Убийца Шута - Робин Хобб

Я думал, что я опрятнее. Комната же выглядела как келья безумца или отшельника. Воняла отчаянием и потерей. Я не мог больше оставаться здесь, и отступил так поспешно, что ударился головой о дверной косяк. Она слегка застонала и снова затихла.

Комната Би была дальше по коридору. В ней была маленькая каморка, предназначенная для сиделки или няни. Я толкнул ее дверь и вошел внутрь. Ее никогда не использовали по прямому назначению, а просто складывали сюда ненужную мебель. Она была чуть побольше клетки, но здесь стояла узкая кровать, а рядом с ней — пыльный столик с кувшином. Скамеечка для ног жалась к шкафу, пьяно уткнувшемуся в угол. Я стянул с кровати выцветшее белье и опустил свою бледную ношу, подложив под голову ее собственный плащ. Я разжег огонь в камине и оставил дверь открытой, чтобы тепло проникло в комнатку. Я вернулся в свою комнату и нашел чистое одеяло в сундуке с постельным бельем. Оно пахло кедром и еще чем-то.

Молли.

На мгновение я прижал одеяло к себе. Потом выдохнул прошлое сквозь пересохшее горло и поспешил обратно к девушке. Я укутал ее и задумался. Время стремительно утекало. Я обдумывал, не возвращается ли Риддл и что ему солгать, когда услышал, как охнула, открываясь, дверь за моей спиной. Я развернулся и сжался, готовый к драке.

Би это не впечатлило. Она замерла, озадаченно нахмурилась, а затем кивнула мне. Я выпрямился.

— Я понимаю, почему ты положил ее здесь. В моем кувшине для умывания еще осталась вода.

С этими словами она сходила за ним в комнату и захватила свою кружку. Когда я наполнил ее водой, Би сказала:

— Тебе нужно спуститься вниз и передать Тавии, что я плохо себя чувствую и мне нужен поднос с едой. Я останусь здесь и присмотрю за ней, пока ты ищешь, чем бы занять Шан. Честно говоря, мне сложно что-то придумать. Ты уверен, что она пришла к нам помогать? Она кажется самым бесполезным человеком, которого я когда-либо встречала. Только сопит и вздыхает, будто всем не довольна. Не удивлюсь, если она захочет уехать вместе с Риддлом.

— Вижу, вы поладили, — сказал я.

Она посмотрела на меня и заявила:

— Не я притащила ее сюда, знаешь ли.

В ее голосе послышались материнские нотки, и я не знал, плакать мне или смеяться.

— Это правда, — сдался я. — Где ты ее оставила?

— Я привела ее обратно в гостиную Пересмешника. Но не уверена, что она все еще там. У нее есть ноги, и она, похоже, очень любопытная. Она открывала каждую дверь, чтобы увидеть, что в комнатах. Искала что-нибудь получше той, что ей приготовил Рэвел. Совершенно не стесняется.

— Действительно, — согласился я. Я приподнял голову девушки и прижал кружку к ее губам. Она открыла глаза белыми щелками, но отпила воды и снова легла. Я поставил чашку на столик рядом. — Думаю, теперь будет все хорошо. Я скажу Тавии, что тебе нужен теплый бульон. Постарайся споить его ей, пока он не остыл. А сама ты хочешь есть?

Би покачала головой.

— Пока нет.

— Очень хорошо, — я медлил. — Как думаешь, сможешь дать ей бульона, когда она проснется?

Она обиделась на такой вопрос.

Я бросил взгляд на спящую девушку. Она принесла мне сообщение от Шута, предупредила меня об опасности — идущих по ее следу охотниках. И кому я доверяю уход за ней? Девятилетней девочке, ростом с шестилетнего ребенка. Я должен придумать что-то лучшее, но пока…

— Будь начеку, я вернусь, как только смогу.

Я зашел на кухню, передал Тавии просьбу Би, попросил прислать еды в комнату Пересмешника и присоединился к Шан за столом. Когда я вошел, Майлд суетилась, накрывая стол к чаю. Она вышла, и я извинился перед Шан за то, что оставил ее.

— Риддл отправился по поручению, а Би, похоже, плохо себя чувствует. Она решила немного полежать. Вот, — я выдавил приветливую улыбку. — Что вы думаете об Ивовом лесе? Понравится вам здесь, с нами?

Шан недоверчиво посмотрела на меня.

— Понравится? Кому из вас нравится здесь? С момента, как я приехала, я видела только бардак. Риддл бросил меня без «с вашего позволения» и даже не попрощавшись. Ваша дочь… Вы сами должны знать, что она странная маленькая штучка! Она выглядит как мальчик! Если бы Риддл не сказал мне, что это ваша дочь, я бы подумала, что она одна из служанок. Не знаю, о чем думал лорд Чейд, посылая меня сюда!

Где-то в доме рабочий начал что-то пилить. У меня было ощущение, что он пилит мой череп. Я тяжело опустился напротив нее.

— Вероятно, он думал, что здесь вы будете в безопасности какое-то время, — прямо сказал я.

