Падшая звезда - Анатолий Нейтак

На рассуждающего Шамана меж тем нападает кашель. Машинально протягивая ему флягу из драгоценного серебра, вода в которой всегда чиста и вкусна (и никогда не заканчивается), женщина продолжает думать.

"Дары Сильных опасны — по определению. Я могу завалить хозяев не ими добытой едой, залить чистейшей водой, натаскать или сделать им многотонную груду драгоценной соли и так далее, и так далее, но проблем племени — и вообще всех людей Куттаха — это не решит. Преподать им магическую науку? Нет, нет и нет. Да и долго это слишком. Даже один ученик потребует времени куда больше, чем время, требуемое для вынашивания и рождения ребёнка. А потом этот ученик всё равно сбежит от людей Куттаха в цивилизованные края через первые попавшиеся Врата…

Хм. Может, установить на землях племени Врата?

Нет, тоже не поможет. Во-первых, это высшая пространственная магия, требующая астрономических затрат энергии. И если с энергией особых проблем не предвидится, то нужных знаний и умений у меня мало. Я очень неопытная высшая. Но во-вторых и в главных, через Куттах проходит немало торговых маршрутов — и что, помогло это местным? На территории племени Вельках есть каменный круг. Порой через этот круг ходят караваны. Не очень-то часто, пару раз за Потемнение. Но разница между племенами Хурл и Вельках исчезающе мала…

Так. Ещё раз. Им нужна не готовая пища, сколько бы её ни было. Им нужна новая, неизвестная возможность добывать себе пропитание. Новые ресурсы, точнее, новый тип ресурсов. Если это появится, то там и до подвижек в мышлении недалеко.

Ха! Придумала!"

…а меж тем Шаман, выпив воды из серебряной фляги, побеждает свой кашель. Вернув флягу, он заканчивает прерванную было мысль:

— Пусть не обидят тебя слова глупого старика, но ты сделала для нас больше, чем мы смели надеяться. Как ни велик голод, а бывает время изобилия, когда и самый большой голод бывает полностью утолён. Нам ничего не нужно, мы и так неустанно благодарим тебя.

— Это потому, что вы сами не знаете своих нужд. Но пока ты говорил, я придумала ещё один путь блага, которым вы могли бы идти и в моё отсутствие. Вернее даже, не придумала, а вспомнила. Следовало вспомнить раньше, но лучше поздно, чем никогда. Спасибо за угощение, я пойду.

— Куда ты?

— Изучать флору. С фауной-то я уже хорошо знакома. Пока!

— Что такое "флора"?

Увы, гостья старика успела исчезнуть из его шатра, не ответив на вопрос. Только слабо, словно от случайного ветерка, качнулся полог входа. Порой чужая женщина двигалась так быстро, что Ныммух невольно содрогался. Невозможная скорость. Просто невозможная!

Но только не для неё. Не для Сильной.

Кроме дичи, в рацион племени входило несколько видов личинок, яйца птиц и змей, узловатые горькие корни кустиков перьелиста, мелкие твёрдые орехи краснопальника и водохлёбки… ну и ещё кое-что по мелочи.

Но увы! И перьелист, и краснопальник, и водохлёбка для целей благодетельницы не годились. Слишком уж требовательны были эти растения к условиям жизни. Та же водохлёбка на этой почве даже получила соответствующее имя: вырастить её вдали от источников воды, с которыми что в Пустошах, что в Скудоземье не блестяще — дело безнадёжное. Поэтому в качестве исходного материала она выбрала изумительный по своей неприхотливости ядовитый бесцветник. И хотя решение задачи оказалось значительно сложнее, чем сгоряча решила Ниррит, но спустя малый срок в шесть трапез бесцветник зацвёл, а ещё через полтора десятка трапез принёс плоды: узкие, бледно-жёлтые, покрытые плотной кожицей. Собрав эти плоды, Ниррит вскрыла их, соскоблила мягкое пастообразное содержимое во взятый специально для этого большой котёл, долила воды, бросила в котёл немного корней перьелиста и — для вкуса — соцветий дурманника с горстью поваренной соли. Когда получившееся варево побулькало на слабом огне минут десять, Ниррит сняла котёл с огня и поставила остывать. А ложку (инструмент, людям Куттаха почти не знакомый) она вырезала из ветви шатрового дерева заранее.

— Для какой ворожбы это нужно? — робко поинтересовалась самая бойкая из женщин племени Хурл, Рымзой. (Бойкая — значит, иногда отваживающаяся заговаривать первой).

Суффикс — ой соответствовал её статусу жены Рымза — племянника Когура. Самостоятельных имён женщины в мире Куттах почти никогда не удостаивались. Вот и Ниррит до сих пор называли однокосой. Или чужой, или бледной, или странной, или другими описательными словами.

За неимением поблизости других чужих, бледных и странных людей женского пола с одной косой проблем с пониманием, кто конкретно имеется в виду, не возникало.

— Это? — усмехнулась Ниррит. — Это не для ворожбы, это просто еда. Хочешь попробовать?

Рымзой побледнела, развернулась и убежала прочь.

Как говорят знающие из числа людей Куттаха, новости бегают на длинных ногах. Вскоре возле костра начали собираться женщины племени. В их бормотании то и дело проскальзывало слово кайель, то есть буквально — "отрава". И на самозваную стряпуху смотрели бормочущие без малейшего восторга. Впрочем, стая женщин племени Хурл мгновенно брызнула во все стороны, когда к костру приблизилась уже знакомая троица: Когур со своим сыном и племянником, а также Хуллын Копьё — по возрасту уже вышедший из числа лучших охотников, но по тому же возрасту и по темпераменту не годящийся в знающие, а потому считающийся вождём. Рымзой следовала за мужчинами с покаянно-виноватым видом, отставая на несколько шагов.

— Ответь мне, чужая женщина, — возгласил Когур, останавливаясь не слишком близко и не слишком далеко, — правду ли поведала жена моего племянника?

— Я не знаю, что именно она тебе поведала. Перескажи мне её слова, и я отвечу, что в них правда, а что нет.

— Тогда сперва ответь так, чтобы слышали все: что именно сварила ты в этом котле?

Ниррит честно и без утайки перечислила все использованные ингредиенты, начиная с мякоти плодов ядовитого бесцветника и заканчивая солью. Когур нахмурился.

— Не знаю я, какие плоды ты положила в котёл, поскольку неспроста дано бесцветнику его имя: не зацветает он никогда и не плодоносит. Но если действительно выросли те плоды там, где ты утверждаешь, то зря ты так жестоко подшутила над Рымзой. Всем и каждому ведомо, что смертельно ядовит бесцветник для всего живого, кроме ползучих слизней, которые сами полны яда и годны в пищу только злым чёрным муравьям.

Вместо ответа Ниррит зачерпнула ложкой поостывшее варево и бестрепетно сунула полную ложку в рот, а потом проглотила пробную порцию.

— Маловато соли, — провозгласила она. — Надо на треть больше.