Топить в вине бушующее пламя печали - Priest P大

Глава 28

Тайное стало явным, и вода закипела.

Шэн Линъюань произнёс:

— Если это на самом деле ты, то что ты собираешься делать?

Непонятно было кого он спрашивал: Сюань Цзи или кого-то, кто отказывался появляться, но наблюдал за ними сверху.

Сюань Цзи бросил взгляд на вход в пещеру. В пространстве «обратного течения» она еще не стала шаманским курганом, и не была похоронена под землей. Слабый свет, льющийся из проема, падал прямо на лицо Шэн Линъюаня, отчего одна сторона его почти светилась, а другая полностью утопала во тьме. Получившийся контраст четко очерчивал его скулы.

У входа послышались шаги. Кто-то что-то прокричал на языке шаманов.

Голова Шэн Линъюаня разболелась ещё сильнее, и молодой человек прижался лбом к холодной каменной стене.

— Что он сказал?

Шэн Линъюань неопределённо ответил:

— Алтарь открыт, старики и дети идут первыми.

— Алтарь?

— Алтарь — это запретная территория клана шаманов, — из-за шума и топота, голос Шэн Линъюаня был едва слышен. Охваченные паникой шаманы напоминали гонимых потопом диких животных. — Невиданные проклятия, древние техники… Все тайные искусства сокрыты здесь. Печати, выставленные снаружи, намного сложнее, чем барьеры Дунчуаня. На этом алтаре шаманы приносили жертвы богам. Они поклонялись горам и рекам. Они верили, что божество гор — их мать, способная оградить их от злых помыслов, и тепло относившаяся к своему народу.

До их слуха донесся еще один пронзительный крик. На этот раз Сюань Цзи и сам догадался, что кричавший призывал людей бежать к алтарю. Может быть, это потому, что он уже много чего успел услышать внутри «обратного течения». Хотя Сюань Цзи и не понимал чужую речь, он постепенно научился различать их произношение и интонации. Вдруг, говорившего прервал вопль, в пещеру хлынул сильный запах крови, и совсем рядом раздался чудовищный рев.

К ногам Сюань Цзи рухнул ребенок. Юноша подсознательно потянулся к нему, но его рука попросту прошла сквозь плечо маленького шамана.

Сюань Цзи остолбенел. Он тут же отшатнулся, поднял голову и спросил:

— Дунчуань осадили, барьер оказался разрушен, не в силах противостоять этому, шаманы попытались укрыться в каком-то тайном месте, верно? Они ждали…

— Они ждали меня, — тихо сказал Шэн Линъюань.

Потому что каждый раз, когда у Алоцзиня возникал конфликт с другими людьми, у Шэн Линъюаня попросту не хватало духу спорить с ним и он изо всех сил пытался ему помочь.

Со временем это стало обычным делом.

Просто держись, и Линъюань придёт.

А до этого момента Алоцзинь отводил глаза в сторону1 и продолжал вести свой клан за собой. Воспользовавшись пожаром2, он смог выиграть немного времени, чтобы позаботиться о демонах.

​​​​​​​1 反目 (fǎnmù) отвернуться, отвести глаза в сторону (обр. в знач.: ссориться, семейная ссора).

​​​​​​​2 趁火打劫 (chènhuǒdǎjié) пользуясь пожаром, заняться грабежом (обр. в знач.: извлекать выгоду из чужих затруднений).

Линъюань был подобен горному божеству. Он был всемогущ. Он был не только его верой, но и старшим братом, ведущим его через лунный свет…

— Они ждали, что я приду спасти его.

Алоцзинь вместе с воинами клана шаманов сражался не на жизнь, а на смерть, пытаясь дать людям время добраться до алтаря. Мирный Дунчуань вспыхнул, и горы охватило пламя. Все вокруг: деревянные дома, лес, площадь, где они всегда пели и танцевали, и огромное далекое звездное небо — всё это поглотил огонь.

— Глава клана, берегитесь!

Алоцзинь услышал эти слова и тут же, не оглядываясь, скатился с лошади. Чудовищный змей ринулся следом за ним, разинув огромную, размером с половину пещеры, пасть. Челюсти зверя сомкнулись на лошади Алоцзиня, оторвав от нее половину. Внутренности скакуна растеклись по земле, но передние ноги всё ещё пытались унести его прочь.

Алоцзинь прикусил указательный палец, быстро начертил в воздухе странный символ и резко толкнул его вперед. Кровавое заклинание достигло чудовища, и змей вместе с Алоцзинем оказались отброшены в разные стороны. Змей повалился на бок, сломав собой толстое дерево. Алоцзинь влетел в пещеру. Шаман, ожидавший его внутри, немедленно активировал механизм, и пещера с грохотом рухнула вниз.

— Скорее! Скорее! Закройте ворота!

Сюань Цзи вдруг понял, что «шаманский курган» оказался под землей вовсе не из-за смещения коры. Это был механизм, запечатавший его изнутри.

Чудовищный змей врезался в закрывшийся проход, и по пещере прокатился пугающий рокот. Несколько шаманов подбежали и подняли Алоцзиня, казалось, еще толком не успевшего понять, что же произошло.

— Глава клана, здесь нельзя долго оставаться.

Алоцзинь выдохнул.

— Наши люди…

— Здесь более сорока тысяч человек, не беспокойтесь об этом! — сказал один из его телохранителей. Он подсадил Алоцзиня себе на спину и, нагнувшись, вбежал внутрь.

Одни за другими позади них опускались каменные врата, и воинственные крики бесновавшихся снаружи чудовищ больше не достигал их ушей. Оставшиеся в живых шаманы переглянулись.

В сердце алтаря, то есть туда, где позже был установлен гроб главы клана шаманов Алоцзиня, нельзя было входить без разрешения. Люди клана отдыхали за пределами круга. Они плакали и тихо утешали друг друга.

Алоцзинь перевел дух и один подошел ко вдоху в недра горы. Вход был запечатан маленькими белыми «кровоточившими» цветами. Только в трещинах, меж переплетенных лоз, можно было разглядеть кристальные блики на поверхности воды.

Алоцзинь выглядел растерянным. Колени его подкосились, и он упал.

Его отца убили демоны, а великий мудрец был уже слишком стар. Неотвратимость судьбы давила на него. Вскоре он ушел, не сказав ни слова, чтобы никто не смог проводить его. Алоцзинь оставил учение своих предков и встал на неверный путь, полный терний.

Он смутно чувствовал, что сделал что-то не так, но не знал, каким образом дошел до этого. В растерянности он взял в руки деревянную маску, которую Шэн Линъюань подарил ему в этом году. Он был похож на ребенка, что никак не мог отыскать свой дом. Всё было как в тумане. В конце концов, он так и не решил, что обо всем этом думать. Тогда он поднял маску, олицетворявшую покровительство отца и брата, и надел ее себе на лицо.

— Имя этого цветка «рождение и смерть»​​​​​​​3. Он рос у озера на алтаре. Он способен очистить сердце и помочь сосредоточиться. В лунную ночь его бутоны сочатся росой, очень похожей на кровь. Этот цветок прекрасно воздействует на нервную систему. Если вдохнуть его аромат, он успокоит любую истерику. Даже сумасшедшие и глупцы обретают разум. А растратившим свою память старикам он помогает вспомнить о прежней жизни. Озеро символизировало