Чужой - Андрей Геннадьевич Кощиенко

Говоря по-простому, — им не страшно. А скажи сейчас любой из них: «Ну и что, что у тебя высокий бал сунын? Так ты же уголовница, сидевшая в тюрьме! Какая тебе высокооплачиваемая работа? Иди отсюда нафиг! Не напрягай и не позорь своим присутствием коллектив!» Мозг у них тут же струхнёт и начнёт ударными темпами вырабатывать адреналин, ибо впереди возникает одна сплошная непредсказуемость жизни. Как у меня, например. Думал, перекантуюсь по больничкам, дотяну до праздника, а там — на свободу с чистой совестью. Шиш с маслом! Какие-то идиоты, поклонники Солли, решили превратить первый этаж клиники в филиал ада имени меня. Понатащили поминальных венков с лентами — «для Агдан». Уклеили стены внутри и снаружи здания листками бумаги исписанных красными чернилами. Не читал, но уверен: это были не здравницы в честь ЮнМи. Плюс группы репортёров с камерами на плечах и вялая полиция. И ещё медработники, перекрывшие входы на лестницы, не дав фанам подняться на другие этажи.

В общем, когда меня вывозили в инвалидной коляске, там пипец чего творилось. Гады, врачи. Могли ведь по-тихому «выгрузить» через какой-нибудь служебный лифт, но специально протащили сквозь толпу, показывая, что выпинывают нафиг. А если бы на меня напали? Впрочем, дебоширившие подростки, обнаружив рядом с собою меня, моментом прекратили антиобщественную деятельность и разом попытались удалиться на возможно большее расстояние. Причём сделали это так энергично, что на выходе из здания кратковременно образовалась испуганно визжащая пробка из малолетних придурков.

Я понимаю, дебилов, готовых идти делать хоть что-нибудь, лишь бы не думать, — полно. Но вы же сами хейтилиСолли, писали ей в комментах пожелания сдохнуть? Ко мне вы чего припёрлись? Поблагодарить? Показать, что из нас двоих вы ненавидите меня больше? Или её уже не достать, а вампирам — нужно где-то харчеваться? Твари решили пить мою кровь? Птица Обломинго к вам прилетит! Ждите! Выйду на свободу — ни мгновения не задержусь в этой стране! «В деревню, к тетке, в глушь, в Саратов!». Х оть тушкой, хоть чучелком, но вон из ада Чосон!

—… Чтобы пробить дорогу в будущее, нужно учиться усердно… — говорит классу учитель, отрывая меня от рисунка и вызывая чувство тошноты.

Вот ни на йоту не сомневаюсь, что Солли усердно училась пению, танцам и всему остальному, называемому шоу-бизнесом. Ну и чем для неё это закончилось? Где она теперь? Пришли бездарные нуги и тупо затоптали, придумав повод. Зря я рот открыл. Многократно подтверждено и проверено историей, что предсказания — дело неблагодарное. И я об этом прекрасно знал, но почему-то захотелось приобрести персональный опыт. Почему?

Задумываюсь над этим вопросом, механически закрашивая участки на рисунке.

Ну, во-первых, не хотел, чтобы эти двое так закончили. Пусть лично не знаком, но ощущаю к ним уважение,… как к коллегам. Раз взобрались высоко, значит — что-то из себя представляли. Бездари способны только похоронные венки живым людям таскать. Ну и второе, пожалуй,… Это были мои остатки веры в людей. В их разумность. В способность оторваться от себя и обратить внимание на живущего рядом. Нуждающегося в помощи…

Всё! Больше никогда, Серёга! Хочешь кому-то помочь — только сам! Своими ручками!

Заканчиваю закрашивать последний участок на рисунке. Чуть отодвигаюсь и окидываю получившееся взглядом.

«А лучше — ни за кого не впрягаться!» — приходит в голову мысль. — «Всё равно — все в итоге сдохнут, чего для них не делай. Зачем тратиться? Результат будет всегда один — виноватым назначат тебя. Невозможно что-нибудь изменить, если человек сам этого не хочет. Вон, как эти овцы вокруг меня. Сунын они сдавать будут! Нафиг он им сдался?»

— Пак ЮнМи… — перестав молоть чушь, произносит учитель.

Поднимаю голову, встречаюсь с его взглядом.

— Чем ты занята? — спрашивает он.

«Смелый аджосси», — думаю я, вместо ответа прислушиваясь к тому, как в округе все буквально замирают. — «С момента моего 'триумфального возвращения» в «Анян» никто не разговаривает со мной больше необходимого, а тут вдруг — такой интерес. Вчера, по возвращению в тюрьму, первая моя встреча была с её начальницей. Хотел, было, поздоровавшись, поздравить аджуму с тем, что она теперь руководит весьма известным в мире режимным учреждением, в котором «тащат срок» не менее известные танцовщицы, но, мгновение подумав, решил не идти этим путём. Низкий уровень для меня, мировой знаменитости, прикалываться над тёткой, посаженой сторожить отбросы общества. Считай, она вместе с ними сидит. Добровольная жизнь в тюрьме по собственному выбору. Но кто-то же должен это делать? Я этим заниматься не собираюсь, поэтому, правильно будет вести себя вежливо с тем, кто взвалил на себя нужную, но не пользующуюся популярностью работу.

