Убийца Шута - Робин Хобб

Я решил, что брюки вполне приличные, и поспешно покинул комнату. Зачем я так вожусь со своей внешностью? В конце концов, это просто Риддл и Шан.

Я надеялся, что Би пойдет со мной, но, хотя я позвал ее, когда прибежал мальчик и сообщил, что по аллее идут лошади, она не ответила. В последнее время она предпочитала отсиживаться в доме. Несмотря на то, что она стала больше говорить, я чувствовал, что со мной она стала разговаривать меньше. Она по-прежнему избегала встречаться с моим взглядом. Я уже привык к этому, но не к ее косым взглядам, будто оценивающим меня и мои слова. Это пугало.

И у меня не было времени обдумать их. На меня обрушилась лавина забот. Зима всегда выявляет слабые места дома. Если крыша протекает, зимние бури доберутся до нее. Забитые дымоходы наполнят комнаты дымом и зловонием. Мне казалось, что я не способен справиться с усадьбой, с постоянно возникающими всевозможными проблемами. Корона щедро обеспечивала Неттл как мастера Скилла группы Дьютифула. В свою очередь королева Кетриккен даровала пособие на содержание Ивового леса как признание всего, что Баррич сделал для монархии Видящих за всю свою жизнь. Так что деньги на ремонт были, но это не сделало шум и суету от наводнивших усадьбу рабочих более приятными для меня. И не уменьшило мое недовольство собой, что я не смог сделать ремонт за лето.

И вот, в разгар рабочей суматохи, среди то и дело прибывающих повозок с досками, брусом и кирпичом, проезжая между людей, перемешивающих раствор в кадках, приближались Шан и Риддл. Риддл, шалопут, не скрывал своего удовольствия, а на лице Шан ясно читалась тревога. Я попросил мальчишку-конюха забрать их лошадей, а Рэвел послал новую горничную найти кого-нибудь, кто занесет чемоданы Шан в ее комнату. Он сказал мне, что приготовил закуску в комнате Пересмешника, сравнительно тихой гостиной. Я поблагодарил его и попросил гостей проследовать за мной. Когда мы подошли, в дверях показалась новая кухонная девушка. Мне потребовалось время, чтобы вспомнить ее имя: Опал. Я поблагодарил ее. На столе пыхтел толстый чайник, рядом лежали маленькие пирожные. Она сказала, что скоро принесет свежие колбаски из кухни и спросила, чего бы мы хотели еще. Шан посмотрела на стол и попросила вина, немного сыра и нарезанного хлеба. И масло. Опал присела в реверансе и сказала, что передаст это кухарке Натмег. Я добавил свою просьбу найти и отправить к нам леди Би. Потом она ушла, и я обратился к Шан и Риддлу.

— Извините за весь этот шум. Кажется, стоит только найти маленькую поломку, она сразу потянет за собой другие. Обещаю, что в комнате, где вы переночуете, будет тепло и уютно. Мне сказали, что через несколько дней ваши покои будут полностью пригодны для проживания. Здесь, в Ивовом лесу, гости редко жили подолгу, и я боюсь, что дом не очень хорошо подготовлен.

Разочарование в глазах Шан усилилось.

— Леди Би здесь нет? С ней все в порядке? — вмешался Риддл. Наверное, он надеялся сменить тему.

Как будто в ответ на его слова раздался стук, и в комнату вплыла Би. По-другому и не скажешь. Она выглядела вялой и вместе с тем грациозной, а зрачки ее так расширились, что глаза казались почти черными. Она огляделась и хрипло сказала:

— Сегодня, — блаженно улыбнувшись, она продолжила: — папа, в саду бабочка. Крыло на земле и бледный человек ждет тебя.

Под нашими недоуменными взглядами она замокла. Я упал духом. Она чем-то отравилась? Заболела? Никогда не видел Би в таком состоянии. Риддл пришел в ужас. Он посмотрел на нее, а затем обвиняюще взглянул на меня. Иногда я забывал, что она выглядит слишком маленькой для тех, кто плохо ее знает. Такие слова от девятилетнего ребенка — повод для тревоги, но большинство решило бы, что ей около шести.

Шан заговорила.

— Мне казалось, вы говорили про дочь. Кто этот мальчик? Ваши слуги всегда разговаривают с вами так?

Я едва слышал ее.

— Би, с тобой все хорошо?

Она склонила голову, будто находя меня по голосу. Ее лицо лучилось счастьем.

— Так хорошо от своей правоты. Ведь круг замыкается. И это на самом деле происходит. Ты должен пойти, быстро. Очень мало времени, — она медленно покачала головой. — Посланник проделал долгий путь, чтобы умереть на пороге.

Я собрался с мыслями.

— Боюсь, мой ребенок болен.

Я пересек комнату и схватил ее на руки. При моем прикосновении она окостенела. Я поспешно поднял стены.

