощурился в темноту и еще больше вытянул руку с мечом. – Откуда ты меня знаешь?
– А разве ты меня не знаешь?
Из глубоко мрака выступила и невесомо приблизилась фигура – маленькие огоньки высветили темный, ниспадающий свободными складками плащ, темные волосы, черные внимательные глаза… Сергей вздрогнул. Красивое лицо женщины с «иконы», которой тысячи лет, рассматривало его, чуть наклонив голову к плечу, странно улыбаясь и деланно нахмурив пристальные глаза. Асмодей. Вот и встретились… Она подняла руку и кончиком пальца отвела острие в сторону.
– Узнал?
– Узнал…
Он сделал полшага назад. Вот же елочки зеленые… Женщина, которую и трудно назвать женщиной, как и вообще – человеком, обладающая огромной властью и возможностями, распространяющимися не на один мир… Предсказатель, а может, и главная причина – почему он оказался здесь. Существо, переменившее его жизнь, судьбу, и возможно – задолго до этого. Демон, свободно распоряжающийся судьбами, судьбами многих и многих тысяч поколений…
– Тогда что же ты молчишь?
– А что я должен говорить?
Она усмехнулась и встряхнула головой, откидывая за спину густые иссиня-черные волосы совсем по-женски…
– Ты зашел далеко, Сергей, очень далеко. – Пронзительный взгляд черных глаз смерил его с головы до ног. – Я имею в виду не расстояния. Как я и предполагала.
– Что же вы предполагали? – Сергей с опаской смотрел на нее, отодвинув Раду за спину – девочка тревожно притихла, исподлобья поглядывая на слабо освещенный, колышущийся в неровном пламени силуэт.
Он отлично сознавал, что перед ним не морг и не гоблин. Здесь бесполезно стрелять из карабина, махать мечом и выделывать пируэты или пробовать тягаться умом или мудростью. Перед ним та, в чьих руках мудрость великого множества наследий…
– Что ты придешь к этому. – Черные глаза, казалось, проникали в самую голову, голову и душу. – К осознанию себя.
– Я не осознавал себя. – Он несколько раз моргнул, чтобы избавиться от ее ощущения в своей голове, но ничего не получилось. – И не понимаю, о чем это вы…
– Ну не стесняйся, Сергей. – Они были совсем рядом, почти у самого лица, с блестящими черными зрачками и такой же черной радужной оболочкой. – Только полный глупец может не видеть смысла. А я не верю, что ты глупец.
– Я не вижу, – сказал Сергей, нахмурившись, – ему становилось все сложнее с ней разговаривать. – Значит, я глупец.
– Не думаю. – Ее глаза сузились еще больше. – Может, просто ты не хочешь видеть?
Он промолчал. Он знал – с ней бесполезно спорить. Она очень легко опровергнет все его доводы. Ее разум – гораздо сильнее человеческого…
– Ты – особенный, и ты это знаешь. Ты идешь по специальному, прочерченному только для тебя, пути. Ты не такой, как все. Может, хватить бродить в стороне?
– Я действительно не такой, как все, – усмехнулся он, не удержавшись – слишком это выглядело помпезно. – Я хуже. По крайней мере – очень многих. Слишком обидчивый, подозрительный, часто думаю про людей абы что…
– Ты хочешь спорить? – Казалось, она даже удивилась. – Зачем? У тебя все равно нет выбора.
– Выбор есть всегда, – мрачно сказал Сергей – он пытался отвернуться в сторону и не мог. «Дяденька… – испуганно прошептала за спиной Рада. – Пожалуйста, ну пожалуйста – выдержите…» Он сжал зубы – опять она с этим «дяденькой»… – В любых ситуациях.
