Поцелуй феи. Книга 1. Часть 4 - Иван Сирфидов

– Рун, ты что, ничего не знаешь о магическом договоре? – с недоумением побуравила его глазками Лала.

– Я не муж учёный, – пожал он плечами. – Знаю, что надо складывать верёвку ловушки восьмёркой. В большой круг ловится существо вашего мира. Ежели удалось поймать кого-нибудь, входишь в малый круг, и договор сам собой становится заключённым. Даже никаких заклинаний произносить не надо. Существо признаёт тебя за хозяина и служит тебе всю жизнь, верой и правдой, каково бы оно ни было, и неразумное животное, и способное мыслить создание. Всякое справно служит. Это всё, что мне известно.

– Договор, любовь моя, он… гораздо… многограннее, чем… в твоём описании. Он обоюдовыгоден. Знаешь, как он появился?

Рун отрицательно покачал головой.

– Считается, его явили боги, – сообщила Лала со значением. – У нас существует легенда о нём. В давние-давние времена, столь далёкие, что уже и не помнит никто, в вашем мире жил-был чрезвычайно злой жестокосердный король-чародей. Наши миры в тот период были очень близко к друг другу, ваши ловцы ловили нас легко, а этот король был мастер в ловле. И вот однажды он придумал, как ловить именно фей. Поймал первую. И потребовал от неё признать его власть над собой и служить ему. Но фея сочла, что это несправедливо. Почему она должна кому-то служить? Кроме того… договора-то ещё не было, ничто не защитило бы её… феи прекрасны, ваши мужчины нас желают. Всё это… очень страшно. И вот она пообещала ему служить, но лишь он выпустил её из ловушки, ушла в свой мир. Обманула его. Он жутко разозлился, Рун. Просто ужасно. Тогда он поймал другую фею. Но уже ничего ей не предлагал, держал её в ловушке, пока она не погибла от голода и жажды. Поймал следующую, и тоже уморил. И следующую, и следующую. Ловил и убивал. Много фей погубил. Феи плакали и боялись очень. В нашей стране наступили мрачные дни. Случись подобное сейчас, наверное мы пошли бы на вас войной. Но в те века… наше племя было… более невинно, неспособно воевать. Все плакали, горевали. Молились. И боги нас услышали. Боги очень любят фей. Они покарали жестокого короля. А миру был явлен договор. Это очень могучая магия, Рун. Поразительная. Договор взаимовыгоден, в этом его главное свойство. Он дарует и ловцу, и пойманному. Ловцу он дарует верность пойманного созданья. А самому созданью… предлагает защиту от всего дурного. Ежели хозяин станет обижать его, договор будет расторгнут. Сам собой. Ежели начнёт плохо заботиться, договор будет расторгнут. Ежели покусится на честь, договор будет расторгнут. И самое главное, самое поразительное. По прекращению действия договора создание вернётся в свой мир в том возрасте, в каком оно было на момент заключения договора. Будь мы с тобой в договоре, по его окончанию я бы вернулась к себе семнадцатилетней, даже прекратись он через сто лет. Договор, это единственный известный способ прожить две жизни вместо одной. Есть ещё один как будто, в алхимии, рецепт эликсира вечной молодости, но он столь сложен, что почти неосуществим. Так что этот, по сути, единственный. Многие волшебники нашего мира мечтают, чтобы их поймали. Хотят прожить две жизни. И посмотреть ваш мир заодно, изучить его и его таинства. Договор защищает нас даже от смерти. Если мы умираем здесь, будучи в договоре, он становится расторгнут, и мы оказываемся в своём мире живы и здоровёхоньки.

– Вот это да! – вырвалось у Руна. Он задумался ненадолго, пытаясь осмыслить услышанное. – А чего же ты тогда… плакала, когда я тебя поймал?

– Как чего? – изумилась Лала. – Я же тебе не волшебник. Не мужчина. Это вы… Я не хочу прожить две жизни, Рун. Я хочу прожить одну, но очень счастливую. Любить, быть любима, завести деток. Когда тебя ловят, тебя вырывают из семьи, вернёшься потом, никого уже нет, все умерли от старости. А вернёшься ты… Представь, допустим ты и я в договоре, и проживём очень долго. Ворочусь я к себе через лет семьдесят, юной снаружи, но древней многоопытной старицей внутри. Даже самые старенькие седовласые кавалеры станут восприниматься мной юнцами желторотыми. И за кого я выйду тогда, и кто захочет взять меня в жёны? И буду ли я счастлива? Да и это просто страшно, когда тебя ловят. Муж, заинька мой, должен казаться самым-самым опытным и знающим жене, на кого можно положиться во всём, за кем можно укрыться. С кем надёжно. А не мальчиком малолетним. Лишь тогда сердечко будет волноваться от него и восхищаться им. Кроме того, юность души тоже очень важна для счастья. Чтобы всё-всё было внове. Для обоих супругов. Того, кто прожил целую жизнь, уже ничто не удивит, не вдохновит новизной, свежестью чувств и ощущений. Не будет такого праздника сердца от супружества, тех упоительных радостей, той романтики. Я так не хочу.

– Как ты всё расписала красиво. «Упоительных радостей», – Рун вздохнул с улыбкой. – Сразу ещё сильней захотелось жениться. Скорей бы эти три года прошли. Я хочу с тобой упоительных радостей. А я тебе кажусь самым-самым опытным?

– Ну… вопрос с подвохом, – весело посмотрела на него Лала. – Ты, котик мой, такой же неопытный, как и я. Поэтому нам было бы интересно в супружестве. Совместно познавать и открывать для себя мир и таинства его, вместе копить жизненный опыт. Это тоже приятно. Мы бы с тобой были очень-очень счастливы, я это точно знаю.

– Ну так выходи.

– Может и выйду, – лукаво молвила она, сияя. – Через три годика. Ежели найдёшь способ не дать мне вернуться домой.

– Эх! Разнесчастный я человек, – посетовал Рун, изображая печаль.

Телега остановилась.

– Всё, вон твоя обитель, – сообщил возница.

Лала спорхнула с телеги, Рун слез вслед за ней, взял свою сумку, повесил на плечо.

– Спасибо вам, дяденька, за всё. За то, что подвезли, – он поклонился мужичку в пояс.

– Да не за что. Не на себе же вёз, на телеге, – улыбнулся тот. – Не жалко. Прощай, юноша.

– Счастливого пути.

Телега покатила дальше.

– Хороший дяденька, – произнесла Лала с теплотой.

– Ага, – Рун взял её за руку.

– Так уж у тебя всегда сердечко начинает стучать, когда берёшь меня за ручку, – порадовалась она.

– Почему-то нравится очень. Держать тебя. Всегда нравилось, с первого дня, – признался он добродушно. – Аж щемит в груди порой.

– Ну, это приятно.

– А у тебя не щемит, когда беру?

– Нет, у меня всё иначе. Сладенько сердечку, – поведала Лала довольно.

– Ну ладно, хоть сладенько.

Они направились по ответвлению дороги к