— Риддл, пожалуйста, позаботься обо всем.

Риддл что-то тревожно сказал мне в спину. Я закрыл дверь, не дослушав.

Я шагал по коридору с Би на руках. Я повернул к лестнице, чтобы подняться в ее спальню, но она вдруг ожила и, скрутившись, вырвалась. Она приземлилась на ноги, покачнулась и изогнулась, чуть не упав. Какое-то мгновение она казалась текучей, как вода. Затем Би отскочила от меня, закричав через плечо:

— Это путь, Фитц Чивэл. Это путь!

Ее голос звенел, когда она побежала прочь от меня.

Я погнался за ней. Ребенок мчался, и ее стройные ножки, казалось, едва касались пола. Она бежала к Западному крылу дома, в самую неиспользуемую его часть, и, к счастью, не в ту, где работали плотники. Она свернула в коридор, который привел к одному из садиков Пейшенс. Я думал, что поймаю ее, но она неслась как ветер, прокладывая путь через вазы с папоротником и толстые горшки, заросшие лианами.

— Би! — прошептал я, но она не остановилась.

Я прыгал и вертелся на узкой дорожке, то и дело натыкаясь на препятствия, и беспомощно наблюдал, как она потянула дверь и бросилась на улицу, в часть сада, отделенную живой изгородью.

Я последовал за ней. Моя погоня и ее полет проходили в полной тишине, за исключением топота ее ножек и моей тяжелой поступи. Я не звал ее по имени, не просил остановиться или вернуться. У меня не было никакого желания привлечь внимание к странному поведению моей дочери и к своей неспособности сдержать ее. Что случилось с ней? И как я мог все это объяснить Риддлу, чтобы он не решил, что я забросил ребенка? Я был уверен, что он все доложит Неттл, и это укрепит ее настойчивое желание забрать Би. Что касается Шан, я не мог придумать худшего знакомства с Ивовым лесом, Би и со мной, чем то, чему она только что стала свидетелем.

Сад на этой стороне дома очень выиграл от бурной натуры Пейшенс. Если когда-либо здесь был воплощен план или замысел, сад либо перерос его, либо этот замысел могла понять только Пейшенс. Би вела меня все дальше и дальше через замысловатые джунгли, каменные стены, купальни для птиц и скульптуры. Она скользнула с заснеженной тропинки в заросли травы, прыгнула вдоль короткого частокола и побежала вниз, к голым шпалерам для вьющихся роз. Заснеженные каменные дорожки сменялись крутыми холмиками мха и папоротника, невысокие стены пересекались друг с другом, а в одном углу из приподнятых ваз над тропинкой рассыпался каскад лоз, превращая тусклый зимний день в туннель, затянутый зеленью. Я всегда любил случайность в саду; мне это напоминало о лесе и о путешествии через горы в поисках Верити и драконов. Но сегодня, казалось, он намеренно сдерживал меня, позволяя Би, как хорьку, ловко скользить вперед. Она вбежала под полог оранжереи вечнозеленых растений.

А потом я догнал ее. Она стояла неподвижно, разглядывая что-то на земле. Справа от нее древняя каменная стена, отмечающая границу сада, была затянута темно-зеленым мхом. Сразу за ней был крутой лесистый склон, а еще дальше — большая дорога, которая вела к главному входу в поместье и к подъездной аллее. Догнав ее, я тяжело дышал, и впервые подумал, что она слишком хорошо знакома с этой частью сада. Никогда не думал, что моя малышка может играть так близко от дороги. Даже о том, что она может уйти так далеко.

— Би, — я задыхался, когда подошел к ней достаточно близко, чтобы не кричать. — Ты никогда не должна снова…

— Крыло бабочки! — воскликнула она.

И замерла как статуя. Ее глаза распахнулись, и когда она посмотрела на меня, они казались черными с синими краями.

— Иди, — мягко прошептала она. — Иди к нему.

Она указала тонкой ручкой и улыбнулась, будто предлагая мне подарок.

Предчувствие беды с такой силой захватило меня, что сердце, и без того сильно стучащее, стало биться еще быстрее. Я шагнул туда, куда она показывала. Маленькое черное животное выскочило откуда-то и помчалось к лесу. Я вскрикнул от удивления и замер. Кошка. Одна из одичавших кошек, охотится на мышь. Просто кошка. Я сделал еще два шага и посмотрел вниз.

Там, на толстой подстилке из мха, пестрого от вчерашнего мороза, лежало крыло бабочки размером с мою ладонь. Блестящие красные, золотые, синие чешуйки разделялись темными жилками, напоминая стеклянный витраж. Я замер, прикованный к месту. Никогда я не видел такой большой и яркой бабочки, особенно в холодные дни в начале зимы. Я рассматривал крыло.

— Это для тебя, — прошептала она, избавив нас от безмолвия. — В моем сне это было для тебя. Только для тебя.