Фаза боя - Владимир Добряков

—Двадцать пять километров, — сообщает Анатолий.

Вряд ли в этой Фазе мы встретим что-либо, заслуживающее внимания. Тем более климат как-то не радует. Двадцать пять километров — не велико расстояние, дойдём за несколько часов. Но сначала не мешает передохнуть и подкрепиться.

—Никто не заметил, — спрашиваю я за обедом, — нас из той Фазы не провожали?

—Некогда смотреть было, — машет рукой Пётр. — Вы с Леной медведей стреляли, Толя переход настраивал, а мы следили, чтобы нас эти твари со стороны не обошли.

—И то верно, — соглашаюсь я. — Не до того было, чтобы по сторонам глазеть. А ты, Лена, что призадумалась?

—Помнишь, мы перед своим последним ночлегом встретили некоего Фому? Он еще привёл нас в замок. И он рассказывал Лему о новом Заколдованном Месте. Ты помнишь, как он его описывал?

—Стоп! — я вспоминаю слова Фомы. — Удивительное совпадение.

—Совпадение?

—Уж не хочешь ли ты сказать…

—Я пока еще ничего не хочу сказать. Я только отмечаю тот факт, что Заколдованное Место, описанное Фомой, странно напоминает ту Фазу, из которой мы только что вышли.

—Хм! А не подсунули ли нам наши провожатые вместо межфазового перехода переход в сотворенное ими Заколдованное Место? Братцы, никто из вас не ощущает, что он стал покрываться камнем? А может быть, у кого-то вместо рук уже клешни отрастают?

—Это исключено! — возражает Анатолий. — Переход был именно в другую Фазу. За это я ручаюсь.

—Нет, Андрюша, Толик прав, — продолжает свою мысль Лена, — мы действительно перешли в другую Фазу. Но давай отбросим шутки в сторону. Мы сейчас на Земле? Я имею в виду нашу классическую Землю.

—Разумеется, нет. В этой Фазе мы находимся где-то посередине между орбитами Земли и Марса.

—Верно. А в предыдущей Фазе мы были на Земле?

—Тоже нет. Нигде на Земле, ни в одной из известных нам Фаз, кремнийорганическая жизнь не встречается.

—И какой из этого следует вывод?

—Пока никакого. Только смутные догадки.

—Постараемся эти догадки из смутных сделать ясными. Давай подумаем вместе. Наверняка ты сейчас ломаешь голову над этой странной аналогией. Я тоже поломала. И мне в ломанную голову пришла соответствующая сумасшедшая мысль.

—Интересно, какая?

—А не занимаются ли наши «прорабы» по совместительству освоением миров, непригодных для жизни человека? Так сказать, готовят почву для будущей своей деятельности, расширяют полигон. Причем в таких местах, где их заведомо никто не застукает и не попросит очистить помещение.

Лена замолкает и задумчиво смотрит куда-то в сторону виднеющихся на горизонте холмов. А я сопоставляю её слова с тем, что мы видели в трёх Заколдованных Местах с тем, что рассказывал об этих Местах Лем; вспоминаю в подробностях рассказ Фомы о новом Заколдованном Месте. Наконец я сравниваю этот рассказ с той Фазой, которую мы только что покинули. Время побери! А ведь Ленка-то у меня умница. Впрочем, я всегда это знал.

—Вывод напрашивается один. Наши «прорабы» или их хозяева занимаются колонизацией миров, непригодных для жизни человека. А Заколдованные Места — это лаборатории, где они создают обитателей для этих миров. А в качестве, если можно так выразиться, сырья используют жителей той Фазы.

—Вот видишь, какой ты у меня умница. А говоришь, я гений.

Покончив с обедом, мы направляемся в сторону гряды холмов. При ближайшем рассмотрении они поражают своей чужеродностью. Впечатление создаётся такое, что эти черные угловатые массы выдавлены из недр совсем недавно и успели только остыть. Ни песок, ни вода, ни солнце еще ничего не успели с ними сделать. А когда мы подходим к ним вплотную, то убеждаемся, что это действительно не холмы, а монолитные каменные образования. Дальше эти «холмы» или утёсы идут сплошной полосой, и нам приходится лавировать между ними, словно в лабиринте. А основание каждого из этих чернокаменных образований от пятисот метров до двух километров в диаметре. Таким образом, двадцать пять километров пути вполне могут превратиться во все пятьдесят. Но делать нечего. Не лезть же через эти скалы напрямую.

