Сталь и пепел. Русский прорыв - Вадим Львов

Окрестности Олесно. Польша. 11 августа

– Долго нам еще здесь сухпай жрать, господин полковник? – Подполковник Слоенов, командир третьего танкового батальона, вопросительно посмотрел на комбрига.

– Что, Слоенов, по шашлыку соскучился? Сыру моцарелла? Извините, в меню также нет вареников, – ядовито ответил Громов, в упор рассматривая веснушчатую физиономию комбата.

Слоенов развел руками, как бы соглашаясь с Громовым, но в то же время остервенело пнул пустую консервную банку из-под тушенки с гречкой, подогретой на спиртовой таблетке.

– Просто в горло не лезет! Я уже неделю ничего, кроме тушенки, не ел… Скоро щетиной покроюсь и хрюкать начну.

– Терпи, подполковник, полковником станешь. – Хлопнув комбата по плечу, Громов пересек поляну, и отдернул полог штабной палатки.

– Фу, ну и жара! – Начальник штаба двадцатой танковой бригады полковник Слепнев утер пот со лба платком не первой свежести.

Да, жара была страшная, причем не столько из-за погоды, сколько из-за теплоизолирующего материала. Между деревьями, укрывая расположение бригады на целые километры, были натянуты синтетические маскировочные сети нового поколения «Тулуп», сделанные на основе «накидки». Они и давали это ощущение пекла.

Но и без маскировки не обойтись. А как спрятать под носом у противника целую танковую бригаду? Да очень просто: укрыть «накидками» всю технику, сверху все затянуть «Тулупом», соблюдать режим радиомолчания и не шляться по окрестностям. Одним словом, сидеть тихо и не отсвечивать. Только стратеги из Генштаба не учли, что теплоизоляционный материал создает эффект парилки. Особенно летом. Так что обычный восточноевропейский лес казался сейчас Громову влажными джунглями мелового периода. Не хватало только динозавров.

– Что с демонстрацией? Прошла успешно? Как думаешь? – спросил комбриг Слепнева, задумчиво пялящегося на бумажную карту, расстеленную на походном столе.

– Да. Все отлично. Американцы купились. Сегодня ночью эшелон с «демонстрантами» раздраконили.

– Почему не сказал?

– Да вы спали, господин полковник. Вот проснулись, и докладываю. Демонстрация прошла успешно.

Громов хотел высказать своему начштаба все, что он думает о его самоуправстве, но осекся. Демонстрация ведь прошла успешно!

Сразу после выхода из боя Громова вызвали в штаб тринадцатого армейского корпуса, к генералу Бородулину. Поздоровавшись, генерал кивнул полковнику на стул напротив рабочего стола:

– Садись, Громов. В ногах правды нет. Как там твоя двадцатая танковая?

– Держимся, господин генерал-лейтенант, хотя и несем потери. Да и измотаны люди до предела, с ног валятся. ГСМ и боеприпасы – на исходе.

– Знаю, знаю… Но война, Громов, не учения. Есть к твоим орлам и к тебе лично одно интересное предложение. Рискованное, черт возьми, но если все срастется, эту кампанию закончим за пару недель. Потом будем пить немецкое пивко. И заметь: прямо в пивоварне. Заодно отдохнете, дня три…

Громов превратился в слух.

– Значит, так, Громов, всю технику спрячешь в лесу. Личный состав выводишь в Кельце. Технику маскирует специальный батальон какими-то новыми материалами. Говорят, только что из Москвы самолетами перебросили. Также сюда стягивают два штрафных батальона. Они будут изображать вашу бригаду.

– Господин генерал, если это вскроется, наше расположение сметут одним ударом. Как в тире.

– Не должно вскрыться! Сидеть тихо, не звучать никак. Вообще никак. Даже кухни полевые забудьте.

– Но американцы – не круглые идиоты, спецназ пустят.

– Молодец, Громов, верно мыслишь. Сейчас познакомлю тебя с одним человеком, он как раз на вопросе диверсантов специализируется.

«Одним человеком» оказался бритоголовый крепыш с пятнистым беретом, зажатым в кулаке, и погоном полковника на клапане. Портрет дополняли сломанный нос и шрам на левой щеке. Красавчик, ничего не скажешь…

– Полковник внутренних войск Маслов, – представился крепыш и протянул руку. – Прибыл на Западный фронт для обеспечения противодиверсионных и противопартизанских мероприятий в тылу действующей армии.

– Кавказец? – спросил Громов.

– Есть немного. Еще в Крыму успел повоевать.

Бородулин подошел к интерактивной электронной карте:

– Нужно перекрыть этот квадрат, создав завесу от проникновения разведывательных групп противника. И еще два – здесь и здесь…

– Сделаем, господин генерал-лейтенант, – ответил Маслов. – Со мной прибыло пятьсот человек, каждый – троих стоит. Развернем секреты, пустим пешие патрули, плюс посты скрытого наблюдения. Мышь не проскочит!

– Будем надеяться. Поймите, господа офицеры, в случае провала маскировки и обнаружения наших войск отвечать будем все. Головой!

Через десять часов Громов лично наблюдал, как старенькие Т-72 демонстрационного штрафного батальона, искусно загримированные под «Барсы» с помощью пластиковых каркасов и вставок, колонной уходили в направлении на восток. Туда же, на восток, ушли девять десятых его бригады, чтобы раствориться в массе тыловых и запасных подразделений и ждать сигнала.

Замысел командования Западного фронта был таков: пропустить контратакующий третий американский корпус вместе с немецкими и британско-голландскими контингентами ближе к Варшаве, а затем ударить во фланг прорвавшейся группировке. Но перед этим ВВС собирались применить Х-555 с экспериментальной боевой частью. Серия воздушных электромагнитных импульсов должна была вызвать паралич системы управления и связи Верховного командования НАТО. Нескольких часов хаоса хватит, чтобы нанести по наземным силам союзников сокрушительный удар, от которого они уже не оправятся.

– В США, как говорится, полный абзац. Лос-Анджелес оставлен первой дивизией морской пехоты. Город во власти мятежников. Феникс сожжен и разграблен, там хозяйничают мародеры и уголовники. Вспыхнули Алабама, Луизиана и Флорида. В первых двух штатах восстали негры, во Флориде – кубинцы. Сводят друг с другом счеты. Массовые беспорядки в Чикаго, Новом Орлеане, Луисвилле. – Бородулин выпустил в потолок толстую струю дыма. – Они на пределе, господа. Серьезное поражение в Европе, разгром лучших сил здесь похоронит Америку. Не будем забывать про Китай…

– Это правда, господин генерал? С Китаем все серьезно?

– Серьезнее некуда, Громов. Но все решится здесь, на Западе. У нас один шанс, и его надо использовать. Провал здесь, господа, поставит точку на нашей истории.

11 августа, утром, вся огневая мощь третьего армейского корпуса авиации союзников обрушилась на две гвардейские механизированные бригады – тридцать вторую и шестую. Первые четыре часа русские отчаянно сопротивлялись, но затем оборона первого гвардейского корпуса была прорвана.