Дочь для трона - Ханна Уиттен

Когда подошли все остальные, он первым повернулся к храму, выпрямив спину и расправив плечи. Потянулся рукой к дверям.

Но те распахнулись прежде, чем он успел постучать.

Жрица с бледным веснушчатым лицом и рыжими волосами стояла за порогом и улыбалась.

– Гости из Валлейды, – радостно сказала она. – Мы вас ожидали.

Все они принялись искоса переглядываться, беспокойно топчась на месте. Все, кроме Каю. Она скользнула мимо жрицы, даже не посмотрев на нее.

– Заходите. Я отведу вас к Кири.

Жрица отступила от дверей и снова улыбнулась.

– Да заходите же.

Рэд еще раз коротко и взволнованно глянула на Эммона. Он обхватил ее пальцы своими, и они перешагнули порог, чувствуя себя так, словно ступают на вражескую землю.

Внутри Храм Рильта оказался таким же простым, как и снаружи, на каменных стенах не было ни единого украшения, кроме гобелена с пятью коронами – четырьмя по углам и одной в середине; Рэд помнила такой же узор и в Святилище Валлейды. От круглого холла расходились три коридора, два по сторонам и один прямо напротив входа, и ничто не выдавало, чего следует ожидать в каждом из них. По стенам висели светильники, изливавшие в полумрак неверный свет.

Все свечи в них были темно-серыми.

Эммон настороженно посмотрел на них.

– Только скажи, и мы сразу уйдем, – произнес он так тихо, чтобы услышала одна Рэд. В голосе у него шелестела листва. – Я даже не буду жаловаться на морскую болезнь.

– Нам нужно выяснить, что ей известно, – прошептала Рэд в ответ. Ключ жег ее сквозь карман. – Нужно выяснить, знает ли она, как мне снова попасть к Нив.

Эммон скрипнул зубами, но кивнул.

Каю направилась к среднему коридору, не оглядываясь, чтобы убедиться, пошел ли кто-то следом. Лира нахмурилась.

– Почему она знает, куда идти?

– Может, приезжала сюда раньше?

Но даже у Раффи не получилось сказать это уверенно. Он прошипел проклятье и поспешил за Каю.

Файф скользнул глазами к Рэд и Эммону.

– Вас это все тревожит так же, как меня?

– В точности, – буркнул Эммон.

Рэд вздохнула, отпустила его руку и двинулась за Каю и Раффи.

– Вы двое хуже моих престарелых нянек.

– Они такие веками, – сказала Лира.

В коридоре стояла тишина, нарушаемая только звуками их шагов по камням. Навстречу прошли еще несколько жриц, но совсем немного, и никто из них не заговорил, как будто они едва замечали прибывших. По обе стороны коридора тянулись ряды дверей, иногда распахнутых и открывавших вид на пустые кельи с незастеленными кроватями и незаполненными шкафами.

– Мало их тут, – заметил Файф. – Как думаете, несогласных жриц выгнали или поубивали?

Лира угрюмо глянула на него.

– Тебе обязательно оборачивать все еще более мрачно, чем есть?

У Рэд от беспокойства к горлу подступил комок, мешавший глотать. Эммон без конца тер пальцами костяшки.

Каю впереди остановилась у закрытой двери, ничем не отличавшейся от всех остальных.

– Это покои Верховной Жрицы.

– Откуда ты знаешь? – тихо спросила Рэд.

Девушка не изменилась в лице, только темные глаза на миг расширились, прежде чем она отвела их.

– Я здесь уже бывала, – беззаботно сказала она. – Училась перед тем, как уехала в Валлейду.

Рэд не смогла решить, верить ей или нет. Эммон крепче стиснул пальцы, выдавая те же сомнения. Но что они могли сделать с этим теперь? Поговорить с Кири было необходимо, и Каю привела их прямо к ней. С остальным придется разбираться потом.

Когда Нив будет дома.

После короткого молчания Раффи подошел к Каю и взялся за дверную ручку.

– Что ж, начнем, – выдохнул он, толкая дверь.

Глава двадцать девятая

Рэд

Первое, на что она обратила внимание, – это насколько маленькой кажется Кири.

В воспоминаниях Рэд – темных и кровавых – Верховная Жрица мстительно возвышалась над ней, вся в алом и белом, с глазами, горящими нечестивым и безумным светом. Однако лежащая на кровати женщина оказалась хрупкой и хилой. Под глазами у нее залегли темные синяки, а грудь вздымалась и опускалась с видимым усилием, будто с трудом поднимая укрывавшее ее одеяло.

Комната была небольшой. Вшестером они заполнили ее целиком, особенно учитывая рост Эммона и Раффи. На пустых белых стенах не висело ничего, кроме такого же, как в круглом холле, гобелена с вышитыми коронами.

Лира нарушила молчание громким в тишине шепотом:

– Что с ней такое?

– Верховная Жрица больна. – Новый голос прозвучал из-за их спин; еще одна жрица, темноволосая и белокожая, торопливо обогнула гостей, неся плошку с горячей водой в руках и кусок полотна на плече. Она бросила взгляд на Каю, в остальном же ее занимала только Кири. – Она болеет с самого прибытия. Познавать волю Королей – изнурительный труд, нелегкий для тела.

Жрица окунула ткань в воду и осторожно промокнула лоб Кири. Глаза Верховной Жрицы бегали туда-сюда под опущенными веками, а потрескавшиеся губы как будто пытались сложить слова, но ни одного звука с них так и не слетало.

– Порой она приходит в себя, – продолжила жрица, словно они были семьей, столпившейся у постели больной, – чтобы сообщить о том, что велят передать Короли. Сообщить благие вести. – Она одарила всех улыбкой, судя по всему, не замечая, что от ее слов каждый находившийся в комнате напряженно подобрался. – Возможно, она вскоре очнется и ради вас. Вы верующие?

– Едва ли, – ответил Эммон хриплым голосом, похожим на рычание, и вышел вперед. Делая шаг, он скинул капюшон, показывая обведенные зеленью глаза, острые кончики не до конца исчезнувших рогов и кольцо коры вокруг шеи.

Рэд встала рядом с ним, тоже стягивая капюшон и встряхивая переплетенными с плющом золотыми волосами. Пусть алый плащ оставался в сумке, знаки Диколесья выдавали в ней Леди Волк и без него.

Эммон протянул руку, глядя жрице прямо в глаза. Рэд поняла его намерения и оскалилась злобной звериной ухмылкой.

Волки пришли за расплатой.

Однако жрица, похоже, не растерялась. Ее легкая благодушная улыбка стала только шире.

– А, – сказала она. – Стражи.

На лице Рэд даже не успело отразиться недоумение. Потому что, едва слова сорвались с губ жрицы, Кири распахнула глаза.

Пронзительно голубой горячечный взор Верховной Жрицы вонзился прямо в Рэд, хотя сама женщина оставалась неестественно неподвижной. От нее веяло жутью, как от ожившего трупа.

– Рэдарис, – прохрипела она, растягивая с на конце. – Ты наконец пришла.

Эммон до боли стиснул пальцы Рэд. Та сжала его руку в ответ, изливая в этот жест всю тревогу и стараясь не меняться в лице.

– Ты знала,