Красная пирамида - Рик Риордан

Тогда я закрыла глаза и далеко-далеко услышала другие звуки. Музыку, пробудившую во мне память раннего детства. Я вспомнила улыбающееся лицо отца. Он держал меня на руках и кружился по нашему дому в Лос-Анджелесе.

— Джаз, — сказала я.

Я открыла глаза, и Зал суда исчез. Правильнее сказать, потускнел. Я по-прежнему видела сломанные весы и пустой трон. Но уже не было ни черных колонн, ни факелов, ни звуков Огненного озера. Даже Картер, Хуфу и Анубис куда-то пропали.

Зато кладбище стало очень реальным. У меня под ногами скрипели и шатались влажные камни дорожки. Сырой ночной воздух пах пряностями, рыбным супом и чем-то затхлым. Должно быть, я попала в Англию, на какое-то заброшенное кладбище в пригороде Лондона. Однако на многих могилах были французские надписи, да и воздух казался слишком теплым для английской зимы. Над могилами свисали ветви совсем не английских деревьев. Их стволы густо покрывал мох.

Музыка доносилась из-за кладбищенской ограды. Я увидела шествующий по улице джаз-оркестр. Музыканты были в черных строгих костюмах, с которыми резко контрастировали яркие шляпы, уместные на каком-нибудь карнавале. Саксофонисты вскидывали свои инструменты, заставляя их рассыпаться смехом. Трубы и кларнеты подвывали, что больше соответствовало духу процессии. Барабанщики лихо улыбались и раскачивались из стороны в сторону. Их палочки так и мелькали. За оркестром, неся цветы и факелы, шла похоронная процессия. В общем-то, «шла» — неточное слово. Люди были в траурной одежде, однако они танцевали вокруг старомодного катафалка, который неспешно тянули две лошади.

— Где это мы? — удивленно спросила я.

Откуда-то с могильной плиты спрыгнул Анубис и встал рядом со мной. Он вдыхал кладбищенский воздух. Судя по его лицу, ему здесь нравилось. Я поймала себя на том, что разглядываю изгиб его нижней губы.

— Новый Орлеан, — сказал он.

— Ты о чем? — не поняла я.

— О городе. Затопленном городе.[41] Это Французский квартал на западном берегу реки — берегу мертвых. Я люблю здесь бывать, поэтому здешняя часть мира смертных и связана с Залом суда.

Похоронная процессия удалялась, и к ней присоединялись случайные прохожие.

— Что они празднуют?

— Похороны, — ответил Анубис. — Так они провожают своих умерших в последний путь. Это у них называется «отпустить тело». Похороны уже состоялись, и теперь люди идут с кладбища за пустым катафалком, поминая умершего песнями и танцами. Кстати, очень египетский ритуал.

— А откуда ты так много знаешь?

— Я же бог похорон. Я знаю все погребальные обычаи мира. Знаю, как правильно умирать, как подготовить душу и тело к загробной жизни. Я живу ради смерти.

— Понимаю. Тебе нравятся похоронные процессии. Это для тебя что-то вроде вечеринок. Но зачем ты меня сюда притащил?

— Поговорить.

Анубис распростер руки, и ближайшая могила зашаталась. В могильной стене появилась трещина, и оттуда поползла белая лента. Она вытягивалась и вытягивалась, превращаясь в подобие человеческой фигуры. Первой моей мыслью было: «Никак это рулон магической туалетной бумаги?»

Потом я поняла: это не бумага, а белая хлопковая ткань, в которую заворачивали мумий. Я ошиблась. Ткань превратилась не в человеческую фигуру, а в скамейку, на которую Анубис и уселся. Он махнул мне, предлагая сесть рядом.

— Я не люблю Гора, — признался Анубис. — Он хвастлив, высокомерен и считает, что он лучше меня. Но Изида всегда относилась ко мне как к сыну.

Я скрестила руки.

— Но ты-то не мой сын. И я не Изида. Я тебе уже говорила.

Анубис наклонил голову.

— Нет, конечно. Ты не ведешь себя как божество. Ты напоминаешь мне свою мать.

Я вздрогнула, словно на меня вылили ведро ледяной воды. (Благодаря Зие для меня теперь это не было лишь образным выражением.)

— Ты встречался с моей мамой?

Анубис заморгал. Наверное, сообразил, что сболтнул лишнее.

— Я знаю всех умерших, но путь каждой души держится в секрете. Мне нельзя было об этом говорить.

— Нет уж! Если начал, говори дальше! Она что, находится в египетском загробном мире? Она прошла испытание в вашем Зале суда?

Анубис печально посмотрел на золотые чаши весов. Сейчас они казались миражом, проступавшим среди могил.

— Это не мой зал. Я присматриваю за ним до возвращения Осириса. Понимаю: я всколыхнул твои чувства, но больше ничего сказать не могу. Даже не знаю, как у меня это с языка слетело. Наверное, потому, что у твоей души… схожее свечение. Сильное свечение.

— Спасибо за комплимент, — буркнутая и вскочила. — Душа светится, велика важность!

— Прости меня, — снова сказал он. — И, пожалуйста, сядь.

Мне не хотелось говорить на другие темы. Сидеть рядом с Анубисом на скамейке из погребальных тряпок для мумии меня тоже не вдохновляло. Но попытка задавать вопросы в лоб успеха не принесла. Попробую зайти с другого краю. Я плюхнулась на белую скамью и напустила на себя как можно более сердитый вид.

— Ну и что дальше? — с вызовом спросила я. — Кстати, а это твое настоящее тело? Тело бога?

Вопрос не слишком понравился Анубису. Он наморщил лоб и приложил руку к груди.

— Ты спрашиваешь, не обитаю ли я в чужом теле? Нет. Я могу жить на любом кладбище, в любом месте, где смерть и скорбь. Но это мой естественный вид.

В глубине души я надеялась, что передо мной — обычный парень, которого, как и меня, угораздило сделать свое тело жилищем бога. Но это было бы уж слишком хорошо для реального положения вещей. Я рассердилась на Анубиса. Потом рассердилась на себя за то, что позволяю себе сердиться.

«Не питай глупых надежд, Сейди, — отчитывала я себя. — Он — бог похорон. Ему не менее пяти тысяч лет».

— Вот что, — сказала я Анубису. — Если ты не можешь рассказать мне ничего полезного, то хотя бы помоги. Нам нужно перо истины.

Он покачал головой.

— Ты даже не знаешь, о чем просишь. Перо истины крайне опасно. Правила Осириса запрещают вручать его смертным.

— Но Осириса здесь нет, — возразила я, указывая на пустой трон. — Где ты видишь Осириса? Трон пуст.

Анубис впился глазами в трон. Он теребил свою золотую цепь, словно она сдавливала шею.

— Ты права. Много веков я провел в ожидании, сохраняя верность долгу. Даже не знаю почему. Ведь в отличие от других меня не пленили. Когда я услышал об освобождении пятерых богов, у меня появилась надежда на его возвращение. Но…

Анубис резко тряхнул головой.

— Почему Осирис забыл о своих обязанностях?

— Возможно, потому, что он сейчас заперт внутри моего отца.

Анубис недоверчиво покосился на меня.