Сопротивление бесполезно - Тиана Макуш

— Хозяйка… не надо избавляться… пожалуйста!

Ответом стала хлёсткая пощёчина.

— Кто разрешил взгляд поднять?

Со страху он не только взгляд опустил, сам на колени упал. Правда склониться не дала та же олегова рука, вновь вцепившаяся в волосы и задравшая лицо.

— Простите, пожалуйста, хозяйка! А как же… если вы уберёте их, как тогда пользоваться моим инструментом? Я же не смогу доставить вам удовольствие.

Вроде вывернулся? И даже логично и вежливо? Надежды разбил тихий смех.

— Красноречие проснулось, пупс? Так переживаешь за свои колокольчики? Но вынуждена тебя огорчить — возбуждаться кастрация не помешает. Какое-то время. А потом всё равно мне надоешь. Пожалуй, отдам тебя тогда своему верному рабу, побалую его. Чтобы получить удовольствие, твоё возбуждение ему вовсе не нужно.

Мороз прошиб по позвоночнику, а предатель-член встал как каменный. Вадик понимал, что это игра — надо сказать, самым краем сознания, настолько втянулся, но всё же осознавал, — но страх штука иррациональная, и на пару с приятным щекотанием нервов вызывал в душе почти настоящий ужас и отчаяние. От переизбытка чувств он жалобно всхлипнул.

— Пожалуйста, хозяйка, не надо кастрацию. Умоляю! Я всё что угодно…

В кожу скул больно впились пальцы с длинными ногтями.

— Ты — что? Хочешь пообещать мне то, что и так сделаешь при любом раскладе? Ты — моя собственность, пупсик, и лишь мне решать, что у тебя будет, а что нет. Как тебе жить, кем быть, что делать… Жить ли вообще. Ты это осознаёшь?

Вадик снова всхлипнул и кивнул.

— Да, хозяйка. Моя жизнь в вашей власти. И я лишь умоляю о милости. Пощадите…

— Посмотрим. Твоё отчаяние так забавно. А теперь вставай, я не закончила осмотр. О! — он уже начал вставать, чуть морщась от не выпустившей его волосы «направляющей» руки, и полный энтузиазма возглас заставил закономерно напрячься. — Говоришь, что угодно? Так вот! Помнишь, что я говорила про куклу? Вот и будешь ею. А раб станет твоими верёвочками. Ни одного самостоятельного действия, только подчиняешься его рукам. Понял, пупс?

— Да, хозяйка. Спасибо!

— Рано радуешься, я ещё ничего не решила. Давай, хочу посмотреть реверс этой монеты.

Последнее явно предназначалось Олегу, и тот со всем прилежанием развернул его задом. Да так, что чуть голова не закружилась. «Верёвочка», блин! Сначала женские ладошки пробежались по спине, потом секундная задержка и ягодиц перестала касаться ткань. Это при том, что спереди её и не подумали опускать, а просто заткнули за пояс-верёвку, как он и подозревал изначально.

Но вскоре все мысли вылетели из головы, потому что женские ручки вовсю наглаживали его задницу, мяли и разводили ягодицы, а потом один из пальцев вообще нырнул меж них и надавил на кхм… выход из тела. Горячая волна окатила от макушки до пяток, и в то же время кожа покрылась мурашками. Вадик догадывался, что сегодня произойдёт (Лира дала достаточно намёков), но вот именно сейчас стало немного страшно. И волнительно — ведь он так давно хотел этого, принадлежать своей леди полностью.

Тем временем его поворачивали, двигали, закрепляли… В итоге, когда очнулся, он оказался уже почти растянут на раме в нужной позе. Руки сзади связаны в локтях и запястьях и вздёрнуты вверх, заставляя наклониться и бесстыдно выпятить зад. Бёдра, почти у самого паха, тоже охватывают верёвки, оттянутые куда-то назад и вверх. Сзади прижались к обнажённой коже, потёрлись пахом, ловкие пальцы пробежались лаской по поджавшемуся животу, качнули член. Полная беспомощность и зависимость от чужой воли. Так сладко и стыдно… Желанно.

Верхняя отстранилась, послышалось шуршание, немного погодя — шумный выдох. Любопытство съедало наравне с возбуждением.

— Умм, хорошо как.

Снова шаги, и вскоре хозяйка появилась в его поле зрения. Боже, какое зрелище ему открылось! Сапожки оказались вполне себе сапогами, аж до середины бедра. Юбка куда-то подевалась (да и правильно: лето выдалось очень жарким, и Лира наверняка упарилась в тяжёлой ткани, так что её облегчение вовсе неудивительно), открывая длинную блузку, оставшийся корсет и… уже прикреплённый ремнями страпон! Когда ж успела-то?! И, господи, она хочет втиснуть в него это?!

Нет, ничего монструозного или неординарного, вполне средний размер навскидку. Даже цвет телесный. Но, блин, это для женщин обычно и привычно, а ему? Наверняка глаза стали по пять рублей, потому что его потрепали по щеке и рассмеялись.

— Что, пупсик, страшно? А как же «сделаю, что угодно»? Впрочем, тебе ничего и не придётся делать ведь. Не переживай, даже если и порву, ибо предпочитаю резкие движения, то не сильно. Быстро поправишься.

Сердце колотилось в горле, страх сковывал, хотелось позорно скулить и умолять о пощаде. И поскорее уже почувствовать эту свою принадлежность. Живот сладко поджимался, губы сохли, лицо горело, а задница ныла уже сейчас — в предчувствии, не иначе. Блин, неужели и в самом деле порвёт? Вадик читал об анальном сексе не то чтобы много, но в предмете более-менее разбирался. И риск, разумеется, был. Так что предвкушение густо мешалось с тревогой, и весь этот коктейль мутил разум похлеще любого алкоголя.

— Ротик открой.

Голову задрали вверх — «верёвочка»! — больно дёрнув за волосы, а прямо перед носом оказались два пальца Верхней. Без перчатки, слава богу! И рот открылся сам собой, уже наполненный слюной от желания почувствовать на языке вкус её кожи. А когда пальцы задвигались там, то вглубь, то наружу, переполненные яйца заломило ещё сильнее, и Вадик глухо застонал. А леди довольно рассмеялась и похлопала его по щеке свободной рукой.

— Какой отзывчивый. Умница. Если и дальше таким будешь, даже позволю кончить.

Мляа, а что, это не предполагалось изначально?! Вадика мотало на волнах эмоций, по большей части из-за того, что он не знал, чего ждать от такой Верхней. У него создавалось полное ощущение реальности происходящего, ну, будто всё на самом деле, и он действительно бесправный раб, полностью зависящий от благосклонности хозяйки.

Пальцы, знатно обслюнявленные, выскользнули из его рта, проведя напоследок по губам, и хозяйка скрылась за спиной. А Олег остался. Оставил наконец в покое его бедные волосы, но голову Вадик опускать не спешил — братец двинулся не следом за леди, а наоборот — встал прямо перед ним, на расстоянии руки.

— Раздевайся.

Только спустя долгое мгновение до него дошло, что приказ касается Олега. Зачем?! И почему перед его глазами-то? А