Гроза над Миром - Венедикт Ли

 – В глаз дам! Пусти!

 Я добрался до заветной пряжки, и юбка Эны упала на пол. Плотный пергамент карты хрустко зашелестел, когда я приподняв на руках, опрокинул Эну на стол.

 – М-м-м… – простонала она, выгибаясь подо мной. – Зверь… 

 Руки ее обвили мою шею с неистовой силой и на несколько минут я потерял представление обо всем.

 Капля моей спермы растеклась к востоку от Майи.

 – Новое море, – прокомментировала Эна. – Море любви.

 Она наклонилась и слизнула ее. Мы поцеловались – уже без огня в груди, но испытывая тихую благодарность друг к другу.

 – Подай мне шмотки, Нат. А то я попираю Эгваль голой задницей.

 Ловко соскользнула со стола и стала одеваться.

 – Оставь меня до завтра. Государственная женщина думать будет.

 Мило-серьезная просьба выметаться на деле была приказом, и я распрощался вежливым кивком. А Эна вновь склонилась над картой, подобрав закатившийся под стол карандаш.

 В приподнятом настроении я вышел наружу на темную террасу, гадая: Эна так и скоротает ночь в феерических фантазиях о судьбах Мира или придет позже ко мне? Ночь дышала абсолютным покоем над ее заколдованным царством – Двором Хозяйки. В звездном свете черными неподвижными силуэтами стояли деревья в саду. Две Сестры в безлунном небе подсказали мне, что уже третий час пополуночи. В темном воздухе временами бесшумно проносились смутные тени: летучие мыши. И тут до моего обострившегося слуха донеслись тихие голоса. Говорили двое.

 – …Мальчишечка глупый. Мама сердиться будет.

 – Не мама.

 Первый голос заметно дрогнул.

 – Зачем ты так… Она тебя любит. Вспомни, какую доску для катания подарила. А ты… Она же приезжает к тебе каждую неделю… – я узнал выговор Тонки.

 – Мама не отдала бы меня в приют, – второй голос был нежным и чистым.

 – Ты не понимаешь,… многого не понимаешь пока. Ну, зачем так поступил? Мало головомойки за первый раз? Ты же мог погибнуть, проходя заграждение.

 – Я пришел к тебе.

 Тонка тихо засмеялась.

 – Так ты помнишь! Доброго слова никто не скажет, только ты. Спасибо… Пошли, переночуешь у меня.

 Две тени скользнули к служебному входу. Сердце солдата не может вынести подобных таинственных штучек и, сойдя с террасы, я осторожно пошел следом. Скрипнула отворяемая дверь, и свет упал на фигуры Тонки и ее спутника. Меня разобрал смех: «кавалером» Тонки оказался мальчишка лет восьми. Уже не таясь, я подошел к ним, Тонка испуганно вздрогнула, а мальчик попытался закрыть ее собой. Препотешное зрелище.

 Д-доброй ночи, Нат… – она узнала меня, и страх ее отпустил.

 – Доброй, – я серьезно подал пацану руку, и он также серьезно ответил на рукопожатие.

 Тонкокостный и темноглазый (отросшие волосы делали его похожим на девчонку) он смотрел на меня снизу вверх с достоинством взрослого человека.

 Его «подруга» жаждала прояснить ситуацию:

 – Кир – сын Пенелопы Картиг.

 Пини – светловолосую, статную даму лет тридцати, жену Арни, я не раз встречал на собраниях Госсовета.

 «Вот это да! Еще бы вам не сдружиться: вдове и внуку Великого Ваги!»

 Тонка набралась храбрости пригласить меня на чашку чая в свою каморку под лестницей. Все слуги Двора Хозяйки жили в западном крыле первого этажа во вполне приличных квартирках, но Тонки это не касалось. Захламленный чулан, вот правильное определение ее обиталища. А для Кира это было желанное место, он не замечал его убогости. Сервиз у Тонки тоже оказался знатный: две треснувшие чашечки розового фарфора и черная глиняная кружка с отбитой ручкой. Я пожелал здравия обоим полуночникам и расстался с ними, крепко задумавшись. Что с того, что Тонка была когда-то наложницей полузабытого нынче правителя Острова, а Кир явно не родной сын Арни? Порядочная свинья – моя Эна.

 Кстати, ко мне она так и не пришла.

 С утра заседание Госсовета Хозяйка повела в ударном темпе, чтобы закончить к одиннадцати. Легким кивком давала понять, что все уяснила себе и очередной словоблуд должен немедленно заткнуться. Даже мрачный доклад Арни о будущем противостоянии Тира и Горной страны не вызвал у нее интереса. Только Пини она не прервала, лениво рисуя на листках для записок шаржи на окружающих. Выходило похоже – я видел хорошо, поскольку сидел рядом. Пини говорила о нуждах бедных, но достучаться до сердца Хозяйки министру по делам призрения не удалось.

 – У кого денег нет – идет работать. Инвалиды и больные получают вспомоществование каждый лично для себя. Ни одной организации не дам ни копейки. Ворье…

 Секретарь положил перед ней стопку разномастных визитных карточек. Хозяйка быстро просмотрела их, две порвала и сбросила на пол. Остальные сложила на маленький бронзовый поднос в общую кучу. Вспомнив что-то, быстро написала записку и отдала секретарю. Я не подглядывал, но раз Хозяйка не таилась от меня, то не стал играть в скромника.

 Гордей! Напоминаю, что распоряжения П.К. не имеют силы, даже от моего имени. Мальчика отправьте обратно под строгим присмотром. Н.В.

 Затем она нарисовала еще одну забавную рожицу и положила листок сверху остальных визиток. Я прочел подпись под картинкой: Тонка.

 Бледно-розовый цвет камней пола перемежался с желтым, образуя огромное изображение знака солнца. По мере того, как темнело за окнами, все ярче разгорался свет потолочных панелей над заполнившей зал разношерстой толпой. Мундиры военных, парадные сюртуки штатских, вечерние платья женщин я описывать не собираюсь, скажу только, что на ум сразу приходили красочные клумбы в саду Хозяйки.

 Сама же она – наш умелый садовник, окучивающая умы с той же легкостью, что и свои цветочки, восседала на троне в конце зала. Босая, в тех же задрипанных штанах и давно не стиранной цветной рубашке, завязанной на животе небрежным узлом. Оркестр вполсилы испускал марши и прочие воодушевляющие звуки, создавая праздничный фон. Впрочем, вру: никакого оркестра не было.

 Заканчивалась процедура представления: Главный советик Ганы, молодой и надменный, отвесил четкий поклон и, получив в ответ пару одобрительных, ничего не значащих фраз, прошел к столу со своим именем на табличке. Я уже давно отрапортовал Эне и, усевшись на отведенное мне место, наблюдал за действом. Столы все были расставлены вдоль стен огромного зала, не иначе как с целью оставить простор для последующих танцев. Веселитесь люди, ликуйте. Так же, как остроумное звуковоспроизводящее устройство заменяло нам оркестр, так и радио Острова транслировало обращение к народу. Во множестве домов звучал сейчас проникновенный голос Хозяйки.