Ученик - Picaro

Вступить в Цех Урс решил еще в Ангервальде, но капитан к просьбе чужака отнесся прохладно и за свое спасение предложил взять награду: двадцать пять дукатов. Деньги – вещь хорошая, однако сумма была мала. Стоя перед Меродером, ученик ювелира прикинул, что хватит их самое большее на полгода. И это, если экономить на всем. Мысленно высказав наемнику, что он думает о его щедрости, Урс отказался от золота. Выбор был сделан, и паренек снова попросился в гильдию. Временами ему казалось, что сам Господь, сжалившись, вывел беглеца на берег реки в нужный момент. Теперь бывший ученик ювелира сможет прекратить бесконечное, грозящее оборваться поимкой и костром бегство. Станет на путь, с которого когда-то, чтобы осесть в проклятом Мевеле, сошел его прадед. Возможно, жизнь еще повернется так, что Урс возвратится в родной город. Не беззащитным, затравленным зайцем, а матерым зверем, способным порвать глотку каждому, кто осмелится поднять на него руку. Если будет угодно богу, он сведет счеты с людьми, погубившими мать…

Призрак мести, возникший перед лежавшим на кровати Урсом, на этот раз не согрел душу, а только заставил прикусить до крови нижнюю губу. В бессильной ярости ученик ювелира ударил кулаком о стену своей камеры. Нужно было сразу догадаться, что за холодностью Меродера прячется подозрительность! Взять предложенные деньги и бежать. Бежать со всех ног, искать спасение на краю света, а не видеть божественное провидение там, где его нет. Похоже, приведя в западню, Господь сыграл с Урсом очередную жестокую шутку. Не простил, что осмелился роптать из-за погубленных родных, и удар ножом монаху, видать, не забыл.

От накатившей ненависти к Всемогущему, ведшему свою жестокую, непонятную смертным игру, по телу паренька прошла судорога. Скрюченные пальцы вцепились в дерюгу дрянного тюфяка. По-звериному оскалившись, Урс мысленно поклялся, что чем бы не закончилось нынешнее заточение, раскаяния от него не дождутся.

Сидевший у стола Меродер жестом отослал наемника, приведшего к нему ученика ювелира. За четверо суток, прошедших со дня приезда в Дом, Урс так и не выяснил, почему его заперли. Приносившие еду или выводившие узника облегчиться "мертвоголовые" на все настойчивые вопросы бурчали "Так приказано". После чего уходили, оставляя пленника ломать голову в тщетных попытках угадать будущее.

Капитан небрежно поманил арестанта толстым пальцем. Не решаясь спросить о дальнейшей судьбе, парень сделал робкий шаг. Понимая, что сейчас узнает приговор, он бросал по сторонам лихорадочные взгляды, пытаясь отыскать путь к бегству. Но в глубине души прекрасно осознавал, что ничего не выйдет. Комнаты, в которых жил Меродер находились на четвертом ярусе башни. Предположим, он сможет проскочить к вон тому приоткрытому, узкому окну в стене. И что дальше? Прыгнуть вниз, на вымощенный булыжником двор?

Представив себя лежащим с расколотым черепом, или переломанными ногами, Урс содрогнулся.

– Вот, – капитан разжал огромный кулак – по столешнице со звоном запрыгали монеты. – Бери деньги и уходи. Лемель – большой город, найдешь, куда податься.

Ничего не понимая, паренек смотрел на желтые кружочки дукатов. "Мертвоголовый" немедленно помрачнел:

– Если ты вообразил, что тебе причитается больше…

– Нет, мессир, – до ученика ювелира наконец-то дошло, о чем идет речь: повторялась сцена в ангервальдской гостинице. Ему хотят всучить деньги и выставить за ворота Дома. Не нравился Меродеру его спаситель, совсем не нравился. Вот только почему?

Не удержавшись, паренек судорожно вздохнул. Значит, все страхи были напрасными. От свалившейся с души тяжести и пережитого волнения закружилась голова. Застыв на месте в странном, блаженном оцепенении, Урс молчал. Он бы еще долго стоял, но капитан не собирался ждать, когда сопляк соблаговолит очнуться:

– Чего спишь? У меня нет времени. Забирай золото.

Рассеяно взглянув на деньги, Урс отрицательно покачал головой. В который раз судьба совершила поворот, и он опять вернулся к принятому в ангервальдском чулане решению. Да и не было иного пути. Полгода относительно сытой жизни, а дальше что? Попрошайничать или воровать? Ну уж нет – избавиться от него не выйдет. В голове мелькнула мысль, что последние дни были всего лишь очередным испытанием, которое он выдержал. Да и по-детски смешное желание настоять на своем тоже не давало отступиться.

Брови Меродера удивленно поползли вверх. Он открыл рот, чтобы выставить наглеца, но тот, переломившись в поклоне, опередил. Рассыпавшись в благодарностях, Урс самым почтительным образом отказался от награды и напомнил о высказанном когда-то желании стать членом славной гильдии наемников.

Морщины на лбу Меродера не сразу, но разгладились. Некоторое время серые глаза холодно изучали упрямца, затем капитан сказал:

– Помню. Ладно, можешь оставаться.

Он посмотрел на рассыпанные по столу деньги, выбрал монету. Повертев в пальцах, кинул Урсу:

– Держи, будет на что пива выставить. Да лишнего не болтай. Ты меня понял?

– Слушаюсь, ваша милость, – зажав деньги в кулаке, Урс поклонился. "Не болтай" – вызвало недоумение, но он решил не переспрашивать. В любом случае ему как и раньше придется внимательно следить за собой, чтобы не сказать лишнего.

– Диш, сюда, – позвал капитан и в дверях вырос давешний конвоир. – Отведи сопляка в канцелярию. Скажешь начальнику, чтобы подписал с ним контракт, а я подумаю к кому его определить в ученики.

Проблевавшись в отхожем месте до желчи, Урс вытер рукавом влажный, слюнявый рот. С опаской прислушиваясь к ощущениям, постоял некоторое время над вонючей дырой в полу. Голова по-прежнему раскалывалась от боли, знобило, однако освободившийся от выпивки желудок, похоже, успокаивался. Хорошо, что прежде чем началась рвота, Урс проснулся. В детстве он слыхал истории о пьянчугах, захлебнувшихся во сне собственной блевотиной. Брр, мерзкая смерть, ничего не скажешь. Зато теперь можно было спокойно возвращаться к себе в комнату, досыпать.

Паренек выбрался на свежий воздух и побрел к бараку. Вскоре он лежал на кровати, в комнате, которую еще утром считал тюремной камерой. Боль потихоньку уходила, тело расслабилось. М-да, день выдался тяжелым, а ночь, благодаря выпивке, купленной новым товарищам, обернулась настоящими мучениями. Вспомнив, как его четверть часа назад выворачивало наизнанку, Урс поежился. Никогда ранее он так не напивался и впервые прочувствовал на себе, чем может обернуться дружеское застолье. На память пришел покойный отец, который зачастую возвращался домой, едва держась на ногах, и не мог подняться к себе без посторонней помощи. Впрочем, несмотря на любовь к пиву и вину мастер Петер отличался тем, что, будучи пьяным, безропотно сносил любые попреки недовольной жены.