Мертвая вода (СИ) - Локалова Алиса

— Зачем ты вообще явилась за ним? — зашипела Древняя. — Жаждешь его силы? Или есть и другая причина?

Брисигида задрожала, но взгляда не отвела.

— Если бы ты любила его, — продолжила демоница. — Ах, если бы ты только могла его полюбить! Он бы не попал в мои сети, не так ли?

По щекам жрицы скатывались горячие капли. Ветер иссушал лицо, но слезы текли снова и снова. Очередной порыв едва не сбил ее с ног, сорвал белую сорочку и швырнул ее в расщелину.

— Уже не такая уверенная, правда? — улыбнулась дьяволица.

* * *

Феликса очнулась в своей каюте. Света едва хватало. Чародейка села на кровати и посмотрела в окно: там виднелся кусочек серого берега и клубы белого тумана. «Не лимб, — подумала она. — Это определенно был не лимб. Но если я очнулась, тварь должна быть мертва. Почему же…»

Феликса встала и вышла из каюты, поднялась на палубу. У мачт спали часовые. Кистень храпел возле штурвала с бутылкой черного рома в руке. Феликса раскинула самое простое поисковое заклинание и поняла, что бодрствуют только Маронда, Акыр с семейством, Ринна, кухарка Радна и Ранжисона. Брисигиды и Лаэрта на корабле не было.

— Беда, — буркнула чародейка.

Феликса присела на ступеньку и вытащила из кошеля на поясе сердоликовую пластину на кожаном шнурке. Парный амулет, подарок Брисигиды. «Давай, побрякушка, — подумала она, вливая в сердолик каплю силы, — помоги мне ее найти. Без нее мы отсюда не выберемся…» Амулет быстро нагрелся и дал отклик. Брисигида находилась недалеко. Вот только…

— Сука! — чертыхнулась Феликса. — Чтоб меня!

Разум жрицы проваливался куда-то на астральный план. Отклик был сильный, но нечеткий, прерывистый, как дыхание человека с гирей на ногах, который держится в море за обломок доски. Парный амулет, за который могла бы уцепиться жрица, отсутствовал. Феликса лихорадочно соображала, что могло случиться с Брисигидой и как ей помочь, но ничего дельного в голову не приходило.

Краем уха девушка услышала стук дерева о палубу и тихий звон. Маронда.

— Ты очнулась, — улыбнулась старуха. — Значит, у Брисигиды получилось…

— Что получилось? — нахмурилась Феликса.

— Одолеть суккуба, — старая волшебница присела рядом с ней на ступеньку.

— Значит, мы все верно определили, — Феликса цокнула языком. — Это многое объясняет. Но не то, что команда спит. Это дело рук демона?

Маронда непонимающе оглянулась и потерла виски.

— Вот черт. Если бы Брисигида покончила с ней, проснулись бы все, а не только ты.

— С ней явно что-то не так, — Феликса снова зажала амулет между ладоней. — Если она дерется с Древней прямо сейчас…

Чародейка приложила пластину к губам, закрыла глаза и прошептала:

— Держись, дорогая. Не отключайся. Если кому и под силу справиться с этой тварью, то только тебе.

* * *

Ментальный удар суккуба заставил Брисигиду пасть на колени. Гравий больно впился в обнаженную кожу. Жрица зашипела, стиснула зубы и начала подниматься.

— Оставь надежду, — пропела ее противница. — Эти острова принадлежат смерти. Я сбегу с них, и оставлю тебя гнить здесь вместо меня!

Брисигида нашла сине-фиолетовые огоньки — глаза Лаэрта. Она чувствовала, как противостояние истощает ее, как тает ее уверенность в собственных силах. Если в ней и была частица божественной благодати, она скрылась под усталостью и отчаянием.

— Ты предала свою веру, — прохрипела девушка. — Вся твоя сила — заемная. Сама по себе ты не стоишь ничего.

— А ты, со всей своей верой, со всей своей святостью и самопожертвованием, — демоница взяла ее за шею и подняла перед собой, — чего стоишь ты? Ты оказалась неспособна защитить даже того, кто всегда был рядом с тобой.

