Гуннора. Возлюбленная викинга - Юлия Крён

К ее облегчению, ни Арфаст, ни Гуннора ее не осуждали.

— Такая прямота делает тебе честь. — Гуннора кивнула и направилась к своей лошади.

— Что ты задумала? — Арфаст бросился за ней. — Ты не можешь сдаться этому человеку!

— Я сделаю все, чтобы спасти мою сестру. Именно поэтому я утаила от Ричарда свои намерения. Конечно, он пошел бы на многое, чтобы помочь Сейнфреде, но ее жизнь не так дорога ему, как моя.

— Ты же не можешь…

— Не бойся, я не позволю Агнарру убить меня. Но разделаться с ним — моя задача, моя и только моя. Отомстить…

— Но ты ведь женщина!

— Когда Сейнфреда будет в безопасности, ты можешь вмешаться, но не раньше! Пообещай мне! — Гуннора сурово уставилась на Арфаста.

Тот с сомнением кивнул.

Гуннора переглянулась с Альруной. Им не нужно было ничего говорить. Обе женщины преследовали свои цели, и пусть их мотивы отличались, сейчас они стали союзницами.

В предутренних сумерках они поскакали по лесу. Земля побелела от инея, луна на небе уже побледнела. Солнце еще не взошло, не прогнало месяц с небосклона, но когда троица доехала до хижины, стало уже совсем светло. Вскоре первые лучи растопят иней, но ничто не могло изгнать холод из тела Гунноры.

В воздухе сладковато пахло смертью. Агнарр оставил труп Гильды лежать перед домом. Ее кровь была черной, липкой, как смола. На запах мертвечины из леса потянулись звери.

Гуннора видела, как дрогнули губы Альруны, даже Арфаст с отвращением отвернулся, но сама она едва взглянула на это чудовищное зрелище. Сейчас Гуннора не обращала на это внимания, все ее усилия были направлены на то, чтобы найти следы Сейнфреды.

«Надеюсь, с ней все в порядке. Надеюсь, он не причинил ей боль. Надеюсь, она еще жива».

В отдалении от хижины они спешились, чтобы не выдать Агнарру свое присутствие. Гуннора остановилась и подняла руку.

— Ни шага больше! — шепнула она Арфасту. — Жди здесь!

Она все еще видела сомнение в его глазах.

Женщина указала на нож у Арфаста на поясе.

— Он мне понадобится.

Альруна, молчавшая всю дорогу, с уважением взглянула на соперницу.

— Этим ты собираешься его убить? — спросила она.

— Я не такая сильная, как Агнарр. Я не боец. Но если он поверит, что я теперь полностью в его власти, возможно, мне удастся перехитрить его. Не думай, что мне не хватит мужества или решимости.

Альруна, похоже, и не сомневалась в этом, но Гуннора чувствовала, что ее охватила дрожь — доказательство того, что не так уж она была и отважна. Женщина сжала рукоять ножа, опустилась на колени и достала деревянную дощечку. Впервые за много месяцев она вырезала руну.

— Что ты делаешь? — удивленно спросила Альруна.

— Это руна «хагалаз», — не останавливаясь, ответила Гуннора. — Руна равновесия сил, плодородия и успеха. Если же ее написать наоборот, она несет разрушение: не лечит, а вызывает болезнь, не приносит хороший урожай, а насылает град, не дарит силу, а ввергает в хаос. — Женщина подняла голову. — Ты считаешь меня язычницей. И ты права. В сердце своем я навсегда останусь язычницей. Я не доверяю богу христиан, по крайней мере настолько, чтобы идти в бой только под его защитой.

Если это и вызвало в Альруне отвращение, женщина его не выказала. Арфаст же в последний раз заговорил о своих сомнениях.

— Не могу же я отпустить тебя одну… — пробормотал он.

— В Дании существует обычай: не правитель наказывает преступника, а вся община. Считается постыдным обращаться к правителю за помощью, когда нужно отомстить. Ричард не потерпел бы моего своеволия, но он знает законы Севера и поймет меня.

— Ричард нас не похвалит за то, что ты подвергла себя опасности, а я тебя не остановил!

— Значит, вот и хорошо, что его тут нет. Оставайся здесь. Вмешаешься, когда я позову тебя.

Руна была готова. Закрепив дощечку у себя на поясе, Гуннора повесила туда и нож и спрятала все это под накидкой. Ее дрожь так и не прошла. Женщина уже направилась к хижине, не глядя на Арфаста, когда Альруна догнала ее.

— Наверное, стоит мне зайти первой, — пробормотала Альруна. — Чтобы сказать ему, что ты здесь.

Гуннора задумалась.

— Да, ты права, — признала она.

Альруна поколебалась. Она обняла Гуннору, чтобы придать ей мужества. Гуннора не ответила на ее объятия, потрясенная этим жестом. Но если Альруна хотела подбодрить ее, то Гуннора готова была принять ее помощь. Ей потребуется любая помощь в этой схватке.

Альруна вошла в хижину, Гуннора ждала снаружи. Она была не уверена, сколько времени прошло — мгновение или целая вечность. Женщина призывала силу руны «хагалаз», надеясь, что та принесет врагу поражение. О руне «иса» она не думала. Может быть, под слоем льда Гуннора стала бы сильнее, но если ей уготована смерть в этой хижине, то пусть в ее последнем взгляде на Сейнфреду читается любовь и сожаление из-за предстоящей разлуки. Пусть ее последней мыслью станут воспоминания о сыне, а последним чувством — печаль оттого, что ей больше не суждено увидеть своего малыша. Она закрыла глаза, думая о крохе, о его пальчиках, сжимавшихся на ее руке, о мягком пушке у него на затылке, щекотавшем ей подбородок, когда она прижимала к себе ребенка.

«Я делаю это ради тебя, — подумала Гуннора. — Пусть тебя не гнетет груз прошлого, пусть твое будущее станет светлым».

Альруна вышла из хижины, и мухи взлетели над трупом Гильды, когда девушка перешагнула через него.

— Он знает, что ты сейчас войдешь. И думает, что я не сказала тебе о его присутствии.

Агнарр не ожидал такого, но вынужден был признать, что и младшая сестра была не из пугливых. Вначале она ужаснулась смерти свекрови, со страхом смотрела на труп старухи. Но и Агнарру вид убитой навевал тревогу, напоминая о матери. Он выбросил тело Гильды из дома, и взгляд Сейнфреды прояснился. В женщине был тот же холод, та же гордость, что и у Гунноры.

Агнарру вспомнилась история, которую ему часто рассказывали в детстве, — о первых людях, Аске и Эмбле: боги нашли на берегу моря древесину, вырезали из нее тела людей и вдохнули в них жизнь. Дерево, из которого вырезали этих сестер, было необычайно крепким, его кора — шершавой, царапающей ладони, крона — такой густой, что под деревом, в его тени, не выросла бы ни одна травинка, а корни, выбивавшиеся из-под земли, могли бы сбить с ног любого, кто споткнулся бы о них.

Но Агнарр не позволит сбить себя с ног. Он слишком долго ждал сегодняшнего дня. Тем не менее мужчина невольно задумался о том, из какого же дерева он сделан. Он не был хрупким, это уж точно, иначе не очутился бы здесь. Но когда древесину его тела сожгут, она не подарит тепло, только испустит ядовитый дым. Он навлек смерть и на Берит, и на своих родителей — отца убил собственноручно, мать же бросил на произвол судьбы.