Мы петляем в лабиринте черных монолитов, стараясь хотя бы приблизительно выдерживать направление на зону перехода. Мёртвая тишина нарушается лишь звуком наших шагов и редкими чертыханиями Анатолия — это когда нам приходится делать очередной крутой поворот, уводящий нас еще дальше в сторону от основного маршрута.

Новый звук неожиданно режет наши уши. Словно неподалёку, за ближайшим каменным монолитом, с трудом проворачивается большое, полностью лишенное смазки колесо. Мы, ошеломлённые, останавливаемся и оглядываемся по сторонам. И тут, как бы в ответ на первый звук, доносятся один за другим еще четыре таких же скрипа. Кто это там разъездился на несмазанных осях?

На всякий случай приводим оружие к бою и осторожно двигаемся дальше. Анатолий, идущий впереди, входит в очередной проход и, пройдя по нему несколько шагов, резко останавливается. Впечатление такое, словно перед ним разверзлась пропасть. Или он увидел по меньшей мере черта с рогами, хвостом и при всех прочих атрибутах.

— Ого! — произносит он почти шепотом. — Это еще что за хрень?

Нам становится интересно, что это за хрень он там увидел. Мы осторожно выглядываем из прохода и видим такое, что иначе как хренью не назовёшь.

Первая ассоциация, которая возникает у меня при виде этого сооружения или… Назвать эту «хрень» существом, язык не поворачивается. Короче, первое, пришедшее мне в голову сравнение — это опора высоковольтной линии. Затем в голову приходят ассоциации более утонченные. Вспоминается Герберт Уэллс с его «Войной Миров». Конечно, не сам Уэллс, а описанные им боевые машины марсиан.

«Хрень» смонтирована из тонких прутьев черного цвета. Четыре ажурные опоры сходятся на высоте более десяти метров. В этой точке расположена каплеобразная черная голова (или кабина) около полутора метров в поперечнике и более четырёх метров в длину. Капля неровная, покрыта шипообразными выступами и направлена острым концом вперёд. Во всяком случае, в ту же сторону направлены три больших прожектора, а может быть, излучателя. А может быть, и глаза, отливающие бирюзой.

«Капля» медленно вращается справа налево и обратно в секторе около сорока пяти градусов, словно сканирует перед собой пространство. Низкорослой Наташе плохо видно из-за наших плеч. Она выходит несколько вперёд и тут же попадает в поле зрения бирюзовых излучателей (или глаз?). «Хрень» нацеливает на неё острый конец своей «капли» и издаёт серию громких скрипучих звуков разной высоты и длительности. Из-за черных каменных утёсов с разных сторон доносятся ответные скрипы.

«Хрень» делает в нашем направлении два быстрых шага метров по пятнадцать каждый. Тут уже в поле её зрения попадает вся наша компания. «Хрень» разражается новой серией громких скрипов, на этот раз уже с вариациями. Острый конец каплеобразной капсулы, увенчанной бирюзовыми чашами, устремлён прямо на нас.

— Назад! — одновременно реагируем мы с Петром.

Мы прячемся за каменным утёсом. Вовремя. По тому месту, где мы только что стояли, ударяет тугая струя слепящего пламени голубоватого цвета. Попавший под неё песок и гравий моментально спекаются в стеклообразную массу. А «хрень»-то агрессивная. Вон как плюётся. Придётся принимать бой. Нам надо как раз в тот проход между утёсами, который закрывает этот огнемёт на ходулях. Интересно, насколько эта «хрень» уязвимая? Вздергиваю пулемёт, выскакиваю в проход и даю короткую очередь прямо по каплеобразной капсуле. Пули высекают искры и с визгом рикошетят. А я еле успеваю спрятаться за утёс. По монолитной стене медленно стекают капли каменного расплава. Ничего себе плевки у этого верблюда!