Как оказалось, решение «не выделываться», оказалось верным. Начальница оказалась настроенной на взаимовыгодное сотрудничество и мой сарказм оказался бы не к месту. А так аджума сообщила , что предупредила всех: кто будет приставать или визжать, или бегать от Агдан, то тех я прокляну. Попросила не подводить и соответствовать созданному ею образу. Взамен поклялась обеспечить проживание в «одноместном люксе» до самого освобождения, постоянную круглосуточную охрану, в виде сопровождения парой охранниц, и вернуть мои личные вещи вместе с флешкой, хранящей в себе «Голодные игры». Я ударил с ней по рукам, понимая, что боец из меня сейчас как из говна пуля. Поэтому странно, что математик пристаёт. Может, он отсутствовал, когда начальница сообщала о «последнем китайском предупреждении Агдан»?

— Рисую, сонсенним, — отвечаю я учителю.

— «Рисуешь»? Значит, сунын тебя не интересует?

— Абсолютно.

— Жаль. У тебя хорошие способности к математике.

— Кому нужен в Хангук математик-арестант? — удивляюсь я и тут же прикусываю язык, поняв, что вновь начал «болтать».

— Покажи, что у тебя получилось, — просит аджосии, не ответив вопрос.

Поднимаю листок с рисунком, демонстрирую.

У-уу… — гнусят девчонки из тех, кто видит изображение.

— Это кто? — спрашивает учитель.

— Та, которая меня ждёт. Моя чёрная коянъи.

— Больше тебя никто не ждёт?

— Может быть и так. Но в ней я уверена на сто процентов.

В этот момент раздаётся стук в дверь класса, потом она распахивается, и на пороге появляется охранница.

— Прошу прощения, господин СуЮн, — говорит она, обращаясь к учителю, — но у меня есть приказ немедленно доставить заключённую Пак ЮнМи для беседы.

— Не имею возражений, — отвечает тот и переводит взгляд на меня. И охранница тоже смотрит на меня. И девчонки. Ощущение — что все глазеют на мою персону, ожидая чего же я выкину в ответ?

Вздохнув, начинаю выбираться из-за парты. Интересно, кому я понадобился?

(примерно десять минут спустя. Небольшое помещение, вся мебель в котором состоит из стульев и большого стола, с одной стороны которого, в одиночестве, сидит ЮнМи, а с другой — две женщины в форме полиции. Рядом с представителями полиции, немного сбоку, пристроилась начальница тюрьмы.)

— В рамках проводимого расследования о смерти актрисы Солли мы хотим провести с вами беседу… — сообщает о цели своего появления пожилая аджума, представившаяся при знакомстве суперинтендантом Бюро Уголовных Расследований города Сеула.

Более молодая аджума, сидящая у её правого плеча, — просто интендант. Интересно, высокие это ранги или нет? Кого ко мне принесло: низшее звено или высоких начальников? Будем считать, раз есть приставка «супер», — нормальный уровень.

— Убийство — это серьёзно, — отвечаю я. — Без адвоката не желаю ничего обсуждать.

— Почему — «убийство»? — настораживается «супер».

— Вы сказали, что работаете в Бюро Уголовных Расследований. А Солли, как я слышала, покончила с собой.

— Всякий случай смерти обязательно проверяется на наличие признаков насильственности, — просвещают меня. — Только при их отсутствии происшествию присваивают другую квалификацию.

— Прошу прощения, госпожа суперинтендант, — извиняюсь я. — Я не знала таких подробностей.

Та понимающе кивает в ответ.

— Это не допрос, — говорит она. — Просто беседа. Без протокола и подписей. Которую можно провести в отсутствии адвоката.

— Я не доверяю полиции.

— Почему?

— Длинная история. Объяснения займут много времени, но не изменят моего отношения. Стоит ли этим сейчас заниматься?

— ЮнМи, никто тебя ни в чём не подозревает.

— Даже в проклятии?

— А ты можешь проклясть?

— Запросто!

—… Так же как любой человек, способный набирать текст на компьютерной клавиатуре, — улыбаясь краешком рта, поясняю я троим замершим тёткам. — Можете убедиться в этом сами, зайдя в один из чатов, в котором желают смерти мне, моим родным, а также всяческих бед и несчастий. С Солли было то же самое.

— Что именно вы хотите услышать? — спрашиваю я, не став распространяться