Иван Ефремов - Ольга Ерёмина

«Древо жизни» из «Бухты радужных струй», вода глубоководных впадин из «Встречи над Тускаророй», древний рудник красок с целительными эманациями радия из «Обсерватории Нур-и-Дешт» — явления, больше похожие на сказку, чем на действительность, но обоснованные так глубоко и всесторонне, что читатели невольно верят в чудо, воспринимая его уже не как необыкновенное, но как редкий научный факт.

Соединение науки со сказочной мечтой не могло не увлечь читателей.

Ошеломляющий успех начинающего писателя казался необычайным. Ефремову он дал сознание важности начатого дела. Существенную поддержку семье оказала приличная сумма гонорара.

Алексей Петрович Быстров писал из Кирова своему лучшему другу:

«Я думаю, что в Вас нет никаких оснований утверждать, что я ничего не понимаю в литературе, а потому моё мнение о Ваших рассказах Вы должны признать достаточно авторитетным. Я не буду кривить душой и скажу прямо: Ваши рассказы нельзя признать хорошими, ибо их следует признать блестящими.

Что же в них хорошо?

Во-первых, изумительно-литературный русский язык; огромный словарь, т. е., вероятно, много тысяч слов, которыми автор активно пользуется. Это вообще редко встречается. <…>

Во-вторых, слог прекрасный. Автор нигде не делает ни одной ошибки. <…> К стилистике нельзя придраться — она безукоризненна. Словом, автор не только владеет словарём, но и умеет им пользоваться так, что русская речь его просто блестящая.

Эти две причины создают третью положительную сторону рассказов.

В-третьих, описания природы, которыми так богаты рассказы, читаются как захватывающие страницы интересных бесед умных героев. Таких бесед в рассказах мало, почти нет. Но от описаний природы трудно оторваться. Этого, пожалуй, редко кто достигал. И это, несомненно, одна из изумительных особенностей «Румбов». <…>

В-четвёртых, хороши типы сибирских инородцев, их отношение к опасности; философски-спокойное, сократовское отношение к смерти. <…>

В-пятых. Вы знаете, что все литературные произведения имеют свой «запах». От Ваших рассказов пахнет чем-то здоровым, приятным, свежим… Словом, после их чтения на душе становится хорошо. Это непередаваемое большое достоинство «Румбов». И я вполне разделяю высокую оценку их в литературных кругах. <…>

В-шестых. Я не могу указать недостатков Ваших «Румбов», так как не вижу их. Рассказы очень хороши».[167]

В декабре 1944 года Ефремова пригласили в кремлёвскую больницу. Там лежал Алексей Николаевич Толстой, корифей русской и советской литературы, академик, депутат Верховного Совета СССР, председатель Союза писателей СССР. Его романы «Аэлита» и «Гиперболоид инженера Гарина», написанные в двадцатых годах XX века, стали классикой научной фантастики.

Тяжелобольной, Толстой продолжал следить за движением советской литературы. Стремительное появление нового автора не могло пройти мимо его внимания.

Появление в палате Ефремова Толстой встретил вопросом:

— Рассказывайте, когда вы сумели выработать такой изящный и холодный стиль?

Главное в рассказах молодого автора было, по словам Толстого, «правдоподобие необычайного». Чем больше логики в необыкновенном, тем более верным и подлинным кажется это необыкновенное.

Через два месяца в стране будет объявлен государственный траур: Алексей Николаевич Толстой уйдёт из жизни. Короткая аудиенция в кремлёвской больнице станет для Ефремова в писательском мире поддержкой на многие годы.

Тогда же, в декабре 1944 года, сразу после визита к Толстому, произошло событие, неожиданное для Ивана Антоновича: его приняли в Союз писателей СССР. Обычно в эту организацию, обладавшую в Советском Союзе веским словом, принимали по заявлению желающего, который должен был предоставить, кроме публикаций, рекомендации двух членов союза.

Ефремова зачислили в Союз писателей без заявления и даже без его присутствия на заседании, поставив перед фактом. Случай из ряда вон выходящий. Видимо, какой-то высокий партийный чиновник пожурил секретаря: дескать, плохо работаете с кадрами, у человека столько публикаций, а он не член союза!

Подполковник медицинской службы Быстров шутил: «Подполковничиха прочитала где-то Вашу «Обсерваторию» и пришла в восторг, говорит, что это, по её мнению, самый интересный Ваш рассказ. Я его ещё не читал. Но Вы печатаетесь теперь повсюду, и за Вами не угонишься. Скоро, пожалуй, ваши рассказы появятся в «Большевике» или в «Спутнике агитатора»…»[168]

В 1945 году публикуются написанные в 1944 году «Алмазная труба» и «Белый рог» («Ак-Мюнгуз»). Тёпленьким идёт в печать рассказ «Тень Минувшего».[169]

«Алмазная труба» спустя шесть десятилетий совершенно не воспринимается как рассказ о необыкновенном. Создаётся впечатление, что перед нами подлинная история открытия алмазов в Сибири. Однако первая кимберлитовая трубка в Якутии была открыта геологом Ларисой Анатольевной Попугаевой в 1954 году, рассказ же написан и опубликован за девять лет до этого события. Сила и точность ефремовского предвидения была такова, что геологи, отправлявшиеся на исследование сибирской тайги, носили в своих рюкзаках журналы с рассказом Ефремова «Алмазная труба».

Прекрасно знающий Сибирь, Ефремов увидел сходство в строении Южной Африки и Сибири. Научная гипотеза в рассказе оказалась закамуфлированной под фантастическое предположение. Ефремов знал: «Только огромные неисследованные, малодоступные пространства стоят между теоретическим заключением и реальным доказательством». Его герои геологи Чурилин и Султанов совершают научный подвиг: отпустив отряд на базу, рискуя жизнью, они продолжают исследования до наступления таёжной осени, понимая, что при неудаче экспедицию на следующий год могут свернуть.

В «Алмазную трубу», как и в «Голец Подлунный», Иван Антонович вложил самые сокровенные воспоминания о своих экспедициях начала 1930-х годов, поэтому, оттеняя фактическую точность и выверенность описаний, в них звучит особая лирическая интонация.

Главный герой «Белого рога» — тоже геолог, Олег Сергеевич Усольцев, «неутомимый и стойкий исследователь Тянь-Шаня». Чтобы разгадать тайну строения местности, геологи должны получить образцы породы с вершины горы под названием Ак-Мюнгуз, что в переводе с уйгурского означает «Белый Рог». Отвесные скалы неприступны, и в попытке подняться Усольцев терпит поражение. Женщина, которую он хочет считать своей подругой, говорит ему о восхищении восходителями Эвереста. У каждого должен быть собственный Эверест, к которому стремится душа человека.