Эмиль Гилельс. За гранью мифа - Григорий Гордон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но будем держаться поближе к музыке.
«Каждый из… ансамблей, родившихся за годы рихтеровских усилий, был тоже „подарком веку“, подарком всем векам от этого века».
«Слово Бога было в начале дела Баха; дело Баха является Словом, обращенным к Рихтеру, им же, Рихтером, обращенным в его дело…»
В музыке «…о нем [Рихтере] рассказывают — Бах, Шуберт, Шопен, Рахманинов, Дебюсси…»
Сколько усилий я потратил, чтобы найти, в частности, у Шопена, — где же это он говорит о Рихтере! Стыдно сознаться: не нашел…
Однако, по прочтении — нет, не Данте, — книги И. Бэлзы о Шопене (уточняю: это своего рода учебник — «История польской музыкальной культуры, том 3», целиком посвященный Шопену) окончательно убеждаешься: единственный настоящий шопенист — Рихтер; я не оговорился — единственный… больше нет никого! Нет Софроницкого, нет (нашего первого шопеновского лауреата) Оборина, нет Корто — он только автор книги о Шопене, опубликовал шопеновскую рукопись и пр.; Г. Нейгауз только писал и говорил о Шопене то-то и то-то, и т. д.
Вот еще один пример, рисующий, так сказать, вознесение Рихтера над всем музыкальным миром. Передо мной книга известного концертмейстера Джеральда Мура «Певец и аккомпаниатор». В конце книги приложен «аннотированный именной указатель» упомянутых в книге лиц. Составитель — А. Парин.
Меня особенно интересуют, как вы легко догадываетесь, две аннотации — благо, оба имени упоминаются в книге в совершенно одинаковом контексте. Вспоминая одного знающего свое дело звукорежиссера, Дж. Мур пишет: «Даниель Баренбойм, Джулини, Дженет Бейкер, Фишер-Дискау, Перельман, Рихтер, Гилельс — все они доверяли этому спокойному индийцу, когда записывали пластинки в студии фирмы И-Эм-Ай!» Так вот, аннотации, относящиеся к двум последним из названных имен, выглядят особенно выразительно, будучи поставлены рядом.
Переписываю аннотации полностью: «Рихтер, Святослав Теофилович (р. 1915) — советский пианист. Ученик Г. Нейгауза, победитель Всесоюзного конкурса (1945). Один из величайших пианистов XX века, гастролировал во многих странах мира. Обширнейший репертуар включает музыку композиторов XVIII–XX вв. Выступал в разные годы в ансамбле с Н. Дорлиак, Д. Фишером-Дискау, О. Каганом, Н. Гутман и другими музыкантами. Организатор летних музыкальных фестивалей в Туре (Франция) и музыкальных фестивалей „Декабрьские вечера“ в Музее изобразительных искусств им. Пушкина в Москве». Так. Теперь другая аннотация — тоже полностью: «Гилельс, Эмиль Григорьевич (1916–1986) — советский пианист. Победитель Всесоюзного конкурса (1933), с 1945 г. гастролировал во многих странах мира. Профессор Московской консерватории».
Все. Вам ничего не бросилось в глаза? Нет?
Начну с того, что год смерти Гилельса указан неверно. Конечно, всегда может закрасться ошибка, но в данном случае ситуация неординарная: дело в том, что книга выпущена в 1987 году, а значит, «закладывалась» она раньше (чтобы не сказать — значительно раньше), во всяком случае, самое позднее — в 1986 году. Именно этим годом и помечена смерть Гилельса, в то время как он скончался в 1985-м. Вот это уже непростительно: суметь переврать такую дату едва ли не в тот самый год, когда не стало Гилельса.
Идем следом за текстом. «Победитель Всесоюзного конкурса (1933)». И только? А куда девалось высшее конкурсное достижение Гилельса — его сенсационная, можно сказать, мировая победа на Брюссельском конкурсе 1938 года?
«С 1945 г. гастролировал во многих странах мира». Эта ходячая и ни о чем не говорящая формула применена — и применяется А. Париным — к любому концертирующему артисту; все они, разумеется, гастролировали: тут уж что Раду Лупу, что Эмиль Гилельс — все едино.
«Профессор Московской консерватории». Исчерпывающая характеристика! — больше о Гилельсе сказать, конечно, нечего.
Итак, по классификации А. Парина, перед нами два пианиста: оба они — победители Всесоюзного конкурса, но один из них принадлежит к величайшим пианистам XX века, другой — профессор Московской консерватории.
Вот так. Ни больше, ни меньше.
Но не в Парине, разумеется, дело — в тенденции; требует ли она, эта тенденция, еще каких-либо иллюстраций?!
Трудно все-таки обойти важное событие: в 2001 году вышел у нас наконец знаменитый «Музыкальный словарь Гроува» (созданный на основе британской энциклопедии), занимающий «в оригинале» 28 томов. Мы вместили все (все ли?) в один неподъемный том большого формата. Предпринят громадный труд, один только перевод чего стоит.
