Анархист - Сергей Юрьевич Ежов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Не волнуйтесь, товарищ Дикобразов. — уверил пилот — Понимаем кого везём, уж поверьте, в случае чего не о себе будем думать, а о спасении пассажирок.
Пилот помолчал, смущенно шмыгнул носом, ещё помялся, но всё-таки решился:
— Товарищ Дикобразов, а правда, что Ирина Михайловна и Лариса Авдеевна святые? Я комсомолец, в суеверия не верю, но моя матушка молится на них. На «Красную Звезду» молится. Так правда или нет?
— Если честно, то не знаю, товарищ. Девочки побывали на комиссии церковников, но те ни к какому решению не пришли. Только главный советский магометанин сказал, что по их вере кого народ сочтёт святым, тот и святой.
— Вообще-то мудро. Я ведь спросил не только от себя. Матушка просила узнать и моя первая учительница. Они женщины вовсе не тёмные: матушка окончила техникум, а учительница учительскую семинарию перед самой революцией. Это вроде современного института. Да и другие люди интересуются.
— Вот так и отвечайте: мол, наши священники думают, а мусульмане этот вопрос отдают простому народу.
— А партия?
— А что партия? Партия считает, что наши девочки работают врачами, делают полезное дело. Хорошо делают, со всей душой и старанием. Устав партии они чтут, делу Ленина верны, чего ещё требовать? А что народ их записал в святые, так они же не виноваты, правда?
— Ну как не виноваты. Не виноваты, конечно, наоборот: стараются изо всех сил, вон какую махину работы провели! Через это народ и признал их. У нас в полку шестнадцать человек лётного состава прошли через их госпиталь. Все живы, всем разрешили летать. А ещё двое комиссованы. Им после войны руку и ногу будут отращивать. Ирина Михайловна слово дала, что отрастит. Мужики верят.
Приземлились на Ходынке, на Центральном аэродроме, сразу перешли в ожидающие машины, только на прощание пожали руки экипажу.
Семён Михайлович и Лаврентий Павлович на этот раз приняли их в здании Наркомата Обороны. В просторном кабинете, обставленном тяжеловесной мебелью, должно быть, помнящей ещё имперские времена и царских генералов.
— Присаживайтесь, товарищи. — махнул рукой Будённый после церемонии рукопожатий — Антон Петрович, ты просветил Юрия насчёт планов на него?
— Просветил. Товарищ полностью готов к работе. Назначение не поменяли?
— Не поменяли, всё по-прежнему, создание аккумуляторов повышенной ёмкости и мощности. Мы тут посоветовались со специалистами, они деталей не знают, но в целом мнение такое: для начала следует создать аккумуляторы для стационарных наземных и подземных объектов, там нет ограничений по массе и габаритам. Второй на очереди — аккумулятор для подводной лодки. Современные уж очень дороги. Неприлично дороги, чего уж говорить.
— Следующим этапом, надо полагать, будет создание аккумуляторов для наземной техники? — уточнил Юрий.
— Думаю, это правильно. — кивнул Будённый — А как венец всего создавайте аккумуляторы для летательных аппаратов.
— Где мне устраивать основной штаб?
— Управление будет создано на базе Наркомата Обороны, а вот место расположения… Где бы вам было удобно?
— Даже не знаю. Вообще-то фундаментальные исследования будут связаны с морем, потребуются тысячи кубометров морской воды для аквариумов с исследуемыми организмами… — Юрий размышлял вслух — К тому же, подобные исследования ведут товарищи Дикобразова и Аверина. Может быть имеет смысл расположить головное исследовательское учреждение во Владивостоке?
— Жалко, что япошки захватили Гавайи, вот бы там заиметь военно-морскую базу, да и всякие институты там можно расположить. — покачал головой Будённый.
— Ничего страшного. Можно прибрать к рукам другие острова. Фиджи, Сулавеси, да хотя бы и Маршалловы острова. — предложил Антон. Базы в океане нам нужны в любом случае, а после войны мир всё равно придётся делить. Только обидно, что Англия владеет слишком большим куском мира. Неправильно это.
— Ничего. Со временем разъясним и Англию. — усмехнулся Лаврентий Павлович — Они изо всех сил нам гадят, даже сейчас, когда мы вроде бы союзники, работают на развал Союза, вот мы им и ответим в их же стиле.
— Хочу уточнить, каково сейчас положение на японо-американском фронте. Не просветите? — попросил Антон.
— А вот подходите к карте, здесь всё видно. — пригласил Будённый.
На карте Тихого океана действительно было видно всё.
Японцы, захватив Гавайи, последовательно вышибли американцев из Филиппин, Новой Гвинеи и множества островов. Заодно прибрали к рукам голландские и французские колонии. В британскую колониальную империю они благоразумно не лезли, а в местах соприкосновения вели себя преувеличенно корректно. Настолько корректно, что было видно невооружённым взглядом: только жёсткий приказ заставляет японских командиров на местах не смешать с землёй всех встреченных англичан.
Но всё по порядку:
В январе сорок второго года Токио тайно посетил личный представитель Сталина, и после серии бесед с ним, а главное, после ознакомления с обширнейшим личным посланием, микадо дал указание обращаться с населением захваченных территорий насколько возможно мягко. Разумеется, никто не собирался немедленно делать их полноправными гражданами империи, но после восприятия законов и обычаев метрополии, после сдачи экзамена и подтверждения полной лояльности — почему бы и нет?
Император Японии имеет прекрасное образование, осведомлен в современных философских концепциях, и Сталину удалось доказать островному коллеге, что движение по пути западного варианта капитализма чревата катастрофой, которая воспоследует не более чем через восемьдесят — сто лет. Да, никто из высших политических деятелей до этого времени не доживёт, но народ-то останется. И страна никуда не денется. А обрекать народ на вымирание, на физическую и умственную деградацию не дело.
Значит, следует идти по другому пути, по социалистическому. Разумеется, глупо пытаться внедрить учение о пролетарской диктатуре в сознание общества совершающего переход от феодализма в ранний капитализм. Зато можно планомерно переходить в эпоху государственного капитализма, то есть, в начальную стадию социализма. В сущности, в СССР шел именно по этому пути.
Японцам было легко сделать такой шаг: по природе своей они коллективисты, и идеи превосходства общественного над частным им, в основном, понятны и близки.
В Японии сразу стали развиваться колхозы, окрепло кооперативное движение в мелком и кустарном производстве, в торговле и сфере обслуживания. Как результат — повысился уровень жизни простых людей, а главное — резко упала смертность.
Но война, начатая несколько лет назад под давлением как внутренних, так и внешних причин требовала ресурсов, людей и идей. Одной из благотворных
