Я стану твоим врагом - Ольга Погожева

— Ликонт, — в какой-то момент позвала она, не открывая глаз, и её голос, дрожащий, сухой, лучше всяких слов показал, сколь тяжело давалась ей просьба, — ты ещё здесь? Тут холодно… подбрось дров в огонь…

Нестор оглянулся: каменная кладка камина была раскалена почти до красноты, огонь горел ярко, наполняя весь домик теплом, а сам Ликонт едва выдерживал жар столь близкого огня, едва успевая смахивать пот со лба. Он не стал говорить об этом Марион. Вместо этого он обнял её за плечи, приподнимая вместе с простынёй и одеялом, и крепко прижал к себе, грея уже своим теплом. Она так и не пришла в себя, растеряв остатки сил, и он просидел с ней до самого рассвета, не шевелясь, слушая только её тяжёлое дыхание.

Он ушёл, когда проснулась Юрта, с твёрдым намерением забрать их всех к себе. Лишь бы проклятая аверонская гордыня не удержала леди Марион от принятия его предложения! Баронесса очнулась, когда он уже открыл дверь, но почти тотчас вновь закрыла глаза — и он ушёл, предоставив всех трёх заботе старой камеристки.

Но Наала была права. Марион может отказаться — и отказать в первую очередь ему.

— Я поддерживаю герцогиню, — раздался тихий голос Януша. — Леди Марион примет помощь только от женщины. Ты будешь там лишний, Нестор.

Ответить Ликонт не успел. Наала негромко вскрикнула, только сейчас заметив странную незнакомку, прислушивавшуюся к их разговору. На ней был короткий, до колена, серый плащ, скрывавший чёрную рубашку и штаны, заправленные в высокие сапоги. Тёмно-каштановые волосы были коротко острижены и едва доставали до плечей, а у кожаного пояса виднелась перевязь с длинными, изогнутыми кинжалами.

Нестор осмотрел незнакомку куда более неприветливо. Уж больно недвусмысленным был её наряд, и больно наглой неприкрытая ухмылка.

— Чего тебе? — всполошился привратник, бросая виноватые взгляды в сторону герцога: девчонка миновала ворота без его ведома, за что он теперь, несомненно, поплатится. — Ну?

— Флорика, — перебил его Януш, делая шаг вперёд. — Ты ко мне?

— И к вам, мессир, и к его светлости, — Фло коротко улыбнулась, разглядывая раздражённого герцога. — Дело деликатное, но быстрое. Я вас надолго не задержу…

— Кто такая? — хмуро спросил Нестор. — С чем пришла?

— Вам дословно или при всех? — в свою очередь поинтересовалась Флорика, не замечая, как потемнело лицо герцога при дерзком ответе.

В проницательности, однако, командующему отказывать не приходилось. И о том, кто мог послать ему столь необычного посетителя, Нестор догадывался.

— За мной.

Януш дождался, пока Флорика не пройдёт за герцогом первой, и отправился за ними следом, обменявшись взглядами с Наалой. Молодая герцогиня с чисто женской рассудительностью осталась у кареты, справедливо предположив, что дела брата могут оказаться даже слишком деликатными, и даже для неё.

Нестор обошёл дом, приблизившись к единственному укромному месту в имении — лаборатории Януша. Лекарь молча отпер дверь, запуская их внутрь, и зашёл следом, плотно затворяя створку за собой.

— Что там у тебя? — не теряя времени, спросил командующий, развернувшись лицом к следовавшей за ним Флорике.

— Большой Питон передавал своё почтение, — отвесила полуиздевательский поклон Флорика, — велел кланяться и просил вас оказать любезность почтить своим присутствием наше маленькое представление. Сегодня пополудни, после дневной службы в главном храме Единого, его величество прибудет почтить память королевы Таиры к фамильному склепу. А затем отправится засвидетельствовать своё почтение к почившей супруге лично. Будет весело, ваша светлость! Надеюсь, у вас получится прийти — спекталь-то разыгран по вашим нотам!

Несмотря на дерзкий тон, Нестор не обманывался по поводу девчонки: посыльный от Большого Питона имел право разговаривать с адресатом на равных. Послание было передано, и гонор у неё резко поубавился: склонив голову набок, она ожидала от него ответа.

— Что за дело у тебя к Янушу?

— Дык, — сразу сбавила обороты Фло, бросая быстрый взгляд на лекаря, — знамо дело. Лекарство волшебное надобно.

— Неужели для самого Питона? — усмехнулся Нестор, и по мелькнувшему в карих глазах огоньку понял, что угадал. — Вот оно как… Глава ночного Галагата пользуется моим лекарем у меня за спиной? Януш, — Нестор обернулся к растерянному лекарю, окинул его внимательным взглядом, — так ли?

— Я давал лекарство для твоего брата, Флорика, — проговорил Януш, глядя на девушку. — Для Феодора. Как он?

— Даже лучше, чем мы ожидали. Кланяется вам, мессир, и заверяет в вечной дружбе, — подтвердила Фло.

— Та-ак… — протянул Ликонт, скрещивая руки на груди. — Значит, я имею честь разговаривать с сестрой Большого Питона?

— Полноте, — отмахнулась девушка, и в карих глазах заплясали опасные огоньки, — к чему все эти церемонии! Лекарство-то дадите?

Нестор кивнул Янушу, и лекарь достал из сумки крохотные колбочки, передавая их Флорике. Девушка бережно переложила лекарство себе, и испытующе глянула на герцога.

— Я буду там, — ответил ей Ликонт. — Можете не сомневаться, я буду.

Флорика облегчённо выдохнула и, отвесив очередной шутовской поклон, выскользнула за дверь.

— Кто она?

— Бывшая служанка леди Марион, — без колебаний ответил Януш. Когда Нестор хотел что-либо узнать, остановить его означало голыми руками пытаться удержать стадо диких буйволов. — Я лечил их, когда граф Хэсский встретил меня на улицах города. Они ушли от баронессы, и, как видно, неплохо поднялись в теневом мире.

— Очень даже неплохо, — задумчиво посмотрел на закрытую дверь Ликонт. — Леди Марион, говоришь? А она по-прежнему полна сюрпризов…

Януш бросил быстрый взгляд на патрона и тотчас опустил глаза: скрыть что-либо от проницательного герцога было задачей сложной, но за годы службы лекарь выработал свою стратегию — глаза в пол, и думать об отвлечённом. Помогло и на этот раз — Нестор посмотрел мимо него, также думая о своём.

Януш совершенно не хотел, чтобы их дружба, которая вновь окрепла столь чудесным образом после неприятного визита короля Андоима, вновь дала трещину. И всё же тоскливое предчувствие, не отпускавшее лекаря с того самого момента, когда Нестор едва не вытряс из него душу, заставив выдать место пребывания Марион, только укрепилось при виде не то задумчивого, не то одурманенного патрона, в глубине глаз которого полыхало дикое, прежде невиданное им пламя. Состояние было очень близко к тому, когда патрон потерял руку, и впервые на его памяти сорвался, осыпая проклятиями и ругательствами имя Синей баронессы. Тогда Януш очень не хотел их вражды — столь же сильно, сколь сейчас не хотел их дружбы.