В Линкольнвуде гаснет свет - Джефф Родки

— Ты где была?

— Искала выход. — Джен села за стол и жестом пригласила мужа сделать то же самое. — У меня есть решение. Но придется сделать кое-что неприятное. Эту часть я могу взять на себя. Мне только нужно, чтобы ты кое-что мне пообещал.

— Что же?

Джен положила винтовку на колени и наклонилась вперед, уставившись Дэну в глаза:

— Я совершенно трезва. Я не пила со среды. И я собираюсь бросить. Полностью. Когда-нибудь…

Дэн резко вдохнул.

Жена подняла руку, останавливая его:

— Но! Я сделаю это в своем темпе. А мне нужно, чтобы ты на меня не давил.

— Какое у тебя решение?

— Сначала пообещай мне.

— Что пообещать?

— Что не будешь дергать меня. Дашь мне разобраться во всем самой.

Дэн долго смотрел на жену. Потом кивнул:

— Ладно.

— Правда? — Ответ мужа, похоже, удивил Джен.

Он удивил и самого Дэна. Но они шли по неизведанной территории. А Джен, кажется, лучше понимала, куда именно.

— При одном условии, — заявил Дэн. — Если соберешься выпить, сначала отдашь мне винтовку.

Джен взглянула на оружие и нахмурилась. Затем подняла взгляд:

— Справедливо.

— Хорошо. Договорились. Так что у тебя за решение?

— У судьи в гараже стоит «мустанг». Он заводится. И судья готов отдать его мне при двух условиях…

— Боже мой!

— Погоди. Условие первое: мы берем с собой его собаку. Условие второе…

— У меня аллергия.

Джен замолчала и удивленно уставилась на мужа.

— У меня аллергия на собак, — напомнил ей Дэн.

— Ты смеешься сейчас, что ли?

— Я не говорю, что нужно отказываться. Но это фактор, который необходимо учесть.

— Закончил? — воззрилась на мужа Джен. Когда он не ответил, она продолжила: — Хорошо. Условие второе: нам нужно его застрелить.

— Собаку?

— Судью.

— Что?

— Он уже умирает от почечной недостаточности. Просто хочет, чтобы мы ускорили процесс. Похороним его на заднем дворе. Достаточно глубоко, чтобы не откопали голодные собаки.

— Какие голодные собаки?

— Теоретические. Фрэнк готов к худшему.

У Дэна закружилась голова. Захотелось присесть, хотя он уже сидел.

— Стрелять буду я, — сказала Джен. — Нужно, чтобы ты с детьми помог выкопать могилу. Я хочу уехать до рассвета. Что скажешь?

Она подвинулась на край сиденья, готовясь вставать.

— Это очень печально, — вздохнул Дэн.

— Альтернативы тоже очень печальны.

— Куда мы поедем? В Ньютон?

Джен покачала головой:

— В Калифорнию. Ты все равно хотел туда переехать, так ведь?

Действительно. Калифорния была во всех мечтах Дэна о будущем. Тогда, когда он еще мог мечтать.

Могу ли я снова начать?

— Это пять тысяч километров. Где мы возьмем бензин?

Джен поднялась, нависнув над мужем с винтовкой в руках:

— Я добуду бензин.

Дэн не сомневался. Жена выглядела как Пэтти Херст во время ограбления банка.

— Ты за? — спросила Джен.

Дэн кивнул.

— Хорошо. Пойду разбужу детей.

Семейство Альтманов

— Поверить не могу, что нас заставляют это делать. Полный абзац, — заявила Хлоя.

— Да вся ситуация полный абзац, — ответил Макс, вонзая лопату в мокрую землю заднего двора судьи Дистефано. — Не понимаю, почему он просто не поедет с нами. На заднем сиденье есть место.

Из-за комка в горле голос Макса дрожал. Комок появился с тех пор, как его разбудила мать.

У меня есть хорошая новость и плохая новость. Хорошая: у тебя будет собака!

Макс отчаянно хотел собаку. Но не таким образом.

И не так он хотел узнать, что судья болен и что им предстоит. Мама тут облажалась. Попыталась притвориться, будто это мелочи. Или, может, считала, что Макса заботит только собака.

Это неправда.

— Мне кажется, он просто сдался, — сказала Хлоя, закидывая очередную горсть земли в растущую кучу рядом с прямоугольной ямой, которую они копали.

Яма уходила в глубину сантиметров на тридцать, и копать становилось все труднее: почва делалась светлее и плотнее.

— Все катится к черту, — продолжила Хлоя, — и он просто больше не может. Понимаешь?

Макс не ответил. Лучше отвлечься и подумать о чем-то другом, иначе он заплачет. Он сжал губы, собрал во рту слюну и сплюнул ее в траву рядом с кучей земли.

— Чего ты так много плюешься?

— Просто.

Хлоя поморщилась. Светало, и она заметила у брата что-то за щекой:

— Ты что, жуешь табак?

— Нет.

— Божечки, действительно! Фу, ужасно.

— Не говори маме с папой.

— Только не жуй в машине.

— Не буду.

Они продолжили копать в тишине. Предрассветное небо из темно-синего превратилось в розово-серое.

— Мы как в той сцене на кладбище из «Гамлета», — сказала Хлоя.

— Не читал.

— Будете в одиннадцатом классе. Если вам достанется Финч.

— Будет ли одиннадцатый класс?

Хлоя посмотрела на брата, забивая лопату в землю каблуком:

— Конечно же будет. Не стоит так думать.

— Тогда не надо рассказывать мне про кладбища!

Хлоя хотела ответить что-нибудь саркастичное, но, увидев выражение лица брата, придержала язык.

— Извини.

— Пофиг.

Макс продолжил копать. Хлоя выключила керосиновую лампу, которую им отдал судья. Солнце почти встало, и искусственный свет больше не требовался.

— Как думаешь, судья не разозлится, если я схожу в его туалет?

— Совсем скоро ему будет все равно, — печально произнес Макс.

— Просто не хочу пачкать его ковер. — Хлоя посмотрела на свои грязные ноги. — Не надо было надевать эти кроссовки. Всю машину изгваздаю.

— Переобуйся, когда мы закончим.

Хлоя задумалась. У нее в сумке, которую мама с папой сейчас укладывали в багажник «мустанга», вместе с едой и водой лежала вторая пара обуви. Но сейчас, пока они не закончили копать, доставать ее не было смысла.

— Я забегу внутрь на секундочку. Ты как тут, нормально?

— Пофиг.

Макс посмотрел, как сестра идет к двери. Когда она скрылась в доме, он подождал несколько секунду потом воткнул лопату в землю и подошел к выкопанной куче. Повернувшись к дому спиной, чтобы никто его не увидел, он подвигал челюстями и сплюнул комок таба ка.

Макс смотрел куда-то мимо живой изгороди, разделявшей участки судьи и Альтманов, и ждал, пока накопится достаточно слюны, чтобы выплюнуть остатки табака, как вдруг увидел, что по их заднему двору бежит полицейский в шлеме.

КАКОГО ХРЕНА?

Макс пригнулся и в полуприседе подбежал к изгороди. Осторожно выпрямляясь, чтобы взглянуть поверх нее, он услышал громкий тяжелый удар.

ТВОЮ МАТЬ! ТВОЮ МАТЬ!

Двое полицейских в полной экипировке небольшим тараном выломали заднюю дверь Альтманов. Они вошли внутрь с винтовками наперевес.

Макс развернулся и побежал в дом судьи.

Захлопнув за собой дверь, он перепрыгнул через тахту у кресла. Свернув за угол на кухню, Макс едва не врезался в лысого огра