Перед глазами Брисигиды поплыли круги. Ей показалось, что над серой равниной прокатилась ветвистая молния, но тут же погасла. В белом тумане угадывались очертания гор. Жрица цеплялась за сине-фиолетовые огоньки, но все равно безвозвратно тонула, тонула в видении бесцветной молнии и скалистых гор…

Сквозь свист ветра послышалось низкое рычание. Золотистый силуэт разметал черные клубы над расщелинами, метнулся к суккубу, рванул челюстями антрацитовую руку. Брисигида упала на колючий гравий, жадно глотая воздух. Морок перед глазами не желал рассеиваться. Горы и белесые молнии словно выжгли себя на внутренней стороне век. Только слух воспринимал реальность.

Древняя взревела, будто тоже превратилась в зверя. Новый чудовищный порыв ветра разбросал гравий, но направлялся не в Брисигиду. Удар полутонного тела о скалу заставил землю вздрогнуть.

— Больно! — пожаловалась демоница. — Не вставай, перевертыш. Даже у твоей регенерации есть предел.

Данатос протестующе зарычал. Брисигида хотела крикнуть, остановить его, но вместо крика издала невнятный сиплый клекот. Бесцветные молнии вытягивали из нее силы.

Новый рев суккуба болезненно кольнул уши. Мгновением позже раздался грохот удара, и оборотень жалобно вскрикнул.

Демоница снова нависла над Брисигидой, дохнула свежей кровью. Даже сквозь пелену морока жрица видела, как вместо правой руки у суккуба клубится черный дым с алыми всполохами. На боку виднелась схожая рана, но обе затягивались прямо на глазах.

— Отчаянная попытка, — прошипела бестия. — Но тщетная. Твой братец меня разозлил!

«Если кому и под силу справиться с этой тварью, то только тебе», — раздалось у Брисигиды в голове. Жрицу словно окатили ледяной водой. Жар и холод пронзили ее тело; она выгнулась, захрипела… Когда Брисигида огляделась и попыталась встать, она поняла, что чего-то не хватает. Сине-фиолетовые огоньки пропали, как и огромная золотистая пума.

Раздумывать над этим было некогда. Брисигида увидела перед собой прядь алых волос, намотала на кулак и дернула на себя. Раздался раскатистый рев.

— Пора кончать с этим, — зашипела демоница, снова вперив в нее угольки глаз.

— Пожалуй, — согласилась жрица.

Она накинула прядь, которую держала в руках, на изогнутый черный рог и снова дернула, почти повисла на багряных волосах. Рог треснул, но не отломился. Суккуб неловко завалилась. Брисигида схватилась за треснувший рог обеими руками. Тот задымился под ее ладонями, и демоница издала высокий пронзительный вой. Жрица подавила желание закрыть уши ладонями, сняла одну руку и ухватила второй рог. Тот тоже задымился, гладкая черная поверхность пошла трещинами. Суккуб металась и выла на той же высокой ноте. Черные когти впились Брисигиде в спину, но жрица не позволила себе сдаться. Краем глаза она видела, как начинает рассеиваться белый туман и зарастают черные провалы в земле.

— Великая Матерь, трижды единая во всех мирах, — зашептала девушка, — даруй прощение своей бедной дочери. Бездну страданий пережила она и заслужила немного покоя. Имя твое не предалось забвению, так да пребудет же с ней твое милосердие, и милость твоя, и имя твое.

Сердце жрицы трижды медленно и сильно стукнуло, и она с облегчением увидела несколько рун, выжженных на обратной стороне век.

— Возвращаю тебе имя твое, дитя, — она закончила молитву и выпустила остатки сожженных рогов. — Анаштара.

Красноволосая демоница скорчилась у ее ног и заплакала. Обломанные, обожженные остовы у нее на голове постепенно рассыпались в прах.

* * *

Феликса пила отвар душицы. Снасти поскрипывали, моряки болтали, Кистень и Джей Киттерс распевали похабные песенки. «Идиллия, — подумала она. — Как же мы пересрали, когда рассеялся туман и появились эти четверо. Голая Брис, огромная чернокожая демоница — тоже не обремененная одеждой — и избитый Дани с Лаэртом на руках». Первое, что пришло им в голову в тот момент, — что суккуб подчинила их троих и пришла за остальными. Но демоница взошла по трапу только после Брисигиды и Данатоса.