Содержательное единство 2001-2006 - Сергей Кургинян

Рассмотрим теперь, что такое с данной точки зрения 60-летие Победы (рис.3). Празднуя Победу, нельзя не отвечать на вопросы "что победили?" и "кто победил?" И что это значит – победили? В чем был смысл фашизма, была ли в нем вообще связь между смыслом и происходящим?

Но ведь и у нас, и за рубежом постоянно спрашивают: "А почему она должна быть?" А заодно возникает и реабилитация определенных фашистских и околофашистских смыслов как "неответственных". И появляется Лени Рифеншталь не в качестве апологета фашизма, а в качестве "великого художника", и железногвардейцы оказываются просто "румынскими патриотами", а Дугин, восхвалявший Гиммлера, – "евразийским философом".

А когда все это появляется, то становится совсем уж непонятно: что победили-то? Своего исторического союзника – Третий рейх? О какой Победе идет речь? Если у Победы нет смысла, то нет победы, а есть поражение. Без осмысления этих вопросов мы сейчас идем к "триумфу капитуляции". И 60-летие Победы станет таким "триумфом капитуляции", потому что если отнимают смысл Победы, что такое форма Победы без содержания Победы?

Привожу пример. Газета "Известия" пишет: все говорят о том, что в Европе маршируют эсэсовцы. Столько лет прошло, а никакого примирения. В чем проблема-то? – спрашивает автор. Нужно, чтобы в День Победы в соседних колоннах прошли солдаты, водрузившие знамя на рейхстаге, и батальоны Waffen SS, чтобы все вместе отпраздновали этот день. И зачем, мол, мы с Латвией "выясняем отношения", обсуждаем, приедет или не приедет на праздник их президент? Все должны приехать, и должны по Красной площади пройти и немецкие батальоны, и наши ветераны, и все вместе должны выпить в этот день.

Не слабая идея, да? И где – в газете "Известия"! Нет связи смысла с происходящим. Нет этой связи – и происходящее распухает любыми формами, включая самые чудовищные, хоть предложением всем по Красной площади в одних колоннах идти.

Когда это возможно? Лишь тогда, когда смысл уже ничего не значит, когда он воспринимается как мертвый музейный экспонат. И тогда это уже не смысл, а чучело смысла, которое по его ценности для действительности равно смыслу чучела. Но если это чучела, то почему же они не могут сидеть или шагать рядом? Почему чучело мыши нельзя поместить рядом с чучелом филина? Это же чучела, экспонаты. Их смыслы не могут быть рядом: филин сожрет мышь или мышь убежит от филина. А чучела – могут.

Еще раз: если нет смысла Победы – нет и самой победы. И нет праздника, потому что праздник не может быть без смысла. А когда нет праздника – распухают "мероприятия". Деятельность лишена смысла, но оказывается самодостаточной. На философском языке – имманентное полностью оторвалось от трансцендентного, и это имманентное распухает "само в себе".

Фактически, речь идет о контринициации. И эту контринициацию развязывают те, кто отрывает смысл от вещей, дух от формы. Потому что в этот разрыв вклинивается иная энергия – антисмысл, антидух. Кому-то нужно, чтобы здесь все рухнуло. А кто-то хочет, чтобы здесь все "превратилось". Поймите, это не одно и то же! Рассматриваемая мною проблема не абстрактна. Она конкретно отвечает на вопрос о природе происходящего. А значит, и на многие другие вопросы. Например, на вопрос: "что делать?"

Перед тем, как к этому перейти, хочу состыковать метафизический и психологический уровни одной и той же суперпроблемы.

Смыслы и социальная психология

Аналитическая психология выделяет в человеческой личности "сверх-я", "я" и "оно". Если у человека в сфере "я" концепция самого себя расходится с реальностью (например, я считаю, что я великий человек и всем управляю, а на самом деле являюсь чем-то совершенно другим), то все, что содержится в разнице между этой концепцией и реальностью, всякое "несоответствие занимаемой должности", говоря совсем грубо, запихивается в подсознание, в "оно".

Механизм понятен? Я не могу спокойно жить, зная, что не соответствую занимаемой должности (абсолютно неважно, какой должности: большой, маленькой, средней – любой). Я должен ей соответствовать. Значит, все, что мне говорит об этом несоответствии, я должен куда-то запихнуть. Куда? Место для этого только одно – подсознание, "оно".

Но когда я запихиваю это в подсознание, прячу от себя, – что у меня рождается? Комплекс неполноценности. А он чего требует? Гиперутверждения. И я начинаю важничать, командовать. Если я не могу ничего сказать людям содержательно, я что должен сделать? Я должен их прищучить: "Ты, того, смотри!"

