Другой взгляд на Сталина - Людо Мартенс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Объясняя свой переход к нацистам, Власов написал открытое письмо: «Почему я вступил на путь борьбы против большевизма».
Содержание этого письма весьма показательно.
Во-первых, его критика советского режима идентична тому, что говорили Троцкий и правые круги Запада.
«Я видел, что жизнь русского рабочего очень тяжела, что крестьян силой затягивают в колхозы, что миллионы русских людей исчезли после ареста без всякого суда… Система комиссаров разрушила Красную армию. Безответственность и слежка делают из командира игрушку в руках партийных работников в гражданской одежде или военной форме… Многие тысячи лучших командиров, включая маршалов, были арестованы и расстреляны или высланы в лагеря и никогда не вернулись».
Заметим, что Власов выступает за профессиональную армию, с полной автономией военных, совсем как в предыдущих цитатах из исследования американских военных.
Затем Власов поясняет, как поражения вдохновили его на переход к нацистам. В следующей главе мы увидим, что Троцкий и троцкисты постоянно использовали пораженческую пропаганду.
«Я видел, что война проиграна по двум причинам: нежелание русского народа защищать большевистское правительство и созданная им система насилия и безответственности армейского командования…»
Наконец, используя «антикапиталистические» разговоры нацистов, Власов объясняет, что Новая Россия должна войти в Европейскую капиталистическую и империалистическую систему.
«Мы должны построить Новую Россию без большевиков и капиталистов…
Интересы русского народа всегда схожи с интересами германского народа и всех других европейских наций… Большевизм отделил русский народ от остальной Европы непроницаемой стеной»{544}.
Солженицын
Мы бы хотели сделать небольшое отступление для Солженицына. Этот человек стал официальным голосом кучки слуг царского режима, буржуа, спекулянтов, кулаков, сводников, бандитов и власовцев, которые были законно репрессированы социалистическим государством.
Солженицын – литературный писака, живший двуличной жизнью во время нацистской оккупации. Шовинист, он ненавидел немецких захватчиков. Но еще больше он ненавидел социализм. Поэтому у него нашлось немного неодобрительных слов для генерала Власова, самого известного пособника нацистов. Хотя Солженицын не одобрял союз Власова с Гитлером, он весьма хвалебно говорил о ненависти Власова к большевизму.
Генерал Власов сотрудничал с нацистами после того, как попал в плен? Солженицын нашел способ объяснить и оправдать измену. Он писал: «Вторая ударная армия Власова… была в 70 километрах в тылу немецких войск! И затем безжалостное сталинистское командование не смогло найти для усиления его войск ни людей, ни вооружения… Армия была без пищи, и в то же время Власову не дали разрешения на сдачу войск…
Теперь это, конечно, было изменой Родине! Это, конечно, ужасное, самовольное предательство! Но Сталин… Ему надо засчитать пренебрежение и беспечность при подготовке к войне, замешательство и трусость в ее начале, бесцельные жертвы целых армий и корпусов только лишь для спасения собственной маршальской формы. Действительно, какую более жестокую измену надо искать у Верховного Главнокомандующего?»{545}
Вот так Солженицын защищает предателя Власова от Сталина. Давайте рассмотрим то, что на самом деле произошло в начале 1942 года. Несколько армий получили приказ взломать немецкую блокаду Ленинграда. Но наступление быстро выдохлось, и командующий фронтом Хозин получил приказ от Сталина вывести армию Власова с передовых позиций. Маршал Василевский пишет: «Власов, не обладавший многими необходимыми качествами командира, и будучи на деле нерешительным и трусоватым по природе, был совершенно пассивен. Угрожающее положение, в котором оказалась его армия, деморализовало его до конца, и он не сделал попытки вывести свои войска быстро и скрытно…
Я могу с определенным правом подтвердить крайне серьезную озабоченность, которую выказывал Сталин ежедневно о судьбе Второй ударной армии и об оказании ей всей возможной поддержки. Об этом свидетельствует целый ряд директив ВГК, которые я лично писал под диктовку Сталина.
Власов присоединился к врагу, хотя значительная часть его армии сумела прорваться сквозь немецкие войска и спастись»{546}.
Русские нанялись в нацистскую армию, чтобы сражаться с советским народом? Но, восклицает Солженицын, это же преступный сталинский режим вынудил их к тому: «Людей побуждала к вступлению во власовские подразделения Вермахта только последняя крайность, только предел отчаяния, только неистощимая ненависть к советскому режиму»{547}.
Кроме того, говорит Солженицын, предатели-власовцы были больше антикоммунистами, чем пронацистами: «Только осенью 1944 года начали формироваться дивизии Власова, состоявшие исключительно из русских… их первый и последний самостоятельный поступок – удар по немецким войскам… Власов приказал своим дивизиям помочь чешским повстанцам»{548}.
Эта сказка повторялась нацистскими и другими фашистскими преступниками во всех странах: когда германские фашисты были уже на грани поражения, все они вдруг обнаружили свое «национальное и независимое» призвание и вспомнили о своем «противостоянии» Германии, присматривая себе защиту под крылом империализма США!
Солженицын не опровергает того, что немцы были фашистами, но они были тупыми и слепыми фашистами. Если бы у них было чуть побольше ума, немецкие фашисты должны были бы признать ценность русских братьев по оружию и дать им некий уровень автономии:
«Немцы, по своей полной тупости и переоценке собственных сил, разрешили им только умирать за Германский Рейх, но отвергали их право планировать независимое будущее России»{549}.
Война еще была в разгаре, нацизм еще не был окончательно разбит, а Солженицын уже плакал о «бесчеловечной» участи арестованных власовцев! Он описывал сцены на освобожденной советской земле:
«Заключенный, одетый в немецкие форменные брюки, кричал мне на чистом русском языке. Выше пояса он был обнажен, и его лицо, грудь, плечи и спина были в крови, когда сержант-особист гнал его вперед кнутом… я побоялся защищать власовца перед особистом… Эта картина останется навсегда в моей памяти. Это, помимо всего прочего, есть почти символ ГУЛАГа. Это должно быть на суперобложке этой книги»{550}.
Надо поблагодарить Солженицына за обескураживающую откровенность: человек, который лучше всего представлял «миллионы жертв сталинизма», был нацистским пособником.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});