Вспомнить Все (СИ) - "Maiyonaka"

Я застыла в нерешительности — увиденное привело меня в смятение — и опомнилась, лишь когда почувствовала прикосновение его руки — он убирал за ухо растрепавшиеся после сна волосы. Не спеша подняла голову, отмечая теплую улыбку и ошеломившую меня грусть в глазах. Алекс замер, точно художник, желающий запомнить ускользающую красоту, и вдруг, расправив плечи и не проронив ни слова, покинул комнату.

Словно на иголках, я провела остаток ночи. Сон не шел, а закрывая глаза, мысленно вновь и вновь прокручивала вылазку в город. Самое главное — это вести себя естественно и не выдать свои намерения глупым поступком или репликой.

Рассвет только начинал распространять свои краски по небу, а я, дерганная и не выспавшаяся, стояла возле окна, взглядом ловя красоту утра. Забавно, столько здесь нахожусь, а это мой первый восход. На моей памяти только несколько ярких закатов, но восход — это другое, он напоминает зарождение жизни.

Увеличивающаяся ярко-желтая полоса с переливом в синий на быстро светлеющем небе гипнотизировала. Моргнула, прикрыв на миг глаза, меня повело, и я едва не упала, на мгновение отключившись. Придя в себя, распахнула окно, запуская в комнату свежий воздух, пытаясь взбодриться. Впереди меня ждал, возможно, самый желанный день моего пребывания здесь. Невольно вспомнила папу, на душе разлилось приятное тепло, захотелось как можно скорее обнять его, убедиться, что с ним все в порядке.

Пока я торопливо спускалась по лестнице, моя душа уже рвалась прочь, туда, где меня ждал тот загадочный старик в не менее загадочном магазине.

— Ты уходишь? — услышав это, я пискнула от неожиданности, едва не растянувшись.

— Да… Нет… то есть да, — я виновато посмотрела на застукавшего меня Энджила, а ведь хотела улизнуть и вернуться к обеду с готовым планом действий. — Решила съездить в город, — и опять неловкая пауза.

Нервно прижав руки к груди, почувствовала усилившееся сердцебиение. Отчего же возникло это поганое ощущение, что предаю его чувства? От этих невеселых мыслей внутренности сжались, отзываясь тупой болью.

— Я постараюсь вернуться к обеду.

Улыбнулась, извиняясь за свой неожиданный отъезд и медля с уходом.

— Я люблю тебя, — замерла по центру коридора, ощутив, как все тело расслабляется и жар от нахлынувших внезапно чувств опаляет изнутри. Вспомнила нежные прикосновения, поцелуи, шепот прошлой ночи. Не удержалась, кинувшись к нему. Осмелев, отстранилась (была не была, что я теряю после ночи с ним?), осторожно прикоснулась к губам и тут же оказалась притянута к Энджилу. От обрушившихся на меня поцелуев, наполненных яркой точно огонь страстью, чуть не задохнулась.

Тело окутало тепло, его руки касались меня, ускоряясь вслед за дыханием. Захватившее нас безумство грозило срывом поездки. Пересилив себя, разорвала поцелуй.

Как же я буду без тебя? Осознание скорой разлуки поразило меня. Открыла рот, почувствовав, как слова, прежде чем превратиться в звук, застряли в горле. Поглубже вдохнула, шепнув:

— И я… люблю тебя, — замерла испуганным зайцем, прислушиваясь к ощущениям.

Взяв за плечи, Энджил отстранил меня, заглядывая в глаза, позволяя увидеть свои, ярко вспыхнувшие мягким голубым светом.

Я очнулась, когда часы отсчитывали седьмой удар.

— Мне пора, — волнение усилилось.

— Буду ждать, любимая, — с придыханием ответил он, нехотя выпуская мою руку.

От услышанного захотелось взвыть, броситься к нему и рассказать все, что творится на душе, в надежде, что он остановит и не придется никуда идти.

— С тобой все хорошо? — не выдержал Энджил, одарив меня точно таким же взглядом, как иногда смотрел Алекс.

Поежилась от замеченного сходства. Неожиданно осознав, что сама цепляюсь за его руку, не отпуская.

— Держи, — он достал из кармана алую ленту для волос. — Сегодня ветрено.

Глаза защипало; еще немного, и от меня точно потребуют объяснений. Сжимая подарок в руке, вышла на залитый тусклым солнцем двор, пряча блеск глаз.