А ведь рядом люди, которые видят это мое несоответствие. И дают понять, что его видят. Что я должен сделать с этими людьми? Я их должен убрать. А кого я должен поставить? Тех, кто этого несоответствия не видит или не показывает. То есть либо идиотов, либо лжецов.

Что в такой ситуации вообще может сделать человек?

Человек может всю реальность "загнать под концепцию". И это Достоевский – "Записки из подполья": нет реальности, есть только концепция. Или Горбачев с его: "Нам подбрасывают… Не надо драматизировать". Если у человека "под ногами горит", а он не соответствует ситуации, он может попытаться выбросить из рассмотрения (ученые скажут – элиминировать) реальность.

Человек может разрушить концепцию себя и признать реальность. Это – Чехов: Лаевский в "Дуэли" сделал именно это, он признал, что он есть то, чтo он есть. То есть, человек может признать свое поражение в этой роли в этой реальности, и сменить роль на "посильную".

Есть ли "третий путь"? Есть. Это – самотрансцендентация. О ней – великая фраза Гоголя: "Монастырь наш – Россия! Облеките же себя умственно рясой чернеца и, всего себя умертвивши для себя, но не для нее, ступайте подвизаться в ней…". Блок потом это цитировал.

Самотрансцендентация предполагает, что человек имеет миссию, смысл. И тогда ему начинает открываться ресурс его "сверх-я". Этот ресурс открывается лишь в том случае, если человек чему-то служит, если у него есть высшая идея этого служения. И любая действительно прочная консолидация, любая активная и эффективная коллективность и командность возникают только вокруг такой идеи служения.

Без этой идеи служения, что такое "питерцы" или "чекисты"? Сегодня это "питерцы" или "чекисты-братья", а завтра – разные интересы, разные "бабки", разные аппетиты, конкуренция за близость к главной персоне, мысль "почему бы и не я", и т.д. Это же естественно! Невозможно выстроить устойчивую ролевую матрицу вокруг "я". Особенно если налицо разрыв между "я-концепцией" и реальностью. Значит, если нет миссии и общего смысла (служения), то обязательно будет грызня. А если еще окажется, что люди не соответствуют своим ролям, то грызни будет больше, потому что будет уже не только грызня между "я", но и грызня между "оно".

Что это означает? Что не может быть необходимой самотрансцендентации вне служения, вне актуальной миссии, вне "сверх-я". Но ведь именно по этому регистру личности нанесен удар. Потому что все, чему люди служили – отняли. Потому что людям сказали: "Будешь жить служением – станешь маргиналом".

Люди вообще не соответствуют нынешним вызовам, потому что вызовы гигантские, беспрецедентные. В условиях катастроф люди могли бы меняться, самотрансцендентироваться. Но такая самотрансцендентация требует невероятной мобилизации идеи служения. А именно эту идею вырывали с корнем. И там, где должна быть точка опоры, – пустота.

Я не хочу сказать, что этим описанием предлагаю решение. Но узловая точка коллизии, как мне кажется, обнаруживает себя. А когда нащупываешь узловую точку, то в чем-то уже нащупываешь решение.

Еще одно следствие смыслопотери

Смыслопотеря опасна тем, что она не позволяет преодолеть барьер между "чиком" и "цыком". Она вдвойне опасна тем, что не дает самотрансцендентироваться, изменить себя даже в условиях катастрофы.

Но есть еще одна опасность, связанная с ней. Отсутствие смысла скукоживает и выхолащивает даже прикладную аналитику, прикладное понимание происходящего. Приведу пример.

Наша нынешняя пресса наполнена предсказаниями о том, что в России возможен "вариант Чаушеску". Но никто не додумывает до конца, что такое "вариант Чаушеску"? Эта невозможность додумать до конца есть еще одно из следствий смыслопотери. В результате глубокие феномены становятся плоскими знаками.

Что такое "вариант Чаушеску" в качестве плоского знака, мне понятно. Если не весь наш силовой "актив" окажется перекуплен, а президент не согласится с предложениями "уйти по-хорошему" и будет "дергаться" (что сомнительно), то организуют конфликт между двумя политическими группами. Например, между Дугиным и Рогозиным. При этом Дугин станет защищать президента, а Рогозин нападать на президента. Это будут примерно такие фигуранты, потому что "оранжевые" демократические мальчики ничего не могут, они камень в руку не возьмут.

То есть этот конфликт начнут оформлять как противостояние, например, "русской" и "евразийской" групп. Затем куда-то будет "придан и упакован" радикальный ислам, куда-то – "белые", куда-то – "красные". И эти группы будут максимально разводить между собой. Как разводить, – в конце концов, не так важно. Важно, что за группой поддержки власти, за проправительственной группой, должны, например, стоять "комитетчики", а за ее оппонентами – военные.