Топот бронзового коня - Михаил Казовский

    - Нет, не верю… он бы мне сказал… мы в последнее время ладили… у него не было причин…

    - Значит, были, - ответил муж.

    Антонина устремила на него взволнованный взор:

    - Прикажи догнать. Если ещё не поздно. Пусть вернут… корабль… богатства… и его самого!

    Он отрезал:

    - Поздно. Четверть суток прошло. И, не зная направления их движения, догонять бессмысленно.

    У неё по щекам побежали слезы:

    - Глупый мой сыночек… Что же ты наделал!… Почему оставил бедную свою мамочку?…

    Велисарий издевательски процедил:

    - Мамочка была слишком уж ретива… в его воспитании!

    Та взглянула с укором, разлепив мокрые ресницы:

    - Ты опять за старое?

    - Не опять, а снова! - посмотрел на дочку и сдержал себя от дальнейших обвинений; только произнёс: - Ладно, как у нас в Иллирике говорили - кто старое помянет, тому глаз вон. Прошлое забудем. Станем жить наново. - Развернулся и вышел.

    Женщина сидела убитая, вытирала глаза и довольно громко хлюпала носом. Янка обняла её и прижалась щекой к плечу. Ласково сказала:

    - Не переживай, мамочка. Мне, конечно, тоже грустно, оттого что братец сбежал, всех нас бросил, только Фотия и Магну я люблю много больше. Ведь они мне родные.

    Антонина вздохнула:

    - Феодосий тоже не чужой… Мне его будет не хватать…

    - Он ещё вернётся - увидишь. Я чувствую.

    Неожиданно Нино рассердилась:

    - Не мели чепухи, малышка. Возвращаться ему нельзя.

    - Почему нельзя?

    - Потому что сразу же попадёт под суд. За побег и кражу казнят.

    Девочка ответила:

    - Ну, а ты с папенькой на что? Вы его спасёте.

    Успокоившись немного, мать подумала вслух:

    - Если только Феодора поможет… Но не станем загадывать. Пусть сначала вернётся, а там увидим.

    Покидали Равенну 20 января. Перед этим готы выбрали новым королём знатного вельможу Ильдибада. Впрочем, он ли, другой ли, не имело значения - вся Италия уже находилась под властью ромеев, и король был марионеткой. Ну, по крайней мере, так казалось завоевателям, увозившим в Константинополь прежнюю правящую верхушку готов, в том числе и детей Ильдибада.

    (Забегая вперёд, скажем, что его правление длилось меньше года. На одном из пиров был убит Эрарихом, представлявшим другой клан аристократии, но затем зарезали и Эрариха. Королём избрали Тотилу, доводившегося Ильдибаду племянником. Он практически сразу вышел из подчинения и повёл политику, не зависимую от Юстиниана, захватил власть в большинстве провинций Италии… Так завоевания Велисария превратились в ноль, и ему, четыре года спустя, вновь направленному монархом на Апеннины, приходилось начинать всё сначала…)

    Караван из семи оставшихся кораблей вышел из Равенны и направился к берегам Босфора. Из-за непогод прибыли в Византий лишь к концу февраля. Интуиция Лиса не обманула: отношение к нему в корне изменилось. То ли по причине доносов, то ли Юстиниан досадовал, что война на западе слишком затянулась, отняла очень много средств, то ли потому, что в последнее время ссорился с Феодорой, принял Велисария сдержанно, поблагодарил, но триумф посулил после возвращения полководца из Персии, мотивировав тем, что теперь недосуг, положение в Лазике сложное и необходимо выручать Ситу.

    - Можно отдохнуть две недели? - обратился к царю стратиг. - Люди подустали за нелёгкое путешествие, надо обновить солдат и вооружение…

    Император ответил:

    - Нет, всего неделю. Пятого марта, самое позднее - седьмого вы должны отплыть.

    - Мне придётся оставить Антонину в столице - что-то расхандрилась в последнее время, жалуется на сердце.

    - Поезжай один, а жена догонит впоследствии. Можешь взять с собой Фотия. Он в Константинополе слишком засиделся.

    Лис немного опешил:

    - Я бы с удовольствием, на него можно положиться… Но боюсь огорчить её величество: пасынок преподаёт Анастасию…

    Неожиданно василевс взорвался:

    - Вот и хватит преподавать! У царицы свои причуды, и не надо потакать каждому капризу взбалмошной бабёнки! - Тут лее спохватился, пожалел о том, что вспылил, и продолжил более спокойно: - Ты меня должен хорошо понимать. У тебя Антонина не лучше… Словом, забирай Фотия, а с императрицей как-нибудь уладим.

