Пуговицы (СИ) - Мартин Ида

Витрина его задвигалась опускающейся сверху тяжелой металлической рольставней. Но замок её был сломан и пролезть внутрь не составляло особого труда.

Об этом месте знали только мы с Лизой. В прошлом году случайно обнаружили.

Напротив Коко тянулась глухая стена книжного магазина и люди сюда доходили редко.

А чуть ближе к выходу с эскалатора в центре улицы поставили большую, огороженную белым картоном ёлку, так что место получилось более, чем надёжное.

Мы дождались, пока пара, шедшая позади нас, не свернёт в книжный.

Торговая улица была узкая, но очень освещённая. Пол, стены, потолок — всё сияло.

Поэтому, как только я приподняла ставню и нырнула внутрь, мне показалось, что я ослепла.

За моей спиной тут же возник Лёша. Лишних вопросов он не задавал и сразу включил фонарик на телефоне.

Темноту разрезал белый луч, вокруг нас запрыгали уродливые тени.

Пройдя через небольшой торговый зал, я зажгла свет в отсеке, где располагались две примерочные кабины с чёрными шторками.

Лёша прошёл за мной и остановился.

— Давай, рассказывай скорее во что я вляпался.

В зеркалах примерочных двигались наши отражения. Леопардовый полушубок и Лёшина куртка валялись на полу.

Мы устроились в проходе на маленьких круглых пуфиках из кабинок, и я выложила ему всё. Почти всё. Собиралась рассказать только основное, но слушал он внимательно, с интересом, и что я ненормальная, не говорил, поэтому начала я с Пуговиц, Кощея и директрисы, но потом перескочила на Надю, с неё на Томаша, после на Бэзила, вспомнила про Лизу и рассказала заодно и про неё.

— Классная история, — иронично произнёс он, когда я закончила. — Я уже почти не жалею, что припёрся сюда на ночь глядя. Когда шубу твою увидел, пожалел. Но теперь понимаю, почему тебе и без алкоголя нормально.

Прозвучало это забавно. Мне бы на его месте тоже стало смешно, но я, к сожалению, была на своём.

— Значит, ты мне не веришь?

— Всё зависит от того, чего ты хочешь, — его синие глаза улыбались. — Если денег собираешься просить, считай, что не поверил.

Он был явно ушлый и «стреляный». Это мне понравилось. Распинаться полчаса перед беспомощным дурачком было бы обидно.

— Нет, не денег, — несколько секунд я обдумывала, как прозвучат мои слова в свете его оправданного скепсиса. — Я хочу записать обращение к людям. О том, что меня против воли отправляют даже не в лечебницу, а не пойми куда. В какую-то богадельню, которую и медучреждением считать нельзя. Силой запирают и держат. Это может сработать, чтобы хоть кто-нибудь значимый обратил на это внимание.

— Президент? — Лёша насмешливо вскинул брови.

— Есть же разные организации, которые спасают людей.

— ООН что ли?

— Считаешь меня совсем глупой? Или ненормальной?

— Честно? — он пожал плечами. — Без понятия. Я тебя не знаю. От всей этой твоей истории у меня мозг вскипел. По правде говоря, есть у меня знакомые, которые специализируются на таких видосах, но сейчас они сюда точно не поедут.

— Мне и тебя достаточно. У тебя же куча подписчиков. Снимешь, выложишь, может, меня и вытащат.

— Да ну, брось. Не знаешь, как такое происходит? Все побомбят, поагрятся, посрутся между собой, а потом появится новая тема и они пойдут хейтить там.

— Что же тогда делать?

— Просто поехать сейчас со мной, — он подался всем корпусом ко мне, и лицо его резко посерьёзнело. — А потом выследить их всех и убить.

— Чего?

— Я тебе помогу, — заверил он громким, конспиративным шепотом. — На шухере постою.

Я рассмеялась.

— У тебя шутки, а мне жить негде.

— Я не шутил, когда предложил поехать со мной, — взгляд стал прямым. — Если это не твоя фантазия, то наспех такие дела не проворачиваются.

У него была странная манера разговаривать, вроде бы всё по приколу и в тоже время нет.

— А как? Как сделать так, чтобы хоть кто-то меня услышал и поверил?

Лёша встал, потянулся, дошёл до зеркала в кабинке, одёрнул рубашку, оглядел себя и, оставшись довольным увиденным, развернулся ко мне.

— Позвони на рандомный телефон доверия и скажи, что собираешься покончить с собой. Сейчас по этой теме всех на уши ставят. За тобой куда угодно всей толпой приедут, хоть в закрытый ТЦ, хоть в Белый дом. Главное, добавь, что ты школьница. Школу начнут трясти — мама не горюй, и семью и друзей. Хочешь отомстить всем, нужно сделать именно так.

— А что со мной потом будет? Ну, где мне жить и всё такое…

— Если деда твоего арестуют, будешь жить одна.

— Он болеет. Сильно. Скорей всего, долго не проживёт, как мне его в полицию сдавать?

— Слушай, не знаю. Хочешь обратно в дом престарелых — вперёд.

— А меня не отправят в интернат?

— Куда? — он поморщился. — Тебе же восемнадцать. Да? Нет? По-любому — переросток. Им своих дармоедов девать некуда. Если обвинение против деда не накатаешь, останешься жить с ним, но он будет под наблюдением. Чуть что: тревожный звонок или жалоба от тебя, к нему сразу приедут люди. Потом закончишь школу, найдёшь себе работу, снимешь комнату и всё вообще будет зашибись.

— Так легко?

— Конечно, легко. А чего тут усложнять?

— Спасибо, — я почувствовала некое подобие облегчения. — Меня обычно все только запутывают, а ты распутал.

— Ну так, — он победно развёл руками. — Обращайся.

— Значит, видео снимать не нужно?

— Ничего не нужно, — он поспешно опустился передо мной на корточки. — Просто поехали уже и всё.

— Ты нарочно втираешь, как всё легко, чтобы побыстрее соскочить? — чуть задремавшее привычное недоверие снова было тут как тут.

— Соскочить я могу и без втираний, тебе просто повезло, что я такой добрый и отзывчивый оказался, другой бы тебя сразу послал, как только в этой шубе