Психология проклятий (СИ) - Либрем Альма

— Вы даже не сможете причинить мне вред, — пропела она, словно предвкушая победу. — Я чиста от проклятия, я свободна, я со щитом, который не может пробить ваша боевая магия. Зачем же сражаться? А артефакт ваш взорвётся и польёт темнотой всех вокруг, и это будет правильно. Не мне же одной страдать и мучиться!

Она сделала несколько шагов вперёд, приближаясь к тьме, и та благодарно прильнула к её волшебному щиту. Энниз только ласково улыбнулась проклятию, точнее, тем его частям, что уже вылились из артефакта, и влила в щит чуть больше силы. Он заискрился, отгоняя от себя мрак, и в подвале сразу же стало в разы светлее.

Музыкальная шкатулка заиграла, но совсем тихо и ненадолго. Сила артефакта утекала, словно песок сквозь пальцы, стремительно и слишком быстро.

Энниз улыбнулась, так красиво и искренне, что даже стало не по себе.

Ей в спину — в щит, впрочем, — врезался ещё один сгусток энергии. Она оглянулась — в дверном проёме стояла Хелена. За её спиной можно было различить силуэты и других людей, но неясные, довольно размытые.

— Он не пропустит никого и ничего, что может мне повредить, — пожала плечами Энниз. — Я для этого щита — как родной ребёнок, и он защищает меня с невообразимой силой. Видите, как приятно и удобно получать "невесту" и красиво избавляться от неё?

— Сволочь, — прошипела профессор Ольи, проходя в подвал. Следом за нею буквально влетели Элеанор и Котэсса; Ролан немного неуверенно ступил вперёд, вскидывая руку с пылающим огненным шаром.

Энниз только сделала шаг вперёд, и линия щита, соприкоснувшаяся с пламенем, погасила его.

— О, госпожа проректор, — пропела она. Артефакт загудел сильнее, выражая своё недовольство, но Энниз не обратила на него внимания. — Как это прекрасно, что вы тоже здесь… Вы знаете, ваш муж — самый последний олух на свете.

Она швырнула заклинанием в Хелену. Та не отпрянула, воспользовалась защитным заклинанием, но оно зашипело, с трудом останавливая то, чем воспользовалась Энниз.

Сагрон сглотнул. Она использовала силу артефакта — привязка, что ли? Оттуда столько и проблем, и эта её практически абсолютная непобедимость.

— Он, дурак, так хотел избавиться от своего желания, от мечтаний о жене, что был готов на какое угодно преступление, — Энниз хихикнула. — О, любимая доченька тоже здесь? Отец ненавидит тебя даже больше, чем свою ненаглядную жёнушку! И моя прелестная соперница, студентка Арко, подумать только… Увы, вы все проиграли. Вероятно, вы получите эту невесту, как те, кто решил стать свидетелями взрыва артефакта, — Энниз дёрнула на себя энергетическую нить, и тьма вновь стала в разы насыщеннее. — И мой любимый Ирвин. Это ведь было твоё проклятие.

Сияющий застыл. Энниз шагала к нему уверенно и быстро, а он смотрел на неё, как завороженный. Сагрон, сметённый щитом, буквально отлетел в сторону; заклинания на колдунью не действовали, только истощали музыкальную шкатулку.

— Ирвин, проклятие! — крикнул Сагрон, но Сияющий, казалось, не слышал ни единого слова.

Щит пропустил его.

— Энниз, — прошептал он, когда та вскинула руку, собираясь направить на него очередное заклинание. — Знаешь, а ведь я всё ещё люблю тебя.

— Это из-за тебя я получила "невесту". Это твоё заклинание тогда не сумело дать на тебя откат. Сагрон ещё год без сил ползал, а ты — как ни в чём ни бывало, только эта седая прядь, — презрительно фыркнула Энниз. — И думал же, что это прошло просто так!

— Я был страшно зол, — Ирвин зажмурился, и по его щекам, казалось, потекли слёзы. — Я понимаю, что не должен был так поступать. Нам надо было поговорить и просто простить друг друга.

— Я всё равно мечтаю о твоей смерти.

— У меня есть право на последнее желание?

Энниз поднесла руку с огненным шаром к его сердцу.

Котэсса ахнула, не сумев сдержаться. Огонь должен был промчаться по крови, сжигая изнутри. Выжить после этого проклятия не удавалось ещё никому — а артефакт держался на последней магии. Пламя отобрало бы и её.