    И когда Велисарий, поклонившись, попятился к выходу, самодержец спросил:

    - Помнишь клятву - обещал мне, что ни при каких обстоятельствах ты не пожелаешь престола?

    Полководец взглянул на него в упор:

    - Я и не желаю, ваше величество.

    Тот прищурился:

    - Но соблазн-то, поди, велик?

    - Может, для кого-то другого, но не для меня. Я солдат и привык исполнять приказы. Отдаёте которые - вы. Никаких иных вариантов быть не может.

    - Хорошо, ступай. Возврати мне Лазику, отгони Хосрова. И тогда, наверное, мы опять подружимся. Да поможет тебе Господь.

    - Сделаю, как просите. И любой ценой.

    - Нет, любой не надо. Впереди нас ждут новые кампании.

    Отправление назначили на 7 марта. Велисарий сделал попытку заплатить Иоанну Каппадокийцу долг - он ведь проиграл в их давнишнем споре и не смог закончить завоевание Апеннин за год, - но эпарх двора благородно ему сказал: как-нибудь сочтёмся потом, нынче недосуг. Фотий же воспринял новость об отплытии вместе с отчимом двояко: радовался возможности вновь повоевать, погулять по просторам легендарной Колхиды, где когда-то Ясон добывал с аргонавтами руно, но грустил от разлуки с Евфимией. Очень привязался к жене и любил её с юношеской пылкостью. Даже попросил Велисария, чтобы разрешил ей поехать тоже. Лис ответил отказом: надо разобраться на месте, что к чему и надолго ли затянется эта кампания. Если завершить её быстро не удастся, выпишем обеих супружниц - и твою, и мою.

    Молодые провели последнюю ночь, отдаваясь друг другу бурно, страстно, а наутро не могли никак разомкнуть объятия, только повторяли: «Я люблю тебя. Береги себя». - «И ты тоже, тоже».

    Женщины стояли на пристани Золотого Рога, провожая мужей в поход, а когда корабли скрылись из виду, повернулись и пошли медленно к своим экипажам. Антонина сказала:

    - Вот несправедливость! Велисарий для василевса столько совершил! Император, ни разу не взяв в руки меч, гордо именуется покорителем Африки и Италии. И при этом подозревает Лиса в измене, не устраивает триумфа, вместо праздников отправляет на новую войну! Злости не хватает.

    Евфимия спросила:

    - Но ведь Велисарий не готовит переворота?

    - Нет, конечно. А ведь мог бы. Армия пойдёт за него и в огонь, и в воду. Правда, думаю, на престоле Лису не место. Он вояка до мозга костей, править государством - не для него. Но другому в силах помочь. - Выдержала паузу: - Например, твоему отцу.

    У невестки перехватило дыхание:

    - Тятю в императоры? Это слишком смело.

    - Не смеши меня: очень даже здраво. Разве Иоанн не прибрал к рукам всё хозяйство державы? Все её капиталы? Капиталы - главное. Если капиталы объединить с армией, никакому василевсу не устоять!

    Та зашикала на свою свекровь:

    - Тише, тише, если кто услышит?

    - Я и не кричу, говорю вполголоса. Осторожность, это верно, не помешает. Но неужто мы глупей доносителей? Сделаем разумно и тонко. Мне хотелось бы встретиться с Иоанном где-нибудь приватно. И, конечно, не в городе, где, действительно, что ни человек - то доносчик. Например, в имении Велисария - Руфининане. Буду ждать его завтра около полуночи. Я охрану предупрежу.

    - Мне так страшно, Нино!

    - Господи, чего беспокоиться? Просто два человека решили встретиться. Может, Иоанн - мой любовник? Принимаю его в отсутствии мужа. Пусть докажут обратное!

    - Сообщу отцу. Пусть решает сам.

    - Сообщи, пожалуйста. Ведь, насколько я знаю, много лет назад ему предсказали, что он будет в «одеждах Августа». Час его величия приближается, милая сноха.

    - Трудно даже себе представить…

    - Иногда сбываются самые дерзкие мечты.

    Но не всё так просто было в этой истории. Ведь императрица давно не терпела Иоанна Каппадокийца, не забыла: он донёс автократору о её романе с ул-Кайсом, и не оставляла надежды на мщение. А женитьба Фотия на единственной дочке эпарха двора и была одним из звеньев хитроумного плана. Говорила Антонина с Евфимией тоже по наущению государыни. И буквально в тот же вечер рассказала своей покровительнице о назначенном в загородном доме свидании.

    Феодора благосклонно кивнула: