Чемпионат - Андрей Ваон

— У меня же крепкие деревяшки, — засмеялся Юра и постучал по голени. — Леруська, ну не буду же я от них прятаться? Ударят, так ударят. Надо будет — отвечу!

Лера вздохнула:

— Ну, в общем, да. Сносить гадость и подлость тоже не следует. Но, может, всё же голами будет отвечать?

— Ладно, там поглядим. Мы же всю неделю готовились именно к ним, к бойне этой. И судью, знаю, что пытались образумить, но там, похоже, глухо. Да и плюнули — в дерьмо это лезть.

— Плюнули, — развела руками Лера.

— Вот и всё. Народ ждёт победы сегодня? Вот и должны её получить. Так что пойду я. Ты подъедешь?

— Да я уже места себе не нахожу! Каково же будет на стадионе?! — Лера опять взмахнула руками в переживаниях. — Но я подумаю ещё…

— Погуляй, подыши воздухом, послушай музыку — но не волнуйся уж так сильно. А то вон мальцы прониклись, притихшие сегодня какие-то.

— Я постараюсь, милый, — она клюнула его куда-то под ухо. — Езжай. Удачи!

— Спасибо! Пока. — Юра вскинулся на мотоцикл и помчался на стадион.

«Всё же и мы подвластны этой шелухе от журналистов. Ребята непривычно смурные и напряжённые. М-да… как-то, может, по другому стоило готовиться? Теперь уж как пойдёт», — по-капитански разглядывал суровые сегодня лица партнёров по команде Юра.

— Ребят, чувствую, что это моя вина, что вы так все напряжены, — начал установку Ларионов. — Но сейчас хочу вам сказать — бросьте все эти думы, что нужно любой ценой, что они будут сейчас вас убивать, а вам нужно всё равно их сокрушить. Не нужно так сегодня думать. Задача простая — победить и выиграть Чемпионат. Порадовать жителей. Они заслужили. Вы заслужили. Мы заслужили. А то что «Зенит» нам сегодня противостоит этот пресловутый… Так пёс с ним! Просто безликий соперник. А что они там будут творить, и как на это будет смотреть судья — это уж вопрос другой, с которым вы разберётесь на поле. Как уже не раз разбирались. Давайте, порадуйтесь своей хорошей игре привычной, улыбнитесь. Корову не проиграем, — подмигнул он, улыбнувшись сам.

И игроки, опытные уже турнирные бойцы, не потерявшие ещё свежести и азарта в игре, отпустили вожжи — взгляды расслабились и стали светлее. Послышались разговоры.

— Если чего будет не так, сложности там какие — помните, на поле есть Бобров. Он всё порешает, — засмеялся Ларионов.

— Что же вы краснеть меня заставляете, — деланно засмущался Юра. — Ладно, парни! Вперёд, пошли, пошли! Порвём их, их девочки! — уже задирая всех, застучал шипами в коридоре капитан.

А «зенитовцы» сами были нервны. Обычная их спесивость куда-то подевалась, а высокомерие улетучилось. Уже на обмене рукопожатиями они выглядели загнанными в угол, дохлыми и злыми.

Злыми… кроме злости у них ничего и не осталось. Остатки разумной игры канули в пропасть внутрикомандных раздоров, склок, тренерской чехарды и несоразмерных игре требований руководства. Однако желание выиграть именно у близкого соседа было у всех поголовно — и редких доморощенных игроков, и множественных «легионеров».

И «Зенит» выдал лучшую игру в этом сезоне. Подкреплённая грубостью, жестокостью и, зачастую, подлостью, она стала сильным препятствием для «Московии». Весь первый тайм хозяева, будто спотыкались в потёмках о невидимые нити. Никак не могли привычно воспарить над соперниками. Была форменная заруба, никто не хотел уступать. Но и приблизиться к воротам те или иные не могли.

Трибуны рьяно болели за своих, нещадно освистывая нелюбимых гостей. Проникших было на стадион «болельщиков» «Зенита», которые замышляли какую-то гадость, быстренько изъяли, так что помех внешних не осталось. Только судья. Но он лишь помалкивал пока при излишне грубых приёмах зенитовцев, будто не замечая нарушения правил.

— Хоть не придумывает пока в нашу сторону ничего, — пробубнил себе под нос Ларионов, метавшийся вдоль бровки, как тигр в клетке.

Потирая ушибленные места, растирая ссадины, игроки потянулись в раздевалки — судья свистнул на перерыв.

— Злющие, как собаки!

— Вгрызаются и ничего не дают сделать.

— Мне бровь разбили, будет фингал.

«Московиты» делились впечатлениями. Капитан хмурился и попивал маленькими глотками чай. «Не получается, не получается, пёс их задери! Ни нашим, ни вашим. Но ведь не цепляются же они за ничью, должны не только выжигать на своей половине, а и к нам в гости поглубже пожаловать… надо чуть изменить себе».