Ирвин застыл. Он, казалось, совершенно не боялся смерти, а направленный на Энниз влюблённый взор мог бы покорить любую женщину.

— И чего же ты хочешь? — скривилась Фору. — Чего ты от меня попросишь?

— Один поцелуй, — выдохнул он. — Прощальный. Это будет… Ты даже не поймёшь, как это произошло, а мне будет приятнее умирать.

— Какой же ты наивный дурак, — скривилась Энниз. — Мне казалось, ты был умнее тогда, когда мы собирались пожениться. А теперь вижу, что такой же, как и все. Такой же, как и этот твой надменный дружок.

Фору смерила его презрительным взглядом и, потянувшись к Ирвину, прильнула к его губам. Он обнял её за талию, крепко-крепко, притягивая к себе, и Энниз невольно поддалась соблазну. Она запустила пальцы в его волосы, позволяя заклинанию угаснуть, и даже щит стал полыхать менее ярко…

Элеанор, бросив взгляд на Сагрона, резко, звучно засмеялась. Доцент Дэрри тоже поднялся на ноги и хмыкнул себе под нос. Он отряхнулся от пыли и втянул носом воздух, будто бы пытался успокоиться.

Ирвин прервал поцелуй и отступил на несколько сантиметров.

— Я надеюсь, тебе понравится, моя дорогая, — протянул он с ядовитой улыбкой. — Если это представление пришлось тебе по вкусу, значит, я не просто так выполняю свою работу. Поймаем мы ту банду некромантов.

Энниз не успела даже удивиться. Раздался треск — платье поддалось физическому влиянию, — и на свободу прорвалось целых три крысиных хвоста. Волосы на голове в ту же секунду стали дыбом, и девушка с ужасом схватилась за лоб и воззрилась на ставшие пушистыми ладони.

— А на память, — протянула Элеанор, — временная дисфункция магии. Не надо забывать о всех проклятиях.

— Быстро, ритуал! — Ирвин бросился к артефакту. — Пока она не одумалась.

Энниз с ужасом обернулась. Крысиные хвосты метнулись к её рукам, оплетая запястья, и даже к горлу, и как она ни отбивалась, действовали весьма стремительно.

— Мы справимся вдвоём, — Сагрон оглянулся на остальных. — Вам незачем рисковать. Уходите отсюда.

— Не справитесь, — уверенно ответила Хелена. — И не диктуйте мне, что делать, доцент Дэрри…

— Хелена!

— Мальчик мой, — она прищурилась, — у меня в разы больше опыта. Я на двадцать лет вас старше, — она встал напротив музыкальной шкатулки и поймала за запястье Ирвина. — В круг, бегом, — вторая её рука сжала ладонь Котэссы. — Я занималась этим проклятием в магистратуре — и хорошо помню, как эта зараза снимается.

Тэсса протянула руку Сагрону, почти с надеждой, и он, сжав зубы, кивнул. Это было неоправданным риском с их стороны, да, но он уже не имел сил спорить. Он сжал девичью ладонь — и оглянулся на Ролана, оказавшегося по другой бок ритуала.

— Прости, — прошептал Лантон. — Мне действительно не следовало скрывать от тебя правду. Я был не прав.

— Потом это обсудим, — мотнул головой Сагрон. — Бери руку, у нас мало времени. Она сейчас одумается.

Энниз уже постепенно приходила в себя. Магия вновь отзывалась на её воззвания, ещё минутка — и окончательно сорвётся с цепи.

Ирвин поймал Элеанор за запястье, замыкая круг.

Первую ноту заклинания задала Хелена, и мелодия древнего песнопения метнулась к артефакту стрелой силы. Под ногами вспыхнули невидимые линии, знаменуя приход волшебства.

Сагрон сжал зубы. Он много лет подряд почти не использовал такого рода заклинания. Когда-то одно из этого класса выпило его до дна, оставив лишь одну капельку, чтобы вновь восстановиться, и сейчас он чувствовал, что вновь ступает за прочерченную другими людьми грань. Но мужчина делал это осознанно, зная, что назад пути не было.

Он плохо помнил слова ритуала, но пение Хелены задавало тон всем. Котэсса, наверное, не знала формулы и вовсе, но она не допустила ни единой ошибки, повторяя за госпожой проректором — и Сагрон почувствовал, как и сам вливается в общий поток.

Его силы не существовало больше по-отдельности. Они отдавали всех себя на угоду артефакту, впитывая "невесту" и не позволяя произойти громадному взрыву.