Топить в вине бушующее пламя печали - Priest P大

Наказав виновников, он принялся в тайне убеждать себя: этот день совпадал с ежегодным шаманским праздником «избавления от скверны». В эту ночь дети шаманов надевали деревянные маски, и, во главе с отцом и братьями, шли купаться в лунном свете и петь песни, изгоняющие злых духов. Всю ночь напролет они веселились у огня, молясь о здоровье и благополучии в будущем году. Хотя Алоцзинь все ещё был подростком, теперь он считал себя равным взрослым и никогда больше не носил маску. Но брат-император собственноручно вырезал для него одну такую, и, сменив свою повседневную одежду, на протяжении трех ли сопровождал Алоцзиня в ночь огненных деревьев и серебряных цветов7, пока его не вызвали по различного рода государственным делам.

7 火树银花 (huǒshùyínhuā) огненные деревья и серебряные цветы (обр. в знач.: море огней; ослепительная иллюминация).

— Ваше Величество, Алоцзинь отказался подчиниться военному приказу и вознамерился уничтожить город! Враг уже сдался, это не только навредит гармонии неба и земли, но и подорвет его репутацию. Если в будущем нам вновь придется сражаться, либо рыба умрет, либо сеть порвется8. Сколько солдат погибнет напрасно, Ваше Величество!

8 鱼死网破 (yú sǐ wǎng pò) либо рыба умрёт, либо сеть порвётся (обр. в знач. смертельная борьба, схватка; не на жизнь, а на смерть).

Услышав фразу «уничтожить город», Шэн Линъюань, наконец, оторвался от книги и посмотрел на генерала, не смевшего подняться, пока ему не разрешат. На этот раз он долго молчал.

— Верните Алоцзиня.

Генерал решил, что юный, обманутый шаманом, император, наконец, понял его и с надеждой вскинул голову.

Но Шэн Линъюань закончил писать и тихо произнес:

— Не нужно лишнего шума. Скажите всем, что охранявший город клан демонов лишь делал вид, что собирается капитулировать, но на самом деле они тайно планировали мятеж. Алоцзинь вовремя раскусил их темные замыслы, пусть это послужит уроком для остальных.

Лицо генерала совершенно позеленело.

— Множество полукровок приходит сюда, желая сдаться, — задумчиво произнес молодой император, не обращая никакого внимания на гнев своих подчиненных. — Я обещал им защиту, но даже если демоны не примут их, в конце концов, в городе все еще остались их родные. Если они снова явятся — избегайте их, особенно не позволяйте никому из клана шаманов встречаться с ними.

Явившийся с жалобой генерал тут же ударил себя в грудь, решив, что заклинания шаманов окончательно затуманили разум юного императора. Его Ци, должно быть, превратилась в шар и выкатилась наружу.

Сюань Цзи, все это время сохранявший хладнокровие, вдруг поставил себя на место сотен людских чиновников, что снова и снова подавали жалобы, но терпели неудачи, и ни с того ни с сего подумал: «Почему он так несправедлив?»

Потом он пришел в себя и оказался немало озадачен меланхолией, овладевшей его сердцем: «Что со мной такое?»

Шэн Линъюань привык с детства полагаться только на себя и всегда с завидным упрямством искал выход из сложившегося положения. Даже когда он стал императором, он продолжал делать то, что ему хотелось. В начале своего правления он не знал, к каким последствиям приведет его пристрастие к своевольным поступкам. Но когда он это понял, было уже слишком поздно.

— Дань Ли дважды предупреждал меня. — Шэн Линъюань бросил критический взгляд на юного и неопытного себя. — В первый раз он сказал, что я слишком много отдал клану шаманов, но я его не послушал. Во второй раз он сказал, что Алоцзинь слишком вспыльчив, по отношению к клану демонов, и что это может привести к войне. Если не подавить очаги зарождающихся конфликтов, в будущем обязательно произойдет катастрофа. Но я считал, что это плата за отцеубийство, и вновь не стал его слушать.

— Но ведь, фактически, клан демонов — это вовсе и не клан, — сказал Сюань Цзи. Он был очень хорошо знаком с военной историей. — Там были и птицы и звери. Были и те, кто готов был сражаться с королем демонов, те, кто противостоял ему с самого начала, те, кто устал от постоянных сражений, и хотел бы вернуться в леса и горы, чтобы восстановить силы, и те, кого демоны вообще не принимали. Так что, в конце концов, многие из семей демонов и полукровок вынуждены были обратиться за помощью к человеческой расе. Вы могли бы с легкостью получить всю эту поддержку, но Алоцзинь не вынес бы этого.

Алоцзинь очень долго отказывался взрослеть. Его мир оставался черно-белым.

— Чтобы дать место полукровкам, я в тайне от Алоцзиня приказал создать «тринадцатую дивизию» — предшественницу подразделения Цинпин. Но так много людей с нетерпением ждали его смерти, что слухи об этом поползли на следующий же день. Едва Алоцзинь их услышал, он тут же без разрешения покинул линию фронта и бросился назад, чтобы добавить мне неприятностей.

— Что ты мне обещал? Что ты мне обещал?! Ты сказал, что отомстишь за меня, а теперь пьешь вместе с этими тварями? Ты лжец! — Алоцзинь действительно был избалованным. Он всегда считал императора своим младшим братом. Даже если он и называл его «Ваше Величество», в словах Алоцзиня не было ни капли искренности.

Можно было накричать на своего брата и получить за это, самое большое, пощечину, но открыто высказывать то, что у тебя на уме, владыке людей — это измена.

Шэн Линъюань не сердился на Алоцзиня, но у него и без того было слишком много причин для беспокойства. Наносить ущерб достоинству владыки людей в такое время было чревато последствиями. В будущем, он мог бы потерять контроль над армией. Ему ничего не оставалось, кроме как воспользоваться отсутствием реакции публики и арестовать Алоцзиня, заперев его в темнице. Сначала он думал дождаться ночи и тогда, сняв доспехи «Его Величества», снова стать просто Линъюанем и прийти к Алоцзиню лично.

Но юный Шэн Линъюань был так раздосадован, что у него защемило сердце, и тут он услышал голос из-за занавеса:

— Не беспокойтесь, Ваше Величество. Когда молодой глава клана ворвался сюда, я уже отпустил стражу. Почти никто этого не слышал.

Сюань Цзи не знал, возможно, это ему только показалось, но в этом голосе было что-то зловещее, знакомое дыхание смерти.

Побледнев, юный император с трудом убрал величавое выражение со своего лица, демонстрируя беспомощную усталость, и тихо позвал:

— Учитель…

Человек был скрыт за занавеской, и всё ещё оставался невидимым. Можно было рассмотреть лишь его смутную тень. Тень медленно сказала Шэн Линъюаню:

— Ненависть молодого главы клана к расе демонов может