Железная скорлупа - Алексей Игнатушин

Инконню дернул щекой досадливо:

— Они об этом не знают.

— Странные существа, — сказал Бертран задумчиво. — После падения Сноудона забились на окраину, тряслись, но с приездом одного человека воспрянули духом. Будто один меч может значительно увеличить силы.

— Ничего странного. Будь здесь более прославленный рыцарь или король, сила воинов увеличилась бы стократно.

Маг кивнул, поправил складки белоснежного одеяния, буквы на шапочке загадочно блеснули.

— Верно, и это удивительно. Очень похоже на магию. Ничто из ничего не возникает, действие равно противодействию, а тут — присутствие одного окрыляет сотни, тысячи. Впрочем, об этом можно размышлять долго.

Инконню сказал со вздохом:

— Помогите хотя бы советом.

— Каким? — улыбнулся маг. — Как приготовить курицу?

— Нет, как победить колдунов.

Волшебник пригладил бороду, пожал плечами:

— Не знаю, дела Эверейна и Мэйбона меня не касаются.

— Возможно, вы скажете иначе, когда их интересы устремятся в эту часть Сноудона, — сказал рыцарь зло.

— Юноша, вы мало что знаете о колдунах, — сказал маг снисходительно.

Он обратил взгляд к заваленному столу, давая Инконню понять, что аудиенция окончена.

— Почему вы не любите рыцарей? — спросил юноша.

Подняв белые брови, чародей вгляделся в лицо собеседника и сказал с улыбкой:

— Скорее рыцарство, полукровка.

— Воспитанный человек не заостряет на этом внимание, — поморщился рыцарь.

Бертран хмыкнул, во взоре мелькнуло уважение.

— Признаю, — сказал с шутливым поклоном, — не прав.

— А чем же вам не угодило рыцарство? Может, претерпели страдания из-за плохих рыцарей? Но это не повод очернять всех скопом.

— Ах, юность, юность, — вздохнул волшебник. — Нет, плохие рыцари ни при чем, дело в организации и принципах, являющихся фарсом и фикцией.

Инконню задохнулся от ярости:

— Да как вы?..

Маг вяло повел ладонью, и рыцаря толкнула упругая волна воздуха.

— Имейте смелость выслушать, — сказал Бертран, посуровев. — Так вот, на мой взгляд, рыцарство не что иное, как игра взрослых, с четкими и многочисленными правилами. На поверку рыцарские идеалы — пшик, сладкая фантазия, порожденная тоскливой действительностью.

Инконню сузил глаза:

— Фантазия? Ну-ну.

Маг продолжил монотонно:

— По сути, идеология рыцарства — разбойничья. Рыцари поглощены накоплением богатств, дерутся за них жадно, остервенело. Если вам довелось бывать на турнирах, вы поймете, о чем я говорю.

Инконню вздрогнул, лицо его омрачилось.

— Каждый рыцарь-феодал плюет на свою страну, на общие интересы. Конечно, с приходом Артура многие делают вид, что судьба государства их беспокоит, но на поверку это не так. Временное затишье, сэр Инконню, временное. Гнилая сущность прорвется обязательно, и в каменных оплотах будут сидеть грабители, совершать рейды, воспеваемые продажными менестрелями.

— Что-нибудь еще добавите? — спросил Инконню сухо.

Бертран улыбнулся:

— О, вижу, вы пока обделены землей, потому спокойны. Впрочем, молодость, молодость. Еще мне очень претит, когда рыцари выражают презрение к простолюдинам: смешно, когда мускулистый дурак в железе ставит себя выше землепашца лишь потому, что тот не знает изысканных манер, не умеет убивать красиво. Мысль, что рыцарь живет за счет рабского труда, не приходит в его пустую голову.

— Насчет спеси не вам говорить, — возразил Инконню. — Волшебники весьма надменные люди, сомневаюсь, что вы сядете за стол с вилланом.

В глазах Бертрана мелькнуло смущение.

— Я стою выше по праву.

— По какому? — усмехнулся рыцарь.

— Господь отделил человека от животного разумом. Очевидно же, что ум — безусловный показатель силы и могущества.

— Жаль, что ум существует в хрупкой оболочке, чувствительной к воздействию металла в руках мускулистого дурака, — сказал Инконню язвительно. — Да будь у виллана свободное от труда время, думается, он смог бы обучиться письму и чтению, начаткам магии, разве нет? И Господь отвергает любую спесь и колдовство.

— Не Господь, а Церковь запрещает колдовать, — сказал чародей ехидно. — Не терпит конкурентов.

— Оставьте Церковь в покое. Лучше объясните, почему вы считаете фальшивыми принципы чести и прочие рыцарские добродетели.

— Ну-с, начнем с окружения, — вдохнул маг. — Не секрет, что человеку нужно есть хотя бы раз в день, иначе его ожидает скорая встреча с Господом или с Дьяволом, а со времени грехопадения требуется одеваться да много чего еще. Все упирается в производителей материальных благ: вилланов, ремесленников, торговцев. Рыцари их презирают. Бремя телесной оболочки подчиняет дух силе, феодал безнаказанно может лишить имущества любого неблагородного, а то и зарубить, никто слова не скажет.

— Неправда!

— Хорошо, убедили. Мягко попеняют, но никак не накажут, еще бы, жизнь простолюдина никак не равняется рыцарской.

Инконню отвел глаза.

— Не буду говорить, что куртуазное обращение с дамами заканчивается на кровати, — сказал Бертран едко, — и многие рыцарские добродетели не выдерживают хоть сколько-нибудь серьезных испытаний. Поговорим о главном притворстве — воинской чести.

Инконню сглотнул горький комок, каждое слово жалило его нестерпимым огнем, и он не желал соглашаться лишь из тупого упрямства, хотя встречавшиеся в пути рыцари являли собой ярчайшее подтверждение слов старика. Но все же рыцарство — благо.

— Малая ожесточенность войн приписывается благородному рыцарскому духу, — сказал маг, не скрывая иронии. — Мол, если бы дрались вилланы, то не успокоились бы до тех пор, пока не разорвали бы друг друга на куски. Но что в основе? Сэр Инконню, вы вряд ли опровергнете факт малочисленности сражающихся войск.

— И что из этого? — спросил юноша недоуменно, тревожно глянул в окно.

— Каждый воин дорог, потому сражения происходят очень редко, основной метод войны по рыцарским правилам — осада. Отметим исключительную крепость рыцарской брони, позволяющую рыцарю «презирать» страх.

Инконню мысленно согласился: крепкая броня по большей части позволяла рыцарю уцелеть в битве.

— К тому же доспехи стоят весьма дорого, потому рыцарь скорее богат, чем смел и храбр. А осознание, что все они принадлежат к единому воинскому братству, делает преднамеренное убийство нежелательным, — продолжил маг азартно, борода воинственно распушилась. — Зачастую рыцарь еще и владелец земли, богатый человек, потому цель схваток — взять в плен и получить за пленника выкуп. Разве нет?