Новые сказки. Том 1 - Антология

Художник: Денис Чечулин, 10 лет

Так вот: воробей Васька летел по улице, а кот Васька соответственно шёл. И оба они увидели объявление: «Киностудии требуется кот на роль второго плана и крупный воробей для работы каскадёром». Объявление висело высоко для кота и низко для воробья. Поэтому кот потешно подпрыгивал во время чтения, а воробей зависал на «кото-опасной» высоте. Коту объявление обещало сметану, а воробью – семечки. Слюни у кота потекли сразу, у воробья слюни не потекли, у воробьёв вообще со слюнями напряжёнка. Но воробья Ваську ужасно взволновали слова «каскадёр» и «семечки». Семечки он научился потихоньку клевать у старушки, которая торговала ими на углу.

Занятие вкусное и опасное. Так что каскадёрский опыт имелся. В объявлении требовался крупный воробей. – Эй ты, котяра, я достаточно крупный? – Мм-да, – кот облизнулся.

Кот читал быстрее воробья, и какое-то время он подпрыгивал, уже прочитав объявление, в надежде его схватить. Но воробей был бдителен. На киностудию воробей прилетел первым, так как он летел высоко и по прямой, а ещё – он точно знал, куда, так как сверху всё видно. Кот бежал, петляя, и постоянно спрашивал дорогу у встречных котов и кошек. Один раз его жестоко облаяла собака, и он сидел на дереве, пока её не Воробьёв на киностудии было достаточно, кинопробы шли полным ходом. Ассистентка режиссёра в короткой юбке мерила воробьёв сантиметром.

Когда прилетел Васька, кинорежиссёр сразу поманил его пальцем, а остальным сказал: «Спасибо. Кыш!» А то… Воробей Васька был в полтора раза крупней предыдущего лидера. И видно это было без сантиметра, но его тоже измерили для соблюдения порядка от клюва до хвоста – 14 сантиметров. Скажете, таких крупных не бывает, а это вообще-то сказка. Скажете, бывают и покрупнее. Может, и бывают, но не прилетели, и роль досталась воробью Ваське.

Котов на киностудии тоже было навалом. Они сидели в загончике за сеткой-рабицей, мяукали, урчали, скребли лапами землю, грызли сетку, в общем, вели себя, как их родня в зоопарке. Хотя каждый явился добровольно, и никого не держат – скатертью дорога. А когда явился кот Васька (наш Васька), Васек там тоже было немеряно, помощник режиссёра, руководивший кастингом, поманил его пальцем, а остальным сказал: «Спасибо. Брысь!» А то… Наш кот Васька – самый большой и самый красивый, с густой шерстью, сиамского окраса.

В кабинете режиссёра воробей сидел на подоконнике, а кот на коленях у ассистентки.

– Итак, – сказал режиссёр, – я – режиссёр, меня зовут Феликс Нилов, друзья зовут меня Феллини, я не обижаюсь, и с вами, надеюсь, мы станем друзьями.

Режиссёр слегка порозовел. «От скромности», – решил воробей.

– А меня зовут Елена Владимировна, можно – Ляля, – сказала ассистентка.

– Глеб, – сказал помощник режиссёра, подошёл к коту, протянул руку и ласково потрепал кота за шею, протянул было руку и к воробью, затем внимательно сравнил размеры ручищи и воробья и добавил: – Ну, и тебе привет.

– А теперь вы представьтесь, – обратился Феллини к нашим героям.

– Васька, – сказал кот.

– Васька, – сказал воробей.

Кот перевернулся на спину, вытянул все лапы в стороны:

– Мру, мру, уморили, тоже мне тёзка. Да вы нас, поди, путать будете.

Глеб снял очки, погрыз дужку:

– Пернатый, а ты не сочиняешь?

– Нет. Не сочиняю. Я бы получше выдумал, – надулся воробей.

– Это не проблема, воробья будем звать Васька, а кота – Василий. Кот крупней, – предложила Ляля. Все согласились.

Слово взял режиссёр:

– Итак, мы снимаем фильм из жизни снегирей. Фильм правдив не по-детски. Там будет сцена гибели главного героя в лапах кота. Все артисты-снегири категорически отказались сниматься в этой роли без дублёра. Дублёры-снегири тоже улетели. Мы решили загримировать воробья…

Услышав это, воробей Васька упал на бок, закатил глаза и скрючил ноги, разумеется, со страху. Но режиссёр пришёл в неописуемый восторг:

– Вот так и надо будет лежать, молодец!!!

Воробей открыл один глаз:

– Я, конечно, не трус, но как у вас с техникой безопасности?

Режиссёр был готов к этому вопросу:

– Кот получит строгие инструкции, с него будет взята подписка, в случае поедания воробья или его инвалидизации кот сметану не получит.

Кот сразу скис. А воробей догадался, что красивое слово «инвалидизация» означает поедание частичное, вернее – отгрыз лапы или хвоста. Воробей заявил:

– Я ему не верю. Пусть ему когти подрежут и морду скотчем замотают.

