Баллада о диване - Александр Арбеков

Мои мрачные и лихорадочные раздумья были прерваны мерзким звуком тяжело открывающейся металлической двери. В камеру из ярко освещённого коридора хлынул свет. Я зажмурился. Ко мне подошли два охранника, бесцеремонно подхватили меня за руки и поволокли по коридору. Мы поднялись вверх по крутой ржавой лестнице, потом проследовали по ещё одному длинному коридору и остановились перед какой-то дверью. Я наконец-то сориентировался. Президентский Дворец! Всего в десятке метров от меня виднелась раскуроченная бронированная дверь заповедной комнаты, в которой находился ДИВАН! Моё сердце бешено заколотилось. Вот это удача! Есть шанс!

С меня сняли цепи и втолкнули в небольшую комнату. В ней почти не было мебели. Только в центре сиротливо и неприкаянно стоял массивный обшарпанный стол, за которым восседал… свергнутый мною Президент Федерации! Вот это да! Ах, сволочь! Ах, гад! Ах, свинья! Как же тебе удалось сбежать с тщательно охраняемого острова!? Измена и заговор налицо!

— Приветствую вас, бывший господин ПРЕЗИДЕНТ! Как жизнь, как дела? — со зловещими оттенками в голосе обратился ко мне мой предшественник.

— До сего дня дела шли довольно неплохо. Пока вы не появились… Как вам удалось сбежать с острова?!

— Наивный человек! Вы думали, что у меня не осталось сторонников, союзников и друзей?! Вы думали, что олигархи смирятся с прекращением войны!? Им наплевать на какие-то вшивые острова и морские границы! Им на всё наплевать, кроме получения прибыли! После заключения Мирного Договора половина промышленности встала! А перепрофилировать её очень сложно и крайне дорого. Требуется время. Тянулась эта война долго и лениво, ни шатко, ни валко, ну и были и с той и с другой стороны все довольны, так, нет же! Откуда-то явились вы! Придурок, реформатор, идиот, пацифист, ниспровергатель! Ещё никому в истории не удавалось одолеть силы военно-промышленного комплекса!

— А почти нищенское существование народа, а бесконечное кровопролитие, а напрасные и бессмысленные человеческие жертвы?! — вполне справедливо возмутился я.

— Бросьте! Народ, — это сброд! Что нам, патрициям, народ! — раздражённо произнёс мой оппонент. — Историю творит не он, а отдельные избранные индивидуумы, имеющие деньги и власть!

— Скажите, — с замиранием сердца спросил я. — Что с Леди Ли? И где сейчас находится мой Премьер-Министр?

— Бывший Премьер-Министр! — злобно произнёс мой собеседник.

— Хорошо, хорошо! Бывший! Ну, и…

— Почти арестовали мы его. Почти, но не совсем… — раздражённо сказал новый Президент. — Последний раз видели фалды его банкетного фрака в районе моего кабинета, ну, неподалёку отсюда. А потом он словно испарился. Чёрт его знает, куда он делся. Всё обыскали. Все двери выломали и взломали. Результат нулевой! Ничего не понимаю!

— Да, он такой, великий мастер ускользания от опасности, — облегчённо усмехнулся я. — Ну, а какова судьба Леди Ли?

— Я с этой поганой сучкой разберусь немного позже, — мрачно произнёс Президент. — Я со многими разберусь. Дайте время!

— Ну, ну… Вообще-то, я это самое время никак вам дать не смогу, потому что, судя по всему, у меня его и у самого нет.

— Да, это вы точно подметили, — криво и злобно усмехнулся мой собеседник. — А, вообще, конечно жаль… Жаль, что так всё вышло. Вы мне в принципе симпатичны. Как славно мы играли в покер и вели под него и под коньяк неторопливые беседы! И следует учитывать, что поступили вы со мною гуманно в своё время, за что я вам благодарен. Но, увы! Я себе такого отношения к вам позволить не могу. Пришла пора прощаний. Сейчас вас поведут на расстрел посредством крупнокалиберного пулемёта. Но я лично стрелять из него не стану. Я не до такой степени неблагодарен. Я, всё-таки, имею какие-то самые последние остатки и останки совести!

— Спасибо, утешили… А огнемёт и напалм будут присутствовать? Как же без них?! — встревожился я.

— Ну, конечно же! Без них, родимых, никак!

— Ну, а вообще, зачем же так жестоко? А нельзя ли мне всё-таки быть сосланным на какой-нибудь отдалённый остров? Пусть он будет даже необитаемым. Я же вас, как вы правильно подметили, в своё время пожалел, проявил милосердие. Создал вам все условия для нормальной жизни. Ну, подумайте ещё! Вам же будет лучше. Совесть есть совесть. Вдруг мучить станет? Будут сниться вам какие-нибудь ночные кошмары. А бессонница? Это же ужасно! Она, как ничто на этом свете, лишает человека последних жизненных сил. Подумайте, прошу вас.

— Совесть мучить меня не станет, потому что её у меня нет! Сплю я неплохо. И вообще! Я — это не вы, гуманист и пацифист наш великий! Ну и что из вашего этого гуманизма получилось, в конце концов? А?! — хищно ухмыльнулся мой собеседник.

— Да, финал печален… — вздохнул я в ответ.

— То-то и оно! Жёсткость, бескомпромиссность и беспощадность, — вот мой главный и основополагающий девиз! И лозунг! И принцип! — сначала нахмурился, а потом рассмеялся вновь рождённый Президент.

— Да, вы, очевидно, правы, — с горечью в голосе произнёс я. — Совершенно правы! Ну, что же, — так, значит так! В конце концов, расстрел из крупнокалиберного пулемёта, — это намного лучше, чем сожжение на костре, медленное утопление, повешение или даже расстрел из мелкокалиберного пулемёта. Мучиться буду меньше. Значительно меньше… Спасибо вам хотя бы и за это, благодетель мой!

— Не за что, — ухмыльнулся Президент. — Прощайте.

— А я вот не говорю вам «прощайте». Кто знает, кто знает… Может быть, ещё свидимся, встретимся, — усмехнулся я.

— Это как, и каким образом? — удивился и напрягся Президент. — На том свете, что ли? Но я в него не верю, а если он существует, то мне до него ещё идти и идти.

— Это вы так думаете. Эх, наивный вы наш человек… Мы предполагаем, а Господь Бог располагает! Вечный постулат… Кто из нас знает, когда и где окончится наш скорбный земной путь? — усмехнулся и на несколько секунд задумался я.

— Ну, ну… И где же мы, всё-таки, с вами встретимся? — засмеялся мой наивный и вечный оппонент.

— И на том и на этом свете обязательно встретимся. А, вообще, всякое в нашей жизни бывает, — неопределённо и крайне уклончиво ответил я. — Господин Президент! Можно мне высказать последнее желание перед казнью? Самое последнее желание?

— Да без проблем! Традиция, есть традиция! — поморщился Его Превосходительство. — И чего же вы пожелаете?

— Я прошу оставить меня в одиночестве на десять-пятнадцать минут, дабы я смог помолиться перед смертью.

— Так скромно и просто? Я сейчас заплачу от умиления. Может быть, всё-таки вам предоставить бабу или хотя бы поднести бокал коньяка, или хорошую сигару? А лучше всё это совместить в одно целое. Я готов удовлетворить подобные желания. Всё-таки, я вам обязан собственной жизнью. От этого никуда не деться. Долг хоть каким-то платежом красен, — поморщился Президент.