Триллион евро - Андреас Эшбах

Ганс потупил глаза. Он был сконфужен. Естественно, он знал, что его страховка возмещает лечение методом Барта, но не представлял, насколько это дорого. Если быть точным, он не имел представления и о многих других вещах из внешнего мира.

— Господин Мюллер, — вырвал его Момбе из размышлений. — Как давно вы уже не покидали колонию?

— Ну… точно не могу сказать. Много лет.

Врач нажал на кнопки компьютера и посмотрел на даты, возникшие на голографическом экране.

— Последний раз вы покидали Коста-Дораду, — сказал он, — тридцать восемь лет назад.

— Боже мой, — прошептал Ганс. — Так давно?

— Вы живёте в Андалузии уже полвека. Неужели вы ни разу не путешествовали по Испании?

— Ну, после того, как я вышел на пенсию и переселился в колонию, я совершил несколько экскурсий — Гранада, Севилья… Но я не говорю по-испански, и я здесь никого не знаю.

— Но вы и в Германию ни разу не возвращались?

Ганс протяжно вздохнул. Этот вопрос он и сам задавал себе много раз, но так и не нашёл на него вразумительного ответа.

— Моя жена умерла вечность тому назад, — сказал он, — и после этого я больше не женился. У меня нет ни детей, ни семьи, а что касается друзей… Ну, если подумать о том, что вы сказали насчёт метода Барта, можно не сомневаться, что все они уже умерли. Единственные люди, близкие мне, живут в этой колонии. Для чего же мне её покидать?

— Разве вам не хотелось бы ещё раз увидеть Мюнхен? Это ваш родной город, и вы провели там половину своей жизни.

— Это очень дальнее путешествие, — с сомнением оправдывался Ганс. — Я старый человек, доктор, не забывайте, что мне 113 лет…

Момбе выключил компьютер и взглянул на Ганса с мягкой иронией.

— Господин Мюллер, я только что тщательно обследовал вас, и я могу вам гарантировать, что ваше физическое состояние сравнимо с состоянием здорового, сильного пятидесятилетнего человека. Помимо этого, ваши антропометрические данные постоянно контролирует браслет на запястье. Если с вами что-то случится — а с вами ничего не может случиться, — биосканер автоматически вызовет медицинскую службу спасения. Что же касается поездки, она совсем не дальняя. Вам ничего не нужно делать, кроме как приехать на вокзал Малаги и сесть на турборельс. За два часа с небольшим он доставит вас в Мюнхен.

Ганс отвёл глаза. Слова врача звучали соблазнительно, но вместе с тем и тревожно. Вернуться в Германию… ради чего?

— Не знаю, доктор… Я уже так давно в колонии… Я счастлив здесь. Здесь мой дом.

— Я говорю всего лишь о двух днях. — Момбе со своей тёплой улыбкой придвинулся к нему. — Послушайте, мой друг, вы получили чудесный подарок: возможность удвоить ваш жизненный срок. Вам остаётся ещё сорок или пятьдесят лет. И вы хотите их растратить, заточив себя в стенах Коста-Дорады?

— Ну… — Ганс медлил, — я понимаю, что это нелогично…

— Нет, совершенно нелогично. И поэтому я вам прописываю новое лечение, господин Мюллер: поездку в Мюнхен. Сегодня вторник, — вы можете уехать в пятницу, а в воскресенье уже вернуться.

— Но…

— Нет, нет, нет. Никаких «но». Я сам закажу вам билет и позабочусь о хорошем отеле. Рассматривайте это как своего рода терапию: вам необходимо движение, а поездка — хороший способ это осуществить. — Момбе смолк и потом спросил: — Вы будете слушаться своего врача, господин Мюллер? Вы поедете в конце этой недели в Мюнхен?

У Ганса не нашлось аргументов, чтобы отказаться. Не покидать колонию тридцать восемь лет — это, без сомнения, многовато. Поэтому старый человек сделал единственное, что ему оставалось: он вздохнул и неуверенным кивком головы выразил своё согласие.

Хотя перспектива поездки поначалу вызвала у него беспокойство, Ганс постепенно начал испытывать радостное предвкушение. Столько времени прошло с тех пор, как он последний раз ходил по улицам Мюнхена… Ему вдруг захотелось снова прогуляться по Швабингу, старому кварталу его детства. Ещё раз зайти в сосисочную неподалёку от собора, в которой он всегда встречался со своими студенческими друзьями Йоргом и Петером. Подают ли там ещё те вкусные нюрнбергские жареные колбаски? А Олимпийский стадион Баварии? Сколько лет он не был там на футбольном матче? И как там держится «Бавария» в футбольной лиге?

Ганс никому не рассказал о своих планах съездить в Германию. Вначале потому, что ещё не был уверен, поедет ли, а после потому, что у него было такое чувство, будто поездка на родину — это что-то слишком интимное, чтобы делиться этим с другими. Он хотел проститься с друзьями лишь в самый последний момент, перед тем, как поедет. В конце концов, ведь он будет отсутствовать всего лишь выходные…

В четверг Ганс получил от доктора Момбе конверт с бронью отеля и заказом билетов на турборельс. В пятницу он должен был приехать на вокзал Малаги в час дня. Накануне вечером, сначала посидев с Вилли и Гертруд, Ганс тщательно собрал свой чемодан: два полных комплекта одежды, две пары обуви, туалетные принадлежности и фотографию Эммы. Он рано лёг спать, но долго лежал без сна. Всё думал о своей жене. Как было бы хорошо поехать в Мюнхен с ней вдвоём: два старых человека, которые вместе вспоминали бы дни своей юности. Но, к несчастью, не прошло и пяти лет с начала их с Эммой совместной жизни, как один пьяный водитель навсегда забрал её с собой. Точно так же, как и стремительно разрастающаяся раковая опухоль вырвала из жизни его отца, когда Ганс был ещё ребёнком. Бог или случай — или что уж там ещё вершит судьбы людей? — решил преждевременно закончить жизнь тех, кого он любил больше всего, а чтобы возместить ему это, продлил его собственную жизнь намного дальше того, что давала в его распоряжение природа.

И всё же Ганс Мюллер не мог избавиться от мысли, которая возвращалась к нему всё чаще: что метод Барта продлевает не жизнь, а её отсутствие.

В пятницу Ганс проснулся очень рано. Он нервничал, поэтому решил позавтракать в своём бунгало, а не в столовой колонии. Затем, тщательно побрившись и надев свой лучший костюм, он некоторое время перелистывал старый фотоальбом — снимки его юности в Германии, очень старые, ещё двухмерные. Потом он позвонил и заказал такси, которое должно было забрать его в двенадцать часов дня. В одиннадцать он, наконец, покинул своё бунгало и отправился на поиски друзей, чтобы проститься с ними. Первым делом он пришёл на Летнюю террасу. Там он встретил только Пепе Кармону, который сидел в шезлонге и неторопливо потягивал вермут с содовой.

— А где остальные, Пепе? — спросил его Ганс.

— В игровом павильоне. Вальтер вызвал Райнера на партию в шахматы, и ожидания очень высокие. Я думаю, там даже ставки делаются. — Кармона оглядел его с головы до ног. — Послушай, а чего это ты так вырядился? Прямо как денди…