— Парни, слушайте сюда, — обратил к себе внимание Бобров с молчаливого согласия Ларионова. — Чуть отпустите прессинг. Отступитесь. Тут поистине то самое действие, которое рождает противодействие. Подожмёмся поближе к своим воротам. Пусть они вылезут из берлоги, в которой их трудно укусить. Распрямятся, станет плотность меньше, там и прорвёмся.

— Юр, но ведь это не наша игра — не подстраивались сроду! Зритель не поймёт.

— Не подстраивались, но лбом об стену тоже не стучались. Можно ведь и в дверь пройти. А зритель у нас чуткий и любящий. Мы его не подводили, и он нам доверяет. Так что давайте, скрепя сердце. Надо. А то ещё и не такие фингалы получим, а забьём ли… пока предпосылок не видно.

Тем не менее, Юра самолично в начале второго тайма предпринял попытку проникновения к чужим воротам. Но был нещадно срублен, если не первым эшелоном защитников, то второй или третий «косарь» его достал. Он рухнул.

Лера в ложе вместе с Тимуром и Лилей вскочила с места. Юра поднялся, судья проигнорировал. Стадион задрожал от возмущённого гула.

— Ладно. Ладно, — Юра смахнул травинки и потёр ногу. — Пойдём и на это.

И они отступили. «Зенит», не веря своему счастью, осторожно прибрал мяч. Но тут одной злобой было не решить все проблемы. Мяч слушался их плохо, пасы выходили корявенькие и до ударов дело не доходило. А грубости не стало меньше — стали фолить и в нападении.

— Главное, не пускайте в штрафную, пеналь сразу выставит, — кричал капитан «Московии» своим партнёрам.

Тем временем «Зенит» постепенно привыкал к владению мячом, успокаивался и действовал увереннее. Стали получаться и комбинации. И вот уже мяч стал долетать до вратаря «Московии».

«Не заиграйся, Юра, не заиграйся! Не пора ли уже?» — нервничал на бровке Ларионов, глядя, как «поджимают» его команду.

И Юра вновь полез вперёд. Отобрав мяч возле своей штрафной, отдал на край, а сам рванул вперёд, заорав:

— Побежали!

Они побежали. «Край» продрался через редкие редуты — зенитовцы как-то больше уже привыкли нападать и заигрались. Юра видел перед собой лишь одно защитника по центру и крайнего, которой торопился на подстраховку. Поднял руку, прося пас. Мяч тут же к нему прилетел. И он попёр прямо на игрока. Тот с каким-то отчаяньем рванул навстречу вместо того, чтобы пытаться дождаться ошибки или какой-нибудь финта. Нет, двинулся прямо в корпус. Юра, красивым «черпаком» перекинул мяч через защитника, сам прыжком ушёл от столкновения. Впереди был простор, лишь сзади бежал подстраховщик. Юра на скорости полетел к воротам, где, обречённый, стоял вратарь. Он, конечно, ещё порыпался, но был обведён и мяч покатился в ворота. Юра остановился, наблюдая за ним. Трибуны вскочили, чтобы возликовать. И тут вместе с пересечением мяча линии в Боброва сзади двумя ногами страшно врезается подоспевший защитник. Жест подлый, грубый и совершенно бесполезный. Юра, подкошенный, рушится на газон. Трибуны обрывают свой крик.

— Только не бейте его! — с гримасой боли, лёжа на спине, прокричал Юра своим, спасая от возмездия сжавшегося грубияна. Было видно, что он и сам уже не рад своему поступку. Его колени дрожали, а на лице застало плаксивое выражение. Бить его не стали. Но судья не дал ему даже жёлтой.

Юру унесли на носилках под крики «Юра! Юра!», на бровке уже была Лера с ужасом глядевшая на мужа, который улыбался, но встать не мог.

— Маленько всё-таки зацепили, негодяи. Лерусь, прости, я забылся — вроде как гол, чего тут бояться. Недооценил маленько. Но вроде перелома нет, «ахилл», похоже, порвали.

— Юрок, ну как же так? — подошёл и Ларионов.

— Олег Иванович, Игорька выпустили уже?

— Да всё нормально будет! — и в подтверждение слов тренера «Московия» забила ещё. «Зенит» выдохся в своей злобе и уже в бессильной ярости не попадал даже по ногам, а хозяева с наслаждением мстили за своего капитана, накидывая за эти оставшиеся полчаса полную кошёлку.

Юра со льдом на распухшем голеностопе лежал на бровке, радуясь голам партнёров. Лера присела рядом, поглаживая его голову и больше смотря на него, чем на поле. В глазах у неё замерли слёзы.

«Зенит» был повержен. И отправлен в низший по рангу чемпионат. «Московия» переборола злобный коллектив на радость себе, своим поклонниками и здравому смыслу. Юра, хромая, опираясь на притащенный откуда-то уже костыль, обнимался с партнёрами. Раздавались крики и поздравления. «Московия» стала чемпионом во второй раз.