Играть, чтобы проснуться. Первая книга - Глеб Сотник
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мирон, громко выдохнув злость, толкнул Мирака в ответ.
— Ты неправ! Будешь мне тут еще толкаться! — Мирак вернул толчок уже вставшему на ноги брату.
Тот толкнул Мирака. Долго они перебрасывались толчками все большей силы, словно мячом, пока Мирак, наконец, не ударил брата по лицу. Мирон пошатнулся. Их сердца одновременно ударили так громко, что показалось, даже по лесу разнеслось эхом это «тук!».
— Брат, ты всегда меня прикрывал! Что же сейчас случилось? Неужели я для тебя стал менее важен, чем эти… — Мирон при этом вытянулся, вставая в боевую позу, одновременно зажимая рукой щеку, в которую получил удар.
— Ты думаешь, что-то пошло не так с недавнего времени? А напомни-ка мне, братец, из-за кого мы всю жизнь живем в лесу? Почему мы находимся во всех списках опасных людей? Наверное, из-за меня, человека, который пытался познакомиться хоть с кем-то, чтобы улучшить нашу с тобой жизнь! — на глазах призрака появились слезы. То же самое было и с Мироном. Их связь рушилась, рассыпалась на осколки именно сейчас. Не тогда, когда Мирон делал ошибки, не при их встрече с новыми знакомыми, не когда он надел ошейник на Эрика. А именно сейчас.
— Да, тебе сложно. Но каково мне? Всю жизнь пытаюсь тебя удивить, чтобы ты вновь начал мне говорить про то, что я не прав? А знаешь что? Мне нравится жить в лесу! Да, грабить людей — это по мне!
С этими словами Мирон подпрыгнул ровно вверх, наклонил тело в направлении брата и, оттолкнувшись от дерева, прыгнул на Мирака, схватил его, и они покатились по земле, борясь, избивая друг друга и плача. Чуть меньше минуты продолжалась братская дуэль — похожая на ту, которая происходит, когда мальчики не могут поделить пульт от телевизора. В конце концов, Мирак превратил тело в дым и прекратил драку. Он отлетел недалеко, вновь воплотив свое тело. Мирон так и лежал на земле, глядя туда, где только что был брат, сидевший сверху и бьющий его. Мирак дышал уже чуть ровнее. Глубоко, тяжело, но постепенно успокаиваясь. Он долго смотрел на брата, пытаясь сделать что-то, образумить его или одолеть его глупость. Но не мог ничего придумать.
— Так мы не выясним, что делать дальше, только выплеснем гнев. Выпей зелье лечения, чтобы убрать следы драки, и пойдем в лагерь. Скоро должны прийти Лион с Люмриком. Надо поговорить с Эриком… И снять с него ошейник, — Мирак вновь испарился, оставляя брата в одиночестве.
Мирон через минуту привстал, вытер слезы и долго еще стоял на коленях. Наконец он достал из кармана зелье, выдернул пробку зубами, выплюнув ее, отхлебнул, не отрывая глаз от земли, и выкинул почти полную склянку куда-то далеко. Через минуту полного молчания он закричал. Поднял вверх голову, вытянул тело в направлении неба, расставив руки в стороны, и закричал снова. На весь лес разнесся его крик. Мирак, находящийся уже в лагере, почувствовал, как по телу идут мурашки. Снова сердце громко стукнуло, будто упало куда-то. Стало тяжелее, и эта тяжесть обрушилось сквозь все органы на дно организма. На секунду он испугался за брата. А может быть — самого брата.
Лион шел рядом с гоблином. Тот уже все знал, но никак не мог принять это. Пытался объяснить себе иначе. Выходило у него скверно. Что бы он ни пытался придумать, приходил к одному выводу: смерть Цинбора была справедливой, и даже будь он здесь сейчас, Люмрик сам казнил бы его несмотря на братскую любовь. Смерть отца лежала именно на его плечах. Не Курло и не Джейк не были виноваты в гибели Норина. Джейк… он причинил Люмрику много боли. До сих пор он не мог простить его за убийство отца и вождя. И не хотел. Он желал отомстить. Новый вождь и скорбящий сын не мог размышлять иначе. Не мог оставить ненавистного орка с бьющимся сердцем.
Гоблин теперь пропах алкоголем. Он не напился, как хотел, но вылил на себя почти всю бутылку, пытаясь пить лежа. Нож он оставил на полу, там же, где уронил его. Теперь вождь не чувствовал себя безопасно в этом обществе. Он надеялся, что атмосфера вокруг будет способствовать возобновлению его доверия к игрокам. Однако доверять Лиону теперь было трудно. Даже учитывая, что он объяснил смерть Цинбора, а также прощение Курло и Джейка, Люмрик не мог принять тот факт, что они останутся живыми, а его брат — нет. Лион уже попросил за принца Черных саламандр. Люмрик и без того не собирался его убивать. Умереть — это было бы слишком легко для него. Он должен испытать страдания. Раскаяться. А если не раскаяться, то страдать дальше. «Хотя… страдать он будет все равно», — решил Люмрик.
Лион все это понимал. Похлопывая иногда по плечу теперь уже не сопротивляющегося гоблина, который верхом на ловкаче оказывался чуть выше человека, он шел в сторону поляны.
А там, заметив пару издалека, все затихли. Лаки вышел вперед, молча протянув два стакана с гоблинской настойкой. Гоблин первым принял стакан и, заглянув для начала внутрь и обнюхав жидкость, отпил. Следом стакан принял Лион. Он не стал проверять напиток и сделал уверенный глоток, которого так давно ждал. «Неужели сегодня мы сможем отдохнуть?» — подумал маг.
Подошедший Джейк не скрывал недопонимания:
— Как вы это пьете?
Лаки молча налил еще один стакан и протянул орку. Тот резко выхватил стакан и сделал один глоток. Почавкав, словно гурман, он понюхал жидкость и вновь отхлебнул, но на этот раз побольше.
— Неплохо. Очень неплохо.
Люмрик смотрел на Джейка, не скрывая желания задушить его немедленно. Он еще думал, как бы ему навредить, но понимал, что Лион, Лаки и другие в компании не оценят этой смерти. Убить Джейка нужно было незаметно. Но своими руками.
Мирак, резко