Кот заорал: «Не дам!» Режиссёр бесстрастно продолжал:

– Морду скотчем нельзя, мы будем брать крупный план морды, а вот насчёт когтей мы консультировались с ветеринаром – они отрастают. Пока отрастут, будешь жить при киностудии на полном обеспечении, «Вискас» три раза в день, про сметану не забыл?

Режиссёр достал из холодильника банку сметаны ёмкостью один литр, сунул туда палец и дал облизать коту, потом поставил банку на подоконник рядом с воробьём:

– Почувствуй разницу.

Кот сначала смотрел, не мигая, широко раскрыв глаза, затем прищурился и миролюбиво промямлил: «Банка больше».

– Ну, по рукам, вернее, по лапам, короче, по конечностям, – обрадовался Феликс. Ляля, держа одной рукой кота, другой отпечатала тексты договоров, достала штемпельную подушку. Режиссёр подписал бумаги, а кот и воробей поставили отпечатки лап. После этого кот стал облизывать лапу и перемазал всю морду.

– Темнота, – произнёс воробей и попросил салфетку.

– Ну вот, – завопил Феликс, – кот измазан, куда ты смотрела, Ляля?! Беги за кошачьим шампунем, мыть будем.

Ляля купила шампунь и пластмассовый жёлтый тазик. Глеб сходил и набрал воды. Кот, прижав уши, мёл по полу хвостом и злобно шипел.

– Девочке мыть кота?! А что будет с моими руками? – вопрошала Ляля, пародируя рекламу «Фейри». Но её никто не слушал. Феликс и Глеб, глядя на кота, одинаково восклицали: «Какой типаж! Какой типаж!» Воробей смотрел с интересом, воробьи любят, когда собака дерётся с котом, когда дети привязывают к кошачьему хвосту пустую консервную банку, но купание кота – это зрелище покруче. Минут через пятнадцать кот стал шипеть тише и реже.

– Батарейки сели, – съязвил воробей.

Феликс налил в крышку сметаны. Кот вылизал крышку, шипение прекратилось, хвост замер. Кот принял решение. На самом деле кошки машут хвостом не только когда злые, но также когда не уверены и не знают, что делать. Кот во время мытья никого не поцарапал и не укусил, но мявкал очень жалобно и глядел так печально… Воробью даже стало его жаль. «Интересно, – подумал воробей, – что это за продукт такой – сметана, что кот стал доступен для народа и прост в употреблении». Он подлетел к банке, сел на край и клюнул – голова погрузилась в сметану. Завёрнутый в полотенце кот хохотал, будто его щекотали.

– Ну вот, – начал сердится режиссёр, – теперь воробей измазан.

– Воробья мыть не надо, начальник, – развязно заявил повеселевший кот, – давайте я его оближу, я от таких загрязнений очищаю легко и охотно – языком, – кот показал язык – розовый язык меж белых отменных зубов.

В первый день съёмок делали крупные планы. Кот был ещё при когтях. Он лез по дереву, полз по ветке, прыгал на игрушечного поролонового снегиря, вместе с ним падал с ветки в снег. Сначала кот вёл себя вальяжно, хищником от него не пахло.

– Когти, когти!!! Выпустить когти!! Мне нужен крупный план когтей!! – орал Феликс.

– Я не вижу зверя!! Ну, сделайте с ним что-нибудь…

Кот зевал. Поролоновый снегирь его явно не вдохновлял. Глеб подошёл и заорал коту в ухо: «Завтра тебе когти обрежут!» – и дёрнул кота за хвост. Воробей хохотал от души. Кот озверел: он вращал глазами, скалил зубы, шипел, когти вылезли, как кинжалы.

– Уже лучше, – обрадовался Феликс.

После каждого дубля Ляля гладила кота и кормила колбасой.

– Колбасы не давать, – отрезал Феликс.

Кот превзошёл самого себя. За когти, за колбасу, за этого нагло ухмыляющегося пернатого, за всё ответил поролоновый снегирь. От него ничего не осталось. Кот выковырял лапой из зубов остатки поролона и заявил: «Сметану в студию!»

– Не возражаю. Ляля, налей ему сметаны, заслужил, – сказал режиссёр. Воробей притих. Кот съел сметану, но всё ещё нервно вздрагивал и мёл хвостом. Ляля чесала кота за ухом и шептала: «Успокойся, я сегодня возьму тебя домой. У меня мягкий диван, телевизор, сметана…» Глеб и Феликс дружно хвалили кота, интересовались, не сменить ли ему имя на Оскар. Кот вежливо отказался. Невесело было только одному воробью. Он представил себе завтрашнюю съёмку, этого оскароносного героя второго плана, и у него созрело твёрдое желание смыться. Для начала он залетел на рябину и пристроился поближе к стволу на верхней ветке.

Наконец-то съёмочная группа обнаружила отсутствие воробья.

– А где воробей?! – закричали все и закрутили головами. Догадались спросить кота. Кот понюхал воздух, задрал морду вверх: