Хэда - Николай Задорнов

Дайкан грубо схватил ее обеими руками за груди и кинул плашмя на пол. Она не удивилась. Она стиснула зубы, в ее глазах была насмешка и гордость.

Кинув ее на татами, молодой дайкан занес ногу и подпрыгнул. Сайо в ужасе сжалась. Она поняла, что он хочет ударить ее по животу и топтать. Он стремится исполнить долг чиновника, убить ее ребенка.

Оберегая живот, она подставила под первый удар ноги свое красивое лицо.

Дайкан подпрыгнул снова, но его кто-то крепко схватил за ступню.

Ябадоо улыбался. Он держал ногу Эгава в почтительном поклоне, смеясь, как самому почитаемому другу, только пошутившему с его дочерью. В дверь заглядывали работник И Ван и плотники.

– Мы вернулись... Найден мертвым тот, кто осквернил храм, – стал докладывать Ябадоо. – Уже вся деревня на горе у храма. Там с отрезанными ногами в русских сапогах лежит мертвый...

– Русский матрос?

– Нет... Японец.

Эгава-младший затрясся от страха и стал бледней смерти... Накамура здесь! Он узнает! Что делать? Смерть? Харакири?

– Полицию сюда! Схватить Танака! Связать, сразу забить ему рот кляпом.

Молодой Эгава кинулся обратно в канцелярию.

– Да, я уже все знаю! – доложил он Уэкава Деничиро. – Все расследовал. Велел схватить Танака, связать и посадить в клетку.

Ему придется отрубить голову! Да поскорей! Чтобы не было разглашения!

Молодой Эгава полагал, что ему как-то надо выдвинуться на политической арене, показать себя прогрессивным человеком. А всегда будут говорить – сын не таков, как его отец. А я горячий патриот и докажу, что восьмой дайкан из рода Эгава не посрамит своих предков.

Эгава увидел в окно идущего по улице Уэда Таракити. Подумал, что при удобном случае надо сказать ему: в Нагасаки открывается морская школа корабельных инженеров и мореплавания. Года через три-четыре это будет уже решено. Наверно, пригласят преподавателей-голландцев. Молодой Эгава скажет: «Я туда тебя пошлю для обучения всем наукам!» Впрочем, зачем откладывать!

Эгава вышел. Плотник нижайше поклонился ему.

– Хороша ли работа? – заговорил Эгава.

Таракити глубоко и почтительно кланялся. Он вежливо поблагодарил. Очень искренне.

– Построили очень хороший корабль! Не хуже, чем в Урага. Там тоже строился западный корабль. Ты слыхал? Довольно успешно. Теперь уже на воде. Большое достижение. Известно в Хэда? Ведь вы не первые! Слыхали: «Восходящее солнце». Все же сначала мы сами построили!

– Да, очень... Это-о... «Восходящее солнце»!

Глаза дайкана ехидно сощурились.

– А может быть, какое-то другое еще название дано? Вспомни-ка. Как? Вот не могу припомнить... Да разве вы не повторяли? Другое название! А? А?

Таракити удивлен, поражен, никогда не слышал ничего подобного. Он знает только о достижениях и успехах правительства и всех его чиновников. Как и его отец. Неудач у правительства никогда не бывает!

...А на песке близ храма лежал Земляной Паук. Тут же валялись два окровавленных морских сапога с отрубленными ступнями.

– Кто срезал? Откуда он шел? – спрашивают подходившие люди.

– Пойдите по следам вверх. В храме шинто, на горе... нагажено... и следы этих сапог по песку, отчетливые следы матросских сапог!

– Да, да, – шамкал какой-то старичок с палкой. – А считалось бы, что это морские солдаты, уходя, еще раз отблагодарили...

Ябадоо посмеивался, глядя на эту сцену. Теперь и самому Танака отрубят голову. Так многие метеке кончают не своей смертью. Особенно тайные метеке, каким был Паук. Очень уверены в своей безнаказанности, делают что хотят, пренебрегают законами тайно и смело. Если не попадаются, то получают награды. А если не удается или они перестараются, то всегда вот так получается.

Бонза Фуджимото в жаркий дождь прибыл на корабле в Эдо и, пешком пройдя город, снял сандалии в доме Кавадзи.

Всесильный Саэмон но джо взглянул вопросительно своими строгими выпученными глазами.

– Фазаны уже прилетели!

Через день Кавадзи был у канцлера Абэ Исе но ками.

Мудрый тридцатисемилетний канцлер, необычайно разжиревший от неподвижной важности и от слабости сердца, сам полагал, что высших начальников тайной полиции надо сменять как можно чаще, а еще бы лучше – казнить, чтобы они не успевали подготовить, с помощью все тех же поднадзорных князей или князей из властвующего дома шогунов Токугава, государственного переворота или, войдя в связь с одними членами правительства, не начинали бы интриги против других.

Повеление Высшего о самовспарывании! Не обжалуется и пересмотру не подлежит! Совершается быстро. Никаких адвокатов не требуется. Бросивший тень на Кавадзи бросает тень на его покровителей.

Чтобы в тайне осталось дело с засылкой в Россию шпиона-монаха и для отведения подозрений от правительства и самого Абэ, решено наказать высочайшего начальника тайной полиции. За недосмотр и пособничество русским шпионам.

В стране было много метеке. Бывало, что знатного вельможу, князя, одаривали этим саном, давая ему высокое государственное задание в знак того, что он, кроме всего прочего и выполнения прямой ответственной обязанности, еще и сам метеке, то есть следит за другими и за собой. Дополнительных полномочий не требуется. Такой князь сам все контролирует. И все же тут же в делегацию включался опытный шпион-профессионал, которому вменялось в обязанность следить за тем, кто по своему положению сам метеке и освобожден от всякой поднадзорности.

Считалось, что в государстве для надзора за даймио, чтобы у феодалов не завелась крамола, имеется пять особых Оо-метеке. Они почти равны по значению и по доверию, обязанностям, полномочиям. В особенно благоустроенном государстве за тысячи лет истории выработался опыт. Нельзя ведомство наблюдения поручать кому-то одному. Один, владея всеми тайнами и главенствуя, может усилиться и оказаться опасным. Так существовало как бы пять министров одновременно, они равноправны. Но всегда есть из пятерых кто-нибудь посообразительней других, такой выдается своей полезной деятельностью.

Таким и был высоконачальный, еще нестарый Оо-метеке, имени которого обычно не называлось. Имен у него много, в разные времена у него разные имена. Он еще молод, умен, коренаст, с квадратной головой. Сильный и умный человек, державший в своих руках многие нити тайного наблюдения. Однако сам он себя чувствовал так, словно ему закрыта дверь. Он обречен всю жизнь на одно и то же дело.

Всякая затеваемая провокация в какой-то мере всегда происходит с ведома правительства бакуфу...

По многим причинам Оо-метеке возненавидел Кавадзи. Может быть, потому, что Кавадзи тоже не князь, а карьеру сделал. Кроме того, надо уничтожать всякого, кого есть возможность уничтожить, а для этого надо знать, кто на каком счету. Хотя считается, что всех надо беречь. Саэмон но джо! Какое это громкое имя! Как ведомству известно, прежде он был Найто Тосиакира – сын беднейшего самурая. После смерти отца его в семье кормить нечем было, отдали приемышем в семью Кавадзи. Безродным чиновником-карьеристом теперь возмущены все князья за договоры, которые он от имени правительства заключил с иностранцами.

Тут феодалы будут не поднадзорными, а союзниками.

Оо-метеке не сам все начал. Кто-то из мелких метеке написал доносы.

Оо-метеке догадался, что этим делом стоит заняться. По пословице: «Если привяжется, то будет раздувать!» Долго размышлял и решил. Медленно обдумывал все дела Кавадзи, изучал его прошлое, его знакомства.

Отданы были тайные приказы о тайной травле и преследовании.

Но съесть Кавадзи не так просто. Не легко отравить ему жизнь. Нет людей, которые умели бы противостоять полуоткрытому наблюдению. Чем вельможа важней, чем строже с другими, тем менее сам он к этому подготовлен, тем более жалок, несчастен и слаб, когда ему показывают, что он на подозрении, за ним приходится присматривать. Потому усиливаются все болезни. Старые люди часто умирают от этого. Старые тигры, могущественные по службе или в своих княжествах! Все летит прахом от движения невидимых волн, от руки Высшего Метеке с выбритой квадратной головой и с язычком из приклеенных парикмахером волос на темени. Народ, чиновники, самураи всегда в восторге, если о ком-то из всесильных ползет зловещий слух. Подхватывают и распространяют дальше. Народ к ним безжалостен, как и к даймио, он их ненавидит.

Кавадзи стар. Его трудно подточить. Оказалось, что не поддается. Доверие к нему крепко в бакуфу. Это ничего. Силы человека истощимы. Кавадзи гораздо старше, чем Высший Метеке.

Поэтому, если не удастся оклеветать Кавадзи при жизни, то уж после его смерти он твердо будет известен стране как хитрый предатель – русский шпион. Мертвых можно сделать средством блестящей карьеры. Следить за мертвыми! Раскрывать их страшнейшие заговоры! Разоблачать их и преследовать, ужасать тех, кто знал его, и вводить в восторг и щекотливое удовольствие тех, кто о нем лишь слыхал как об удачливом карьеристе!