Как долго тянется время, особенно когда мысли, одна тревожней другой, зарождаются в душе, сливаясь и превращаясь в неуправляемое цунами. Я вновь скользнула взглядом по знакомой дорожке, с шуршанием убегающей в сад, в глубине которого притаился, грея свое нежное брюшко, пруд.

Обязательно схожу туда с Энджилом, когда вернусь, — от этих мыслей стало теплее.

Из отъезжающего экипажа взглянула на дом, улыбнувшись провожающему Энджилу. Кучер ударил хлыстом, и копыта двух запряженных лошадей звонко застучали по уложенному камнем двору. Тревога еще сильнее сдавила грудь: занервничав, я высунулась в окно, желая рассмотреть лицо Энджила, но дом превратился в желтоватую кляксу, на которую наплывали зеленые и голубые пятна. Шмыгнув носом, я облизала солоноватые губы, хранящие вкус поцелуя, и спряталась в экипаж, машинально скручивая и раскручивая ленту.

За окном неспешно проплывал однообразный ускользающий пейзаж, постепенно равномерное покачивание убаюкало меня, веки отяжелели. Я с тревогой распахивала их, лишь когда экипаж трясло на кочках.

Мне снилось детство, где моя маленькая семья еще была полной и счастье, казалось, будет длиться вечно. Тогда каждый восход солнца приносил новые чудеса и открытия, а любовь родителей лилась рекой.

Мы впервые возвращались домой около полуночи, и я жадным взглядом ловила каждый миг, боясь упустить хоть кроху. Прислонившись изнутри к стеклу трамвая, мерно стучащего по рельсам, наблюдала, как быстро проносятся яркие огни фонарей, освещающих теплым светом улицу вдоль дороги, смотрела на спешащих домой людей, на все еще горящие и спящие квадраты окон. А после мой взгляд устремился вверх, на черное, необычайно чистое небо, казалось, сегодня на нем зажглись одновременно все звезды. А самая яркая пульсировала, словно живая, и мне чудилось, что она сверкает для меня, освещая мою судьбу своим загадочным холодным светом.

— Дочка, пора выходить, — мягкий голос мамы отвлек от созерцания самого чудесного вечера последних лет.

В стекле отражались прозрачными призраками их обнявшиеся силуэты. Трамвай качнуло, и непонятный стук сбоку заставил повернуть голову. Мама с папой так и стояли, не разжимая объятий, улыбаясь мне. Стук с настойчивостью повторился вновь. Отведя взгляд, стала искать источник. Новый стук, и сон начал рассеиваться; запоздало осознавая, что сплю, нехотя открыла глаза.

Экипаж замер возле знакомых магазинов с выставленными в витринах бальными платьями, в них я была вместе с Глорией. Заранее начиная волноваться, вышла на проснувшуюся улицу.

Первое, что служит визитной карточкой города и выдает его, — это суета, громкие голоса и звуки, сливающиеся в общий шум. Люди торопятся жить. Улыбнулась, вспоминая не спящие мегаполисы будущего.

Быстро огляделась, оценивая обстановку. На противоположной стороне улицы собрались торговцы овощами, рыбой и фруктами, с разных сторон доносились голоса зазывал, мальчишек, предлагающих газеты, услуги по чистке труб, удобрения и поношенную одежду. Воздух гудел точно улей потревоженных пчел.

Самое важное сейчас — незамеченной пройти по улице и свернуть в проулок. Выругалась, чувствуя на себе тяжелый взгляд кучера, и сперва зашла внутрь магазина, притаившись за разодетыми в пышные платья манекенами. В тревоге закусила губу, боясь пропустить нужный момент, упрашивая высшие силы помочь мне, и покосилась на начавших странно посматривать сотрудниц магазина.

Наконец внимание моего надсмотрщика отвлек мальчишка с подносом пирожков в руках. Несколько раз кинув взгляд на мое укрытие, он ослабил надзор, повернувшись к мальчишке и доставая из кармана монеты.

Поспешно развернулась к выходу, заметив, что ко мне от прилавка, за которым замерли, перешептываясь, две девушки, идет мужчина в строгом костюме с таким же выражением на лице. Не дожидаясь его приближения, я вынырнула из магазина и, пригибаясь, пряча лицо, свернула в ближайший проулок. Тяжело дыша, остановилась, оглядываясь, пытаясь понять, куда идти дальше. С обеих сторон грязной узкой улочки возвышались щербатые кирпичные стены, бросая тень и создавая неуютный полумрак. Точно в туннеле здесь завывал ветер. Поежилась и, растирая озябшую кожу плеч и рук, заторопилась миновать непримечательные закоулки городка.