Что скрывается за чертополохом - Саманта Янг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вид его на больничной койке полностью подавлял.
Бродан ушел домой, чтобы принять душ, а мы с мамой Уокера остались дежурить.
Пока не приехала полиция для очередного разговора со мной.
— Мисс Харроу… — Офицер в штатском наклонился ко мне, привлекая мое внимание.
— Простите, — пробормотала я, убирая со лба сальные волосы. Мне нужен был душ. Но больше всего мне нужно было, чтобы Уокер очнулся. — Вы что-то сказали?
— Подозреваемый, мистер Кайл Брикстон, заговорил. В обмен на признание он предоставил нам улики против Перри Харроу. Вашей мачехи.
Я кивнула, каждое нервное окончание гудело от потребности вернуться к Уокеру. Единственное, что заставляло меня оставаться на месте, то, что Уокер хотел бы, чтобы я все узнала.
Воспоминание о том, как он бежит за мной, явный страх и ярость на его лице за секунды до попадания пули, снова и снова проигрывалось в моем сознании.
— Значит, это правда? — пробормотала я, чувствуя, как мной овладевает горе. — То, что сказал Брикс. О моем отце?
Лицо офицера смягчилось от сочувствия.
— Боюсь, что да, мисс Харроу.
Из больницы я не ушла. Вместо этого приняла душ прямо там и переоделась в одежду, принесенную мне Монро, когда она приехала с Арией и Келли. Ария присматривала за Келли, и их защищала небольшая команда телохранителей, на которой настоял Бродан, пока не выяснится, получила ли наша история завершение.
Ария уводила Келли в слезах, и я хотела пообещать своей девочке, что в ее следующий визит к Уокеру он будет бодрствовать. Но чем дольше он лежал в этой постели, тем глубже мой страх пускал корни.
Мама Уокера вернулась в отель, чтобы встретиться с его отцом, приехавшим из Портобелло. Я не знала, как отнесусь к приезду отца Уокера. Часть меня хотела защитить его от этого.
Как бы он защитил меня.
Он всегда меня защищал.
И из-за этого я могла его потерять.
Но лишь с ним одним я хотела поговорить о своем отце.
Держа его за руку, я смотрела на его красивое, слишком бледное после операции лицо. Вокруг его глаз залегли темные круги, а бороде требовалась стрижка. Рука Уокера была очень большой. Я держала наши ладони вместе, и по сравнению с ней, моя выглядела, как у ребенка. При мысли, что я никогда больше не почувствую пожатие его пальцев, меня сковал отчаянный страх.
— Ты должен очнуться, — всхлипнула я, склонив голову. — Все, через что ты прошел… — Я постаралась сделать вдох. — Крошечная пуля не станет причиной того, что ты покинешь меня. Этого не случиться. Мы эп-пичны.
Мой взгляд остановился на его лице.
— Мы так не закончим, Уокер. Мне еще нужно испечь тебе миллион сладостей, а тебе предстоит миллион раз убедить меня завысить на них цену. Для этого у нас впереди целая жизнь. Чтобы, наконец, жить. Мы едва начали. — От мысли о его потери я наклонилась к нему и гневно прошептала. — Значит, ты должен очнуться. Ты должен очнуться!
Легкое движение пощекотало мою ладонь, отчего сердце подпрыгнуло к горлу. Я взглянула на его руку, которую сжимала, и тут же ее отпустила.
Длинные пальцы Уокера дернулись, а затем согнулись.
Мой взгляд метнулся к его лицу, встречаясь с его сонными глазами.
— А я-то думал, что это я властный, — прохрипел он, криво ухмыляясь.
ГЛАВА 43
Мне потребовалось время, чтобы привыкнуть к писку кардиомонитора, перебороть тупую боль, пульсирующую в нижней левой части живота, и сухость в горле, будто там раскинулась пустыня Регистан.
Я был в больничной палате.
Осознав причину своего нахождения здесь, я вспомнил радость на лице Слоан, когда она рассмеялась от облегчения. Ее счастье не шло ни в какое сравнение с моим, когда я очнулся и увидел ее живой. В безопасности.
Однако две секунды спустя ее смех перешел в истерические рыдания, но когда я попытался дотянуться до нее, мне помешала боль в животе.
— Черт, — прошипел я. — Слоан, детка, не плачь.
Я сжал ее руку так сильно, как только мог.
Но потом она оказалась надо мной, обняла, прижалась щекой к моей груди, всхлипывая так сильно, что ее трясло.
— Детка. — Я обхватил рукой ее затылок, запустив пальцы в волосы. — Ты меня убиваешь.
Она попыталась взять себя в руки. Я чувствовал дрожь ее тела от напряжения, когда она заставляла себя успокоиться. Подняв ее голову, я увидел красные усталые глаза, растрепанные волосы и сопливый нос.
— Ты чертовски красивая.
На это она рассмеялась, вытерла нос и выпрямилась.
— Пуля как-то повлияла на твое зрение?
— Да. Сделала его охрененно четким.
— И даже лежа в больнице с пулевым ранением, он ругается, будто ему за это платят, — поддразнила она и наклонилась, чтобы поцеловать мои пересохшие губы. Нежное, еле уловимое касание — далеко не то, что мне было нужно. Я заворчал, когда она отстранилась. — Пойду, скажу доктору, что ты очнулся.
— Что случилось? Я помню… это… правда?
То, что я помнил, не могло быть правдой. Если бы где-то существовал бог или судьба, то впервые за долгое время я умолял их забрать мою память, чтобы забыть этот кошмар.
Потому что, если бы история Брикса была правдой, то Слоан…
Я увидел в ее глазах агонию и выругался про себя.
— Я все тебе расскажу, обещаю. Но сначала позову доктора.
Казалось, осмотр длился вечность, и я уже начал терять терпение. Чувствительность во всех конечностях, пульс и давление были в норме, память, вроде как, в полном порядке.
После подтверждения всего вышеперечисленного, я потребовал, чтобы Слоан рассказала мне обо всем. Когда она посмотрела на доктора, спрашивая разрешение, мне захотелось зарычать.
— Если немедленно не расскажешь мне, я доведу себя до гребаного белого каления, — предупредил я.
Доктор крепко сжал губы и кивнул.
— Ладно. Но потом я хочу, чтобы вы отдохнули. Вы только пришли в себя, мистер Айронсайд, и если хотите полностью и как можно быстрее выздороветь, вам нужно дать отдохнуть телу и разуму.
Я резко кивнул ему в знак согласия.
Он ушел, и Слоан настояла, чтобы я выпил воды, прежде чем она начнет. Она проигнорировала
