Энциклопедия русских суеверий - Марина Власова

С другой стороны, кока — это и «курица» («кокать» — «кукарекать»); «коковица» — «кукушка», кока — «крестная мать», что предполагает и другие трактовки названия и образа коки.

КОЛДУН, КОЛДУНИНА — волхв, кудесник, чародей; ведьмак.

«Смотри, не наткнись, вон там какой-то колдунина залом у нас заломил» (Калуж.); «Пятница-Параскева, матушка!.. Будь им заступница от колдуна и колдуницы» (Калуж.); «Там все колдунье живет» (Вятск.); «На рабе Божием… не бывать притчам, призорам, порчам, прикосам… виденству, колдунству» [из заговора] (Волог.); «Разин-колдун, по-нашему как Дьявол был» (Урал), «В одном захолустном селе сторож при церкви был колдун» (Волог.); «Не имеется ли в вашем доме… знатоков знатливых, колдунов колдуливых?» [свадебный приговор] (Яросл.).

Колдуны, встречающиеся в деревнях, пожалуй, все же реже, чем знахарки и ведьмы, могут восприниматься крестьянами как «старшие», «сильные» чародеи. Иногда колдуна представляют грозным, злым, очень старым или страшным, уродливым, ср.: уроды (кривые, хромые, слепые и пр.) — опасные люди: «Бог отметил шельму» (Орл.). «Между мужиками-знахарями есть такие, которые познания свои часто употребляют во зло; они даже и товарищам своим по ремеслу стараются причинить какой бы то ни было вред. Подобные знахари известны под именем колдунов или ворожей. Слова колдун или ворожея тождественны и почти однозначны со словами порчельник и чернокнижник» (Калуж.) <Ляметри, 1862>.

Колдуном может быть (или слыть) и обычный по виду человек, наделенный (в действительности или лишь во мнении окружающих) способностями к чародейству. Такого, почти не выделяющегося среди прочих крестьянина часто отличает «недобрый взгляд» или «недобрый глаз». Нередко это означает, что он не так зол с виду, как причиняет вред, «портит» одним своим взглядом: «все, кто имеет странности в характере, или слишком выразительную физиономию, или взгляд быстрый и проницательный — колдуны» (Арх.) <Верещагин, 1849>.

Кроме того, у колдунов, знающихся с обитателями потустороннего мира, отражение в зрачках может быть перевернуто вверх ногами (Забанк.), а иногда он имеет и две тени (Тульск.).

Различают колдунов «природных», «самородков» (у них есть маленький хвостик), и тех, кто научился колдовать по заключении договора с нечистой силой. Колдуны-«урожденцы» сильнее «ученых»; в некоторых губерниях России считалось даже, что они «от Бога» и могут делать людям добро <Ушаков, 1896>. От имеющих почти универсальные способности и власть колдунов несколько отличаются колдуны-знахари, более специализирующиеся на лечении людей и скота (см. ЗНАХАРЬ).

Колдуны наделены умением «оборачиваться», однако свойство это проявляется реже, чем у ведьм, да и формы превращений более ограничены. Колдун обращается в птицу (сокола, селезня) (Сарат., В. Сиб.), рыбу (Сургут.), свинью (Орл., В. Сиб.), но чаще всего в волка, медведя (см. ВОЛКОДЛАК): «Раньше медведями ходили да волком бегали здесь, еретики-те» (Печ.). Колдун может быть котом, собакой: «Мы сидели с этим, с Петькой Фроловым. Он говорит: „Сегодняшнюю ночь [в ночь на Петров день] давай до двенадцати сидеть. Пойдет колдун, превратившись в кошку черную“. И правда. Мы сидим — он меня напугал даже: как толкнет меня — „Гляди!“ — как и шла прямо к двору кошка! <…> Мы побежали [за ней] — как потом сквозь землю провалилась эта кошка!» (Новг.). Калужане верили, что для причинении людям вреда колдуны обращаются в волков и собак. Колдун может обращаться в любое животное и других обращать в зверей (преимущественно в волков) (Волог.).

Оборачивается колдун обычно, как и ведьма: «перекинувшись», перекувырнувшись через нож, веревку, пень и т. п. Однако достаточно часто он колдует в своем обычном, человеческом облике.

