Руки, полные пепла - Мэй

– Вот и прекрасно, все выяснили, – сказал Сет. – Можешь уходить.

– Как невежливо! А если бы я помогла, ты бы тоже мной попользовался и выкинул? Ах да, ты же всегда так делаешь.

– Сехмет, это было много лет назад. Мы были с тобой вместе – много лет назад. Все давно занесено песком.

– Разумеется. Ты же развлекался со мной, пока твоя женушка отдавалась Осирису. А как только она вернулась, выкинул меня.

– Ты всегда была эгоистичной стервой. И видела только то, что хотела.

– А ты вообще хотел, чтобы я хоть что-то видела?

Софи невольно вспомнила подруг, которые в школе обожали долго выяснять, кто из них на кого как посмотрел, кто с кем встречался, а главное, по какой причине расстался. Им казалось это очень важным, а Софи искренне не понимала таких разговоров.

Только теперь в комнате будто вихрился раскаленный песок, слышался шелест скорпионов, а нагретые камни отдавали тепло.

– Хватит, Сехмет, – вздохнул Сет. – Ты пришла, чтобы ворошить прошлое? Можешь считать, что все сделала.

– О, я только начала… Но ты прав, к чему о прошлых обидах. Я просто не буду помогать тебе в настоящем.

– Ты поможешь, – негромко сказал Амон. И его голос разливался опасным выжигающим солнцем. Ртуть, проникающая в щели. – Ты – защитница богов. Ты – грозное око бога солнца. Мое око. Если ты не понимаешь, что это важно, я прикажу тебе.

Сехмет сжала губы, и Софи поняла: той некуда деваться. Приказ Амона она обязана выполнить. Но даже в этот момент Сехмет не выглядела покорной, только необузданной в своей дикой, первозданной красоте.

Софи легко видела их вместе с Сетом. Война и воин. Они наверняка могли устроить пару песчаных бурь и даже не заметить этого. И все-таки… Софи не могла представить, чтобы Сет обнимал ее так бережно, как Нефтиду. Не могла представить Сехмет, нежно перебирающей волосы Сета, пока его голова лежит у нее на коленях.

Они оба слишком неистовые, и этот огонь выжигал бы между ними всю трепетность.

Словно в ответ на мысли Софи в комнату вошла Нефтида. С непроницаемым выражением лица, только аромат ночных цветов превращался в гниль, сладковатый разлагающийся тлен.

– Что ты здесь делаешь?

– О, Неф, как давно мы не виделись! Даже чаю не предложишь?

– Я не звала тебя в свой дом.

Их взгляды скрещивались, будто клинки. Изогнутые лезвия, способные в полете разрезать изящную шелковую ткань. Обе женщины не были рады друг другу.

Поднявшись, Сет молча вышел из комнаты, и Софи подумала, он таким образом желает показать, что разговор окончен. Но потом перехватила взгляд Гадеса, полный тревоги. И когда он тоже поднялся, Софи последовала за Аидом.

В ванной лилась вода. Сет стоял, тяжело облокотившись на раковину. Софи не видела его лицо, зато капающую кровь – отлично. Красные кляксы расползались по белому фаянсу, часть их смывалась водой.

Гадес подхватил Сета и усадил прямо на пол ванной, прислонив спиной к душевой кабине. Кровь текла из носа, заливала рубашку.

– Сет? Сет! Не отключайся.

Взгляд Сета мутнел, и Гадес отрывисто сказал Софи:

– Зелье!

Маленькие склянки аккуратными рядами стояли в холодильнике, между молоком и сыром, который притащил Амон еще давно да так и оставил засыхать. Между такими обыденными вещами выстроились слабо мерцающие бутылочки. Софи видела, что их несколько десятков. Она знала, что делать зелье сложно, поэтому, когда богов-лекарей было много, они справились быстро. Но теперь оставшиеся врачеватели не успевали.

Взяв бутылочку, Софи захлопнула холодильник и поспешила обратно. Гадес и подошедший Анубис уже отвели Сета в комнату, он выпил зелье.

– Сет? – позвал Гадес.

– Прекрати, – огрызнулся Сет. – Все в порядке.

Выглядел он паршиво. Бледный, с темными кругами под глазами. Его ощутимо трясло.

– Холодно, – пробормотал Сет.

Софи вспомнила, как он мерз из-за силы Осириса, и сейчас ей казалось, что только благодаря этой силе он вообще еще жив. Нефтида укутала его одеялом, и Сет не сопротивлялся. Зелью требовалось время, и Амон неуверенно произнес:

– Я могу сделать теплее.

– Почему до этого не пробовал? – нахмурилась Нефтида.

– Раньше было сложно. Сейчас… могу.

Амон свел ладони вместе, как будто ему требовались ритуальные жесты, и почти мгновенно Софи ощутила, что в комнате действительно стало теплее. Гадес решительно вышел, и Софи поспешила за ним – ощущая, как вихрится его сила смерти, мрака и неотвратимости.

Сехмет стояла в гостиной с идеально прямой спиной и испуганным выражением лица. Видимо, пока все было только на уровне разговоров, она действительно не осознавала, что происходит.

Гадес в два шага оказался около нее и навис, позволяя мощи мертвецов окутывать их обоих. Если бы он захотел, движения брови было бы достаточно, чтобы кости Сехмет перетерлись в пыль прямо внутри тела.

Она невольно пригнулась, теперь уже не казавшаяся такой опасной и решительной.

– Ты поможешь, – в голосе Гадеса пульсировала смерть. – Я тебя заставлю, если потребуется.

Сехмет ответила глухо с нотками рычания, но не угрожающего, скорее прорывалась ее истинная сущность.

– Я сделаю то, что просит Амон-Ра.

25

Машины Гадес любил. Не то чтобы приходил в восторг от скорости, как Сет или Анубис, но ему нравилось быстро перемещаться, не прибегая к средствам магии. Зачастую, когда рядом не было Персефоны, дом в мире людей оставался всего лишь местом, где размещались Врата в Подземный мир. А вот салон машины и правда оставался тем пространством, куда хотелось возвращаться.

Пока по окнам шелестел дождь, в салоне было тепло, пахло землей и костром, хотя Гадес сам не помнил, кто принес с собой этот запах.

Когда-то автомобили впервые показал ему Сет. Оба пришли в восторг от изобретения людей, но не все первые опыты были удачными. Гадес помнил, как в начале двадцатого века он не справился с управлением и вместе с Сетом вылетел с дороги, прямо в лес и деревья. Их тела тогда погибли.

Когда Гадес вернулся, уже стемнело, пахло металлом и гарью. Тело Сета еще оставалось мертвым, Гадес вытащил его и начал ждать. Это была холодная, неуютная ночь рядом с искореженными останками машины. Тогда Гадес не просто испугался, что Сет останется мертвым – это произошло бы по его вине.

Но к утру Сет вернулся, долго ругался, но только потому, что ему было больно. Он никогда не винил Гадеса и даже не думал о том случае.

Гадес сосредоточился на дороге. Он не знал, почему именно сейчас об этом вспомнил, прошла уже сотня лет. Машины с тех пор стали более безопасными, а он научился водить