Дороги авантюристов, или Загадочная яхта лорда Гленарвана - Виктор Павлович Точинов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Если Грант услышал бы от кого-то примерно такие слова: «Пять недель мы плыли на вест, а потом увидели большую землю, и бросили якорь у заросшего лесом берега, а над лесом торчала большая гора с раздвоенной вершиной», — то искать эту приметную гору капитан поплыл бы в те самые места, что перечислил Айртон.
Гипотетический старый матрос со шхуны Томпсона постепенно обрастает доказательствами своего существования, не так ли?
А вот другое утверждение боцмана Айртона — о найденных Гарри Грантом «к западу от Новой Гвинеи» подходящих для колонии бесхозных землях — проверку картой не выдерживает. Островов там много, но ничейных среди них к 1864 году не осталось. Вообще-то упомянутые боцманом «земли» могут означать не остров, континент, к западу от Новой Гвинеи, кроме островов, находится самая южная оконечность Индокитая. Но это ничего не меняет, на континенте тоже было всё давно расписано и поделено.
В основном к западу от Новой Гвинеи располагались голландские владения. Но встречались и португальские — Восточный Тимор, например.
А Малакка даже успела за годы колонизации сменить нескольких владельцев: сначала португальцы отобрали эту землю у местного мусульманского султана (который тоже был потомком пришельцев-завоевателей), затем их вышибли голландцы и забрали Малакку себе, в девятнадцатом веке пришли англичане и прикарманили колонию, воспользовавшись тем, что Голландия была в то время оккупирована Наполеоном.
К моменту появления в тех краях Гранта контроль над Малаккой сохраняли британцы, но это был еще не конец истории: позже придут японцы, попросят бриттов на выход, затем те вернутся вместе с американцами и отвоюют утраченное, затем наступит эпоха деколонизации… все это будет позже, но и в 1860-х годах было ясно: места самые лакомые, большие мальчики тягаются за них всерьез, и если там появится с целью колонизации Грант, имеющий за спиной не мощную колониальную державу с армией и флотом, а лишь шотландские хотелки, — ничем хорошим это для капитана не обернется.
Айртон на том не остановился, дал еще одну наводку:
«Действительно, пригодный для стоянок порт, по пути между Молуккскими и Филиппинскими островами, должен был привлечь суда, особенно тогда, когда закончено будет прорытие Суэцкого канала и тем упразднен старый морской путь вокруг мыса Доброй Надежды».
Отметим, что в обоих случаях слова боцмана переданы не прямой речью, а авторской, и Жюль Верн не удержался, подпустил шпильку Британии: а вот мы, французы, скоро Суэцкий канал достроим, и кое-кто, хе-хе, на бобах останется со своим старым морским путем! Знал бы писатель, чем для Франции обернется завершение работ на канале, особо не радовался бы.
Второе сообщение Айртона плохо пересекается с первым. И в переносном смысле, и в самом прямом: линия, проведенная на запад от Новой Гвинеи, не пересечется с линией, соединяющей Молуккские и Филиппинские острова, лишь зацепит самый ее конец. Но мы не будем придираться, рассмотрим второе сообщение отдельно.
При новом подходе к карте можно обнаружить достаточно удобные острова, не превращенные в европейские колонии. Но задачу Гранту этот факт никак не облегчал. Земли все равно не были бесхозными, их контролировали местные правители, причем не вожди дикарей с кольцами в носу, а достаточно цивилизованные мусульманские султаны: у тех имелись и армии, и флоты, пусть и не европейского уровня, и крепости с артиллерией… Все они уже не вели прежнюю жизнь вольных птиц, были под британским либо голландским протекторатом, или находились под сильным влиянием этих держав, подкрепленным неравноправными торговыми договорами.
Гарри Грант, явившись к такому властителю без официальных полномочий от Британской империи, получил бы примерно такой ответ: «Слюшай, дарагой, какой-такой Шытландый? Ныкогда нэ слишал… ыды атсуда, дарагой, ыды…»
Это в лучшем случае. А могли в султанский зиндан упрятать и ближайшего британского резидента запросить: европеец какой-то непонятный воду мутит, нельзя ли ему секир-башка сделать?
Но были небольшие островки действительно бесхозные. Жили там малочисленные группы туземцев, либо никто не жил. Но это означало, что с островом не все в порядке: или питьевой воды напрочь нет, или к берегу никак не приблизиться, сплошные мели и рифы, или еще что-то в том же роде.
Версию о том, что Гарри Грант открыл не известную до той поры землю, даже рассматривать не будем. Приличных размеров остров можно было открыть в те годы лишь в арктических или антарктических водах, во льдах, затруднявших судоходство. Но между Филиппинами и Молукками, где еще до появления европейцев осуществлялось самое активное мореплавание?! Нонсенс. Не бывает.
Получается, что даже в классической трактовке романа боцман солгал, а в нашей интерпретации он и не мог сказать правду: Грант находился там, в основанном им поселении Нью-Хайленд, и до срока раскрывать этот козырь было неразумно.
А поселение находилось в Новой Гвинее. Других вариантов нет. Это единственный большой свободный остров в том районе Тихого океана, где плавал Грант в поисках сокровищ вице-короля, что давало отличную возможность совместить приятное с полезным: и задание Хоум-офиса выполнить, и своим приватным делом заниматься.
С чего мы вообще взяли, что Грант застрял на одноименном берегу?
Ну, должен же он был где-то находиться… откуда-то ведь угодил на борт «Дункана». На острове Мария-Терезия (он же остров Табор) капитан просидеть эти годы никак не мог. Нет острова в точке с координатами, указанными в записке из бутылки. И не было никогда. Остров Табор — это Земля Санникова Южных морей: один раз увидели издалека, к берегу не приставали, дали название, нанесли на карты… И никто потом не мог в указанной точке остров обнаружить. Померещился остров первооткрывателям из-за каких-то оптических эффектов, случается такое в океане. Хотя есть версия, что реальный объект наблюдения все же имелся: за остров приняли результат извержение подводного вулкана, «айсберг» из вулканической пемзы (пемза