– И тебе придется его сделать. – Ее глаза начали надвигаться, постепенно заполняя собой все видимое пространство. – Только вот результат от него не зависит. Но ты не расстраивайся. Тебя ждет такое будущее, о котором люди могут только мечтать…
«Дяденька…» – опять всхлипнула сзади девочка. Глаза вышли за пределы видимого пространства и теперь на него надвигались зрачки, черные, огромные, блестящие зрачки – необозримые зрачки… За которыми поднялся мир. Еще более огромный и необозримый мир – мир, распространяющийся на множество миров. Мир без солнца и дня, мир вечной ночи – но с огромнейшим множеством света, искусственного света. Ярких, сверкающих, блестящих и переливающихся огней. Мир высочайших – в километры высотой – замков и таких же домов, мир глубочайших пропастей – над которыми парили люди – и таких же водопадов. Мир, где за секунды покрываются гигантские расстояния – в одиночку, где нет проблемы пути. Мир, где можно парить над землей и плыть под водой; мир, где всегда открыты врата в другие миры. Мир, где разрешено все и все забыли слово «нельзя». Мир, где легко воплощаются самые тайные желания и мечты. По-своему – очень красивый и гордый мир…
Сергей был потрясен. Почти раздавлен и почти уничтожен… Он понимал все, он мог поверить во все, он ожидал всего – но только не красоты. Красоты величия и красоты могущества… Он понимал, что это всего лишь внешний, поверхностный взгляд, что он не видит мучений повседневности и быта, но все равно. Этот мир поражал, притягивал и манил… Великолепием и одиозностью, высотой и мрачной гордостью, беспокойством, интересом и вседозволенностью…
И он заколебался… «А Эния? – как гром, ударила в голову отрезвляющая мысль. Почему-то он не подумал про Бога. – Разве можно променять ее?»
«Э-эния, – передразнил скептический голосок в голове. – Что ты знаешь про любовь? Ей же будет лучше, если ты наконец освободишь ее. От себя. Она с детства воспитана очень ответственной, очень. Она никогда не переступит через чувство долга. И будет вечно мучиться рядом с тобой…» Он все никак не мог поверить в ее любовь…
Он был всего лишь человек, а люди – сами по себе – всегда слабы. И здесь не было Неба – почти, а значит, и не было твердости духа. И он почти правильно ответил Асмодею, что совсем не лучше многих. Ибо человек сам по себе никогда не сможет быть лучшим. Но сможет стать хорошим – с Небом…
Но здесь не было Неба. Почти. Почти – потому что что-то пришло на помощь. Как всегда и во всем – не заставляя, не навязывая волю, а только открывая глаза и предоставляя выбор…
Неожиданно перед глазами исчезли высочайшие многоэтажные мосты с воздушными домами и глубочайшие океаны с подводными городами, и он увидел принцессу… Картинка приблизилась – какая-то комната, наверное, в замке, и Эния рядом с открытым окошком. Изображение дрогнуло и еще больше приблизилась – он смог в мельчайших подробностях увидеть и запомнить ее лицо. Вернее, глаза, глаза над прижатыми к губам ладошками, которые лучисто улыбались и в которых отсвечивали теплые синие блики… Она подняла лицо вверх и что-то прошептала, как будто молитву Небу, потом опять наклонила голову и что-то поцеловала в своих ладонях. На щеке – милой и нежной щеке – звездочкой сверкнула счастливая капля слезы…
Сергей слегка нахмурился: ему трудно было не думать о чем-то – не очень хорошем, – здесь не было Неба. В чем дело – с чего это она улыбается и целует свои ладони? Видение надвинулось, как надвигается камера оператора, потом приподнялось… В сложенных лодочкой ладошках блеснули глазки-бусинки – ужасно симпатичного, пушистого и очень семейного бобренка. Когда-то подаренного Сергеем и случайно не замеченного принцессой. Она еще ниже опустила голову и прижалась к нему лицом… Потом изображение начало терять резкость, пока не растворилось совсем.
– Прошу прощения. – Сергей с силой встряхнул головой – его сердце готово было выпрыгнуть из груди: Боже, она же меня так любит, оболтуса… – Нам надо идти. Мы и так задержались.