Давайте проделаем сейчас привычную процедуру: сравним статьи, посвященные Гилельсу и Рихтеру. Разумеется, они разнятся, как не похожи друг на друга их герои. Но существуют некоторые каноны, предполагающие унификацию сведений, если это возможно. Посмотрим, как в нашем случае. При этом надо иметь в виду, что информация, содержащаяся в статьях, подается, понятно, очень сжато, так что поле для наших раскопок крайне ограничено; придется оперировать тем, что есть — вроде бы, малозначащими деталями.
Статья о Рихтере, по сравнению с гилельсовской, более развернутая; и в ней есть такие вещи, в которых нетрудно обнаружить определенный умысел.
В гилельсовской статье отмечено: «Лауреат Ленинской премии (1962)». У Рихтера этой справки нет, — а он, как известно, получил Ленинскую премию раньше Гилельса.
Вообще никаких советских наград и отличий Рихтер не имеет. Как понимать? Это, конечно, означает: он музыкант, его положение столь высоко, что всякие там награды, тем более, советские, — как это мелко для него, мелко и мало… Он и назван: «Русский пианист», в то время как Гилельс — «Русский советский пианист».
На конкурсе Рихтер, оказывается, никогда, в отличие от Гилельса, не играл — Всесоюзный конкурс 1945 года не упоминается. В этом контексте — не удивительно. То обстоятельство, что Рихтер не принимал участия во Всесоюзном конкурсе, дает в нашем случае нужный эффект: не имеет это для него никакого значения — так, какая-то мелочь…
Дальше.
В статьях-персоналиях принято называть и членов семьи, если они известные музыканты. Так, в статью о Леониде Когане по всем правилам вписан сын — Павел Коган. Но почему-то жена — Елизавета Гилельс — отсутствует. Не нашлось ей места и в гилельсовской статье (родная сестра!); также отсутствует и дочь — Елена Гилельс, с которой отец много выступал и записывался.
Вышеозначенные детали отдают чем-то давно знакомым… Неужели же и словарь Гроува не без греха?!
Но в заметке «от редакции» прямо говорится: «Внесены многочисленные дополнения, ряд статей фактически написан заново».
Продолжаю.
Рихтер, во что бы то ни стало, должен быть один; для этого требуется отодвинуть Гилельса — больше некого… Со временем стали происходить прямо-таки аномальные явления.
В радиопередаче (А. Агамиров) сообщается: первым исполнителем Восьмой сонаты Прокофьева был Рихтер.
С. Бэлза (который уверен, что излюбленная идея Бетховена «от мрака к свету» с особой силой проявилась в Пятом фортепианном концерте) в одной из своих телевизионных передач рассказал о знаменитом советском трио: Рихтер — Коган — Ростропович. Но такого трио никогда не существовало. Надеюсь, читатель вспомнит, что действовало трио: Гилельс — Коган — Ростропович. Чтобы избежать недоразумений, замечу: даже профессиональные музыканты говорят — как же не существовало, а Тройной концерт Бетховена? Отвечаю: во-первых, это не было постоянным содружеством, и, во-вторых, что главное, состав был совсем другим: Ойстрах — Рихтер — Ростропович. Надо бы разбираться.
В журнале публикуется статья, в которой говорится: Рихтер дал Клиберну первую премию, пригрозив выйти из жюри. Вроде бы получается: все против, а Рихтер… Будучи знаком с автором этой публикации, я только спросил: «А кто был председателем жюри?» Полная растерянность: «Я не знаю…»
А между прочим, в книге Л. Баренбойма под фотографией обнимающихся Гилельса и Клиберна — надпись, кратко и ясно говорящая: «Они победили оба». Такова правда. И ее нужно защищать?!
Широко известна выпущенная у нас книга Артура Шнабеля «Ты никогда не будешь пианистом!» В ходе своего рассказа Шнабель мимоходом упоминает Юрока. Немедленно появляется подстрочное примечание, оно гласит: «Спустя годы уроженец России Сол Юрок (1888–1974) станет импресарио Сергея Рахманинова, позже — Святослава Рихтера и некоторых других советских пианистов».
Такая, казалось бы, невинная справка.
Посмотрим.
Прежде всего, С. Юрок импресарио Рахманинова никогда не был (были сначала Ч. Эллис, затем Ч. Фоли). С чего бы такой конфуз?! Поскольку не упомянуть Рихтера — при любой возможности — равносильно профессиональной несостоятельности, он и становится козырной картой Юрока, наряду с «несуществующим» Рахманиновым. На самом же деле (хочу думать, читатель помнит), звездный час Юрока — это Гилельс, первый наш пианист в США, «автор» самых нашумевших гастролей, открывший дорогу и некоторым другим советским пианистам. Однако Гилельс — «первооткрыватель» Америки — отнесен к этим «некоторым другим», а «его место» занял Рихтер.