Испить до дна - Татьяна Дубровина

— Мне кажется, она не против, — серьезно ответил он.

— А я?

— А что ты?

— Ты меня забыл спросить.

— А ты против?

— Иметь такого внука?

— Не издевайся.

— Просто каков вопрос — таков ответ.

— Ты невыносима... — выдохнул он и наконец-то поцеловал ее.

— Это... ты... невыносим... — все-таки успела выговорить Алена, пока не перехватило дыхание и земля не начала уплывать из-под ног.

— Может быть, поедем ко мне? — горячо шепнул он. — Неудобно как-то...

— Бабушка велела тебе остаться... Старших надо слушаться... Отпусти меня, я тебе постелю...

— А что, мы уже засиделись допоздна?

— А разве ты не хочешь?

— Давай не будем больше спорить, — примирительно сказал Алеша.

— Но ты сам всегда первый начинаешь, — возразила Алена.

— А ты подхватываешь.

— Мне велели провести экскурсию. — Алена шутливо выскользнула из его рук, словно поддразнивая. — Я начинаю. Итак, здесь работал мой дед, профессор Северьянов, который всю жизнь посвятил изучению наследия Петра Андреевича Вя...

— Я знаю, — перебил ее Алеша. — Я слышал о нем в Остафьевском музее. Давай перейдем сразу ко второй части нашей программы.

— А ты и в Остафьеве был? — изумилась Алена.

— Ну я же должен был выяснить, на самом деле ты княжна или самозванка...

— Самозванка... — засмеялась Алена. — Переходим ко второй части.

Она стелила простыни на узком кожаном диване и тихо торжествовала. Он искал ее! Он рыскал по адресным столам! Он ездил в Остафьево! Но почему-то ни словом не обмолвился об этом... Упрямец... Гордец... Ревнивец... Венецианский мавр.

Они не включали свет, хотя за окном уже опустились быстрые осенние сумерки. Все, что им нужно было увидеть, они видели — белый квадрат простыни и силуэты друг друга. А остальное — на ощупь...

— Где ты, — позвал Алеша. — Ничего не вижу...

— Притворщик.

— Иду на голос...

И они сплели объятия на белой простыне...

— Тише, бабушка услышит...

— Я заметил, отсюда до спальни далеко... И потом, мне обещали устроить экскурсию...

Экскурсию Алеша начал прямо от мочки ее маленького ушка, потом продвинулся ниже, обстоятельно исследуя шею, потом скользнул к груди и задержался надолго у каждого из двух волнующих холмиков, увенчанных набухшими спелыми ягодами сосков...

Кожаный диван был слишком узким для двух тел, но они каким-то чудом поместились на нем, слив два тела в одно.

— Прости меня, — тихо шепнул ей Алеша. — Я вел себя как полный идиот...

— Я это давно заметила... С самого первого дня нашего знакомства...

— Но я ревную тебя, как сумасшедший... Это плохо...

— Нет... — помолчав, отозвалась Алена. — Это хорошо.

— А сегодня я посрамлен, уничтожен, убит наповал...

— И кто же тебя сразил? Уж не я ли?

— Нет. Старая княгиня... Ведь я не верил тебе...

— А кого ты ожидал увидеть? К кому, по-твоему, ты меня вез? И как ты мог сам... везти меня... к кому-то?!

— Я чуть не умер по дороге, — серьезно признался Алеша. — А потом просто гора с плеч свалилась.

Они лежали лицом друг к другу на боку, тесно прижавшись и сплетя руки вокруг тел. Шевельнуться на этом диване означало, что тот, кто оказался с краю, должен был неминуемо скатиться на пол.

— А мне каково было, ты подумал? — спросила Алена. — Сплошные упреки и обвинения, а за что?

— Я же покаялся...

— А я еще не дала тебе индульгенцию.

— В православной традиции за раскаянием автоматически следует отпущение грехов.

— Ну если ты так подкован в Священном писании, то должен знать, что самый страшный грех — это гордыня. А она у тебя непомерна.

— Не гордыня, а чувство собственника, — зарычал он и обхватил Алену еще крепче. — Я тобой ни с кем делиться не намерен... Бог создал женщину плоть от плоти мужской...

И Алене вдруг расхотелось с ним спорить. Она сама была такой же собственницей. И вполне была согласна с писанием. Она действительно плоть от плоти его...

— Держи меня... никуда не отпускай... никогда... Всю жизнь. Еще крепче...

— Я боюсь, что тебе будет больно.

— Нет, мне приятно.

И, зарываясь лицом в ее волосы, Алеша пробормотал нечто непонятное:

— ...Моя дама бита... Туз выиграл...

Глава 9

ПОРЯДОК СЛОВ В ПРЕДЛОЖЕНИИ

— Я так люблю тебя, что ты не представляешь...

— Нет, это ты не представляешь, как я тебя люблю!

— Мы опять спорим?

— Нет, мы наконец-то объясняемся...

— Между прочим, я первая тебе призналась в любви. А ты все топорщился да ершился... Золотая рыбка... Чудо-юдо морское...

Они тихонько переговаривались, обмениваясь поцелуями и на ощупь натягивая одежду.

Поздний серый рассвет еще не успел заняться за окном, но они решили потихоньку выбраться из бабушкиной квартиры, чтобы провести остальное время в его гостиничном номере.

— А ты мне правду сказал? — Алена вдруг замерла, словно вспомнив что-то кошмарное.

— Что я тебя люблю? Разве эти губы умеют врать?

Он опять поцеловал ее.

— Подожди, Алешка... Ты говорил, что опять уедешь...

— Я собирался...

— Но как же так? Я больше не выдержу одна...

Он приподнял ее лицо за подбородок, провел пальцем по щеке и удовлетворенно констатировал:

— Ты плачешь.

— А тебе это доставляет удовольствие? Доводить меня до слез...

— Честно говоря, приятно, когда при одной мысли о разлуке девица начинает горько рыдать.

— Так ты нарочно!

Алексей слегка нахмурился:

— Вообще-то... Ей-богу, не знаю. Я уже послал заявку. Понимаешь, могут вызвать либо меня, либо Мигеля...

Алена побледнела и упавшим голосом сказала:

— Значит, правда...

Алексей вдруг чему-то улыбнулся:

— Тебе смешно, что я переживаю? — вспылила она. — Ну и катись в свое море-океан, если тебе со мной плохо!

Он сграбастал ее в охапку и прижал к себе.

— Не бойся, я ведь не собираюсь покидать тебя на семнадцать лет...

— Еще не хватало!

— А ты меня будешь ждать?

В его голосе опять проскользнуло подозрение.

— Если не уверен, не уезжай! — заявила Алена.

Он слегка отстранил ее за плечи и вгляделся в полумраке в ее лицо.

— Может быть, и не уеду, — задумчиво сказал он.

— Я хочу знать наверняка. Твои «может быть» меня не устраивают...

— Как и меня твои. Я тоже хочу быть уверен.

Нет, это невыносимо! Он опять за свое! Только что раскаялся, посмеялся над своей подозрительностью и опять начинает снова!

Алена возмущенно сбросила его ладони со своих плеч и демонстративно отошла к окну.