Павел I - Алексей Песков

4 марта. Пятница. <…> По окончании учения забавлялся, привеся к кавалерии своей флаг адмиральской. Представлял себя послом Мальтийским и говорил перед маленьким князем Куракиным речь; потом играл с ним в шахматы. <…>

5 апреля. Вторник. Встал в семь часов. Приехав, я сказал ему о смерти Ломоносова. Ответил: – «Что о дураке жалеть, казну только разорял и ничего не сделал». Платон приехал. О Ломоносове еще, и он сожалел, возбуждая к тому и Великого Князя. <…> Играл Великой Князь в воланы, а потом в войну.

9 июля. Суббота. <…> После обеда поехали мы водою на Каменной Остров. <…> На Малой Невке рыбаки рыбу ловили, тянули тоню. Пристали и мы и велели тянуть тоню; на счастье Его Высочества вытянули они большую лосось. Цесаревич пожаловал им империал. <…>

13 июля. Середа. <…> Я зачал сего дня с Его Высочеством геометрию. <…> В то время, как слушал Государь моих лекций, был жестокой гром и пресильной дождь. Его Высочество робел несколько и спрашивал меня, думаю ли я, чтоб севодни Страшной Суд мог случиться? <…>

31 июля. Воскресенье. Его Высочество проснуться изволил в шесть часов. <…> Часу в одиннадцатом изволил Его Высочество от морских господ флагманов принимать рапорты, с коими они обыкновенно по воскресным дням приезжают. <…>

4 августа. Четверг. <…> Встали мы из-за стола. Зашла у нас речь о покойном Государе Петре III, которая, однако ж, скоро прекратилась <…>.

5 августа. Пятница. <…> Начал Его Высочество жаловаться, что голова у него болит и что ему тошно. Изволил пойтить в опочивальню и раздеться. <…>. Вырвало Великого Князя всем почти севоднишним обедом. Его Высочество <…> часто бывает подвержен так называемым индижестиям, по той притчине, что очень скоро кушает и куски весьма мало разжевывает и от того желудку своему дает несносную работу. <…>

6 августа. Суббота. Государь жаловался, что очень кушать ему хочется: но г. Фузадье <медик> сказал, что непременно до обеда потерпеть надобно. <…> Изволил вычислять он, сколько от вчерашнего обеду в желудке у него осталось после того, как его вырвало; и как нашел, что один только кусок говядины там остался, а прочее все вырвало, то изволил пуще прежнего тужить. <…>

11 августа. Четверг. <…> Его Высочество очень жаловаться изволил, что за столом ныне мало дают ему кушать. И как медики упорно на своей диэте стояли, то Его Высочество весьма изволил смотреть угрюмо <…>: «Они, конечно, на тот свет хотят меня отправить; морят с голоду; в чаю да в лекарствах так, пожалуй, хоть купайся; или они боятца, чтобы я не был так толст, как Куракин; да этому быть никак нельзя; тот все сидит, да лежит, да нежится, а я весь день на ногах». <…>

3 сентября. Суббота. <…> За столом у Его Высочества разговоры были о франк-масонстве, и Государь Цесаревич великое любопытство показывал, чтобы узнать, в чем состоит их тайна <…>.

5 сентября. Понедельник. Его Высочество встать изволил в исходе седьмого часу <…> Во время обуванья изволил мне сказывать Его Высочество, что как он вчерась кругом биллиарду бегал, а я с г. Остервальдом в биллиард играл, то представлялося ему, будто происходит баталия, и он с одним эскадроном прогнал целой полк: побитых никого не было. От сего взял я случай спросить Великого Князя и о прочих временах, когда он изволит кругом бегать и голосом своим то пальбу, то барабанной и литаврной бой производит и разные распоряжения делает, какими тогда играми живое его воображение увеселяется. Удовольствовал Его Высочество мое желание и изволил мне о том рассказывать. Давно уже давно, т. е. в 1762 году, представлялося ему, что двести человек дворян набрано, кои все служили на конях. В сем корпусе был он в воображении своем сперва ефрейт-капралом, потом вахмистром <…>. Из оного корпуса сделался пехотной корпус в шестистах, потом в семистах человеках. В оном Его Высочество был будто прапорщик. Сей корпус превратился в целой полк дворян, из 1200 состоящий. Его Высочество был порутчиком и на ординации у генерала кн. Александра Голицына. Отселе попал он в гвардию в Измайловский полк в сержанты и был при турецком посланнике. Потом очутился в сухопутном кадетском корпусе кадетом. Оттуда выпущен в Новгородский карабинерной полк порутчиком; теперь в том же полку ротмистром. Таким образом Его Высочество, в воображении своем переходя из состояния в состояние, отправляет разные должности и тем в праздное время себя иногда забавляет. <…> – Сели мы за стол. <…> Разговаривали между протчим об отвращении, какое нам по предуверениям нашим делают иногда разные гадины, так как мыши, лягушки, тараканы и проч. Его Высочество изволил тут сказать: – «Они нам гадки, а мы, я думаю, им гадки кажемся». Разговор сей зашел от того, что как Его Высочество перед обедом забавлялся в биллиардной комнате и, наклонясь в углу, хотел поднять веревочку, то ему через руку пробежала мышь <…>

10 сентября. Суббота. <…> Сказывал мне Государь Цесаревич, что Ея Величество в карете вчерась говорить изволила, что как Его Высочество возмужает, то она изволит тогда по утрам призывать его к себе, для слушания дел, дабы к тому привыкнуть. <…>

17 сентября. Суббота. <…> Я не был сегодня дежурной, однако Го – сударь Цесаревич просил меня, чтобы, поевши несколько за большим столом, пришел я к нему и поговорил с ним о чем-нибудь или бы что прочитал ему. Его Высочество откушал у себя в опочивальне один. – Пошли мы за Его Превосходительством Никитою Ивановичем за большой стол обедать. С Великим Князем остался дежурной кавалер, мой товарищ. Из-за стола хотел <я> было иттить к Государю Цесаревичу, дабы оной дежурной мог отойдтить обедать, но вместо меня кавалер, которой был поддежурной, захотел сам иттить к Его Высочеству, так как ему и следовало. Не противоречил я в том нимало. <…> Как обед наш совсем кончился, пришли мы все за Его Превосходительством Никитою Ивановичем к Его Высочеству в опочивальню. Лишь вошел я, то приметил, что Его Высочество весьма раздражен и на выше упомянутого поддежурного кавалера смотрел очень косо. Подошед, спрашивал я у Государя Цесаревича, что он так гневен? Изволил отвечать мне, указывая на оного кавалера: «Вот дурак-ат на меня сердитца, что я тебя люблю». Я, смеючись, говорил Его Высочеству, чтобы он успокоился. <…> Кавалер поддежурной к немалому моему удивлению, совсем из себя выступя, говорил Его Превосходительству, что как скоро пришел он из-за стола к Великому Князю сменить другого, то Его Высочество, осердясь, сказал ему: – «Зачем тебя черт принес, для чево не пришел ко мне Порошин?» – Еще в жару своем продолжал оной кавалер, что Его Высочество, по большей части, изволит всегда разговаривать со мною, что гневается, когда другой пойдет тут; что изволит говорить (хотя я этого и никогда не слыхал), что они все меня ненавидят за то; что изволит браниться и говорить, что как бы они меня ни ненавидели, он еще больше любить меня будет на зло им. <…> Его Превосходительство Никита Иванович кричал на Великого Князя, для чего он так неучтиво с кавалером своим обходится. <…> Государь Великой Князь долго изволил ходить задумавшись. <…>