С шумом вошла Майлд, поставила на стол вареную баранину, ячменный суп и большую корзинку хлеба.

— Спасибо, — сказала я ей, — это все, что нам надо. Теперь я хотел бы спокойно поговорить с леди Шан.

— Конечно, сэр, — ответила она и поспешно покинула комнату. Я подождал, пока за ней не закрылась дверь, прежде чем возобновить разговор.

— Это не самый лучший план, который мы с лордом Чейдом придумали, но для такого ограниченного времени, что у нас было — не самый плохой.

Я взял ложку и помешал суп. Кусочки моркови всплыли на поверхность и снова утонули. От тарелки поднималось облако пара. Я оставил ложку и спросил:

— Может, у вас есть план получше?

— Да. Убейте людей, которые пытаются убить меня, и я смогу жить, как захочу и где захочу.

Ее ответ последовал так быстро, что стало понятно: она долго его обдумывала.

Я решил серьезно рассмотреть ее предложение.

— Это редко бывает так же просто, как убийство одного человека. Сначала надо понять, кто пытается убить вас. А ведь чаще всего этот человек — просто инструмент, а не зачинщик. Убив одного человека, вы наживете себе шесть новых врагов. И, возможно, захотите спросить себя, почему этот человек должен умереть ради того, чтобы вы прожили свою жизнь.

Я говорил серьезно.

— Вопрос этот можно задать тому человеку, прежде чем убить его! — ответила она сердито.

Она отодвинула от себя кубок и тарелку. Я взял кусок хлеба и намазал его толстым слоем масла. Так как я молчал, она продолжала:

— Почему я должна расплачиваться за поступки других? Почему я не могу жить так, как предназначено мне по рождению? Что я сделала такого, что меня надо прятать? Как первенец благородной леди, я должна по праву унаследовать титул и земли мамы! Но нет! Нет, потому что она не была замужем, когда родилась я, и ее позор падает на меня! Я расплачиваюсь за ее поступок, приговоренная к детству в захолустной деревушке со стареющими бабкой и дедом, зрелищу их смерти, а потом сосланная в лапы ее развратного мужа. Изгнанная оттуда, похищенная лордом Чейдом, а потом спрятанная от всего общества на два года! Ни вечеринок, ни балов, ни одного платья из Бингтауна или Джамелии. Нет, ничего для Шан, она ведь родилась не на той стороне одеяла! И, прежде всего, человек, ответственный за все это, умело увернулся от последствий. И тогда, даже спрятанную там, где я ежедневно боялась умереть от скуки, кто-то попытался меня отравить. В моем собственном доме кто-то пытался отравить меня!

Она говорила все быстрее и быстрее, к концу этой короткой печальной истории она почти кричала. Я должен был посочувствовать ей, но она сама достаточно сильно себя жалела. Я еле сдерживался, чтобы не вскочить и не убежать из комнаты. И искренне надеялся, что она удержится от слез.

Тщетно.

Ее лицо сморщилось, как бумажка, хранящая слишком много секретов.

— Я не могу так жить! — завопила она. — Я просто не могу!

Она уронила голову на руки и разрыдалась.

Сейчас бы мне заглянуть в свое сердце и отыскать самые теплые слова для нее. Если бы она выглядела как ребенок, брошенный на произвол судьбы, оторванный от всего, что было так знакомо! Но ее последние слова были именно теми, что я рычал судьбе каждую ночь в холодной и пустой кровати. Я сказал ей то, что говорил себе.

— Да, вы не можете. Но должны. Нет другого выхода, если только вы не хотите перерезать себе горло.

Она подняла голову. Она смотрела на меня: красные глаза, лицо, мокрое от слез.

— Или повеситься. Не думаю, что смогла бы перерезать себе горло, но я могу повеситься. Я даже научилась завязывать этот узел.

Думаю, именно это заставило меня понять, что насколько все серьезно. Это маленький кусочек знания, шажок навстречу собственной смерти. Каждый убийца знает свой способ самоубийства. Для Шан это был не яд, а прыжок с табуретки и мгновенный перелом шеи, без единого шанса передумать. Для меня это будет глубокая рана: способ кровавый, но даст мне время попрощаться с жизнью. В один миг я понял, почему Чейд послал ее ко мне. Не только потому, что кто-то угрожал ее жизни, но еще и потому, что она представляет опасность для самой себя. Это вызвало во мне ужас, а не сочувствие. Я не хочу такой ответственности. Я не хочу, чтобы меня разбудил визг горничной, нашедшей свою хозяйку в петле, не хочу приносить такие вести Чейду. Я никак не мог защитить ее. Что можно сделать для человека, который хочет навредить себе сам? Мое сердце сжалось от мысли, что мне вскоре придется обыскивать ее комнату. Какими инструментами снабдил ее Чейд? Мерзкие маленькие лезвия, удавка… Яды? Неужто он считает, что в таком состоянии она способна использовать их не против себя, а в свою защиту? Я разозлился на Чейда за этот кипящий чайник, подосланный в мой дом. Кого ошпарит, когда она вскипит?