Стать колдуном (если чародейские способности не даны от природы) можно было разными способами: обучившись у другого колдуна, непосредственно обратившись к нечистой силе или даже случайно (например, нечаянно получив в наследство помощников-чертей или купив их). По поверьям, не передавший кому-нибудь колдовских умений человек был обречен на мучительную смерть и поэтому всеми силами стремился «наделить колдовством» своих родственников и знакомых (даже против их желания). «Когда старый куженкинский колдун умирал, его сноха, жена младшего сына, подслушала его предсмертный разговор со старшим сыном. „Двух, — говорил колдун-отец, — тебе отдаю, а третьего Ивану (младшему) оставлю“. Сноха не выдержала, вскочила в избу и закричала: „Не надо нам, батюшка, не надо, мы и так проживем!“» (Новг.) <Феноменов, 1925>.

В Забайкалье (как и во многих других районах России) полагали, что колдун «носит крест под пятой» и с трудом находит себе учеников. «Свои познания знахарь и колдун передают тому, кто моложе их, причем количество учеников не должно превышать девяти, иначе они сами (колдуны. - М. В.) потеряют всю волшебную силу и врачебную силу своих заговоров» <Логиновский, 1903>.

Сознательное приобщение к колдовству могло происходить по-разному, но обычно предполагало обращение к нечистой силе и отречение от Бога и близких: чтобы стать колдуном, нужно отречься от своего рода до двенадцати колен, пойти на перекресток, где много чертей, и стать там ногами на икону (Тульск.) Туляки рассказывали о том, как мужику, решившему стать колдуном, является на перекрестке огромная собака и велит лезть ей в пасть. Испуганный до полусмерти крестьянин забывает обо всем на свете и убегает. В сходном повествовании из Новгородской области предполагаемый колдун убегает из гумна от страшной, «с пламенем изо рта» свиньи <Черепанова, 1996>.

Наделение колдовскими способностями нередко происходило в бане, где могли появиться и огромная собака (Печ.), или (из-под полка) «разрастающаяся во всю баню» лягушка (Волог.).

Прошедший испытание и заключивший договор с нечистой силой получает в распоряжение помощников — чертей (коловертышей, кузутиков, кулишей, шутиков и т. п.). Помощники непрестанно требуют у колдуна работы, тормошат его, изводят. Поэтому хозяин-колдун стремится придумать для чертей наиболее трудоемкие или неисполнимые задания: вить из песка веревки, носить воду решетом, считать зерна в колосьях, взвешивать дым, принести в бутылке свет и т. п. Если колдун забывает дать помощникам работу, они начинают сильно досаждать ему: заталкивают пьяного колдуна в щели, швыряют в него поленьями (Новг.) и пр. В момент смерти колдун поступает в полное распоряжение мучающих его чертей-помощников.

Иногда колдун еще задолго до смерти пытается избавиться от не в меру ретивых помощников: сажает их в палочку и оставляет в лесу (черти переходят к тому, кто поднимет палку) (Арх.). «Колдун, не зная, как отвязаться от нечистой силы, вечно просящей у него работы, дает ей заламывать колосья ржи; потом усаживает каждого черта в заломанный или перегнутый им колос, с тем, однако, условием, чтобы всякий из них взошел в душу человека, как скоро кто дотронется до него» <Терещенко, 1848>.

Подобные поверья имели, очевидно, весьма давнее распространение. Колдуны обращались к помощи нечистых для своих целей, заставляли их участвовать в порче и других магических действиях (XVII в.). Колдун Федька Ребров, «на воду смотря, призывает нечистых духов, и ему де сказывают, что где делается или кто чем испорчен». В 1629 г. встречаем в Арзамасе крестьянина, который, по словам местных жителей, «людей портит, и за очи на многих людей нечистый дух насылает, и от того де люди помирают» <Черепнин, 1929>.

Имея власть над нечистыми духами, колдуны могли изгонять их из бесноватых, что, однако, в крестьянском быту XIX — начала XX в. делали обычно священники или особые заклинатели, известные в своей округе (см. БЕС, КЛИКУША).

«Сильный» колдун, по поверьям, может повелевать не только помощниками-чертями, но и змеями (Арх., Смол., В. Сиб.), животными (ср.: два волка водят «полюбовницу» к колдуну — Смол.). Колдун «насаживает кикимору», напускает «чужого домового» (см. ДОМОВОЙ, КИКИМОРА).

Нередко колдун действует и без видимого посредства нечистой силы. Некоторая неопределенность народных понятий о колдовской силе и способах чарования прослеживается и в историко-литературных памятниках, в частности в документальных свидетельствах XVII―XVIII вв. о судах над колдунами и ведьмами <Антонович, 1877; Запольский, 1890; Краинский, 1900>. По поверьям, колдовать можно было не только посредством каких-то действий, через предметы, но словом или просто взглядом, «по ветру», т. е. практически любое движение подозреваемого в колдовстве считалось «чарованием»: знахарь может одним взглядом отнять у коров молоко или напустить на огород насекомых (Енис.), и т. п.