Свет далекой звезды - Ирина Леонидовна Касаткина

— Мужчина, вы куда? Туда нельзя!

— Пустите! — Он попытался ее оттолкнуть. — Юля, я здесь! Пустите, говорю вам, там моя жена. Куда вы ее увели?

— Мужчина, перестаньте хулиганить. Сейчас милицию вызову!

— Я сам милиция! — Он потряс удостоверением. — Требую меня немедленно пропустить!

На шум вышел главврач.

— Отар Тимурович, пожалуйста, успокойтесь! Вам туда нельзя — там стерильно, вы можете занести инфекцию. Ваша жена в надежных руках. Идите домой — мы вам позвоним, когда возникнет необходимость.

— Никуда я не пойду. Буду здесь сидеть. Если что — я тут. Если кровь будет нужна или лекарство какое.

— Ничего не будет нужно — у нас все есть. И не надо здесь сидеть. Роды первые, они могут длиться долго. Вы же не будете сидеть всю ночь?

— Как долго? Что значит — долго? Она уже так стонет, что невозможно слушать! Вы что — будете ее мучить всю ночь?

— Да никто ее мучить не будет! Ну что вы несете! Сейчас ее осмотрим и скажем, когда она примерно родит.

Врач ушел. Отар с несчастным видом сел рядом с Ольгой.

— Оля, почему ты мне не сказала, что это так ужасно? Я бы ни за что этого не допустил. Не нужно мне никаких детей. Мне Юля нужна — я не могу жить без нее! Оля, как мне плохо! Оля, за что она страдает, скажи? Она такая слабенькая, такая нежная! Она не выдержит!

— Отар, все она выдержит. Поверь мне. И не такая уж она слабенькая. Я всегда была слабее Юльки, а справилась. И она справится.

— Оля, ты сильно мучилась? Что она сейчас чувствует, как думаешь? Что они с ней делают?

— Ничуть я не мучилась — все прошло замечательно! Ведь что такое схватки? Твой сынок пробирается на свет и хочет, чтобы мама своими мышцами его подталкивала к выходу. Ничего плохого врачи с ней не делают, просто помогают ей. Я сейчас позвоню домой, чтоб не волновались, и останусь с тобой, пока она не родит.

Когда Ольга вернулась, Отар сидел, обхватив голову руками, и раскачивался, как от зубной боли. Глаза у него были совершенно безумные. Она погладила его, как маленького, по голове и, обняв, прижалась к плечу.

— Отарчик, все будет хорошо! Вот увидишь. Ты думай о том, что твой Серго сейчас переходит из небытия в бытие, в жизнь. Это же такое чудо! Он родится, и все твои страхи сразу исчезнут, забудутся. Надо только немного потерпеть, подождать его. Ничего, мы дождемся. Зато, какая потом будет радость — ты только представь себе!

— Оля, что бы я делал без тебя? — Лицо Отара прояснилось. Он глубоко вздохнул и перестал раскачиваться. — Вот послушал тебя, и вроде стало легче. Оля, только бы обошлось. Как я их буду любить обоих! Ты даже представить себе не можешь. Никого так не любили, как я их буду любить.

Снова вышел главврач.

— Отар Тимурович, все идет нормально. Вам не о чем тревожиться. Но процесс продлится еще несколько часов. Шли бы вы домой. Зачем вам здесь мучиться?

— Кто мучается? Я мучаюсь? Это она там у вас мучается. С ума сойти — несколько часов! Почему так долго? Неужели нельзя, чтобы быстрее? Вдруг у нее сердце не выдержит?

— У Юлии Викторовны вполне здоровое сердце. Держится она хорошо — гораздо лучше вас. Врачей слушается, все делает, как ей говорят. Процесс идет, и ускорять его не нужно — ребенку это не на пользу. Вот выпейте таблетку и идите домой.

— Не хочу таблетку. Никуда не пойду. Что дома буду делать? Я там места себе не найду. Мне здесь легче, рядом с ней. Мы будем здесь ждать, а ты выходи иногда, ладно? Рассказывай, как она там. Скажи ей, что мы с Олей рядом, болеем за нее.

— Да она итак это знает. За вас больше переживает, чем за себя. Говорит: я-то выдержу, а вот как выдержит он? Он же у меня такой мнительный! Испереживается весь. − И смех, и грех с вами.

Врач ушел. Но его слова возымели действие: Отар слегка успокоился. Они долго сидели, прижавшись друг к другу. Склонив голову на его плечо, Ольга задремала.

Вдруг ее будто толкнули. Она открыла глаза. Было около трех часов ночи. Ни звука не доносилось из-за дверей. Но Ольга почувствовала: что-то свершилось. Они посмотрели друг на друга, потом на двери и одновременно встали. Дверь медленно отворилась, и в ее проеме возник уставший главврач.

— Вот и все. Поздравляю! У вас сын. Богатырь, вес 3900. Юлия Викторовна и новорожденный чувствуют себя хорошо. Идите ко мне в кабинет — хоть на диване поспите. Куда ж вам теперь — ночь на дворе.

— Дорогой, можно на них одним глазком взглянуть? — Побледневший Отар умоляюще посмотрел на врача. — Только взглянуть! Разреши, а?

— И не просите. Завтра увидите их в окошко. Ну что, пойдете ко мне?

— Нет, мы на машине. Домой поедем. Спасибо тебе! Навек у тебя в долгу. Дорогим гостем в моем доме всегда будешь. Сына моего видел? Какой он?

— Да только что держал его. Красавец! Глазищи большие, как у мамы, и волосы черные, густые. И орет басом: “О-о-о!” Замечательный мужчина будет.

Счастливый Отар отвез Ольгу домой, пообещав заехать за ними часов в девять утра — чтобы вместе проведать Юлю и посмотреть на маленького Серго. Ольга не помнила, как добралась до постели, — сразу провалилась в сон. Ей показалось, что она только закрыла глаза, как Леночкин голосок пропел над ухом:

— Мамулечка! Уже утро. Просыпайся. Тетя Нино завтракать зовет. А когда ты вернулась — поздно, да? Я тебя не дождалась — заснула. Ну как там тетя Юля? У нее уже кто-нибудь родился?

— Родился, родился! Сыночек Серго родился! Сейчас дядя Отар заедет за нами, и мы поедем к тете Юле. Нам обещали показать мальчика в окошко.

Леночка чуть было не закричала − ура! — но Ольга успела закрыть ей рот ладонью:

— Дочка, не забывай: в доме траур по бабушке. Поэтому громко смеяться и радоваться нельзя. Радуйся потихоньку. Вот и стали мы с тобой свидетелями двух самых главных событий — рождения и смерти. Будем всегда помнить бабушку Тамару, а ее душа там, на небе, будет молиться за нас.

— Наверно, ее душа сейчас рассказывает папиной душе про нас, — задумчиво произнесла Лена.

— Может быть. Хотя мне кажется, что папина душа и так про нас все знает. У меня всю жизнь чувство, что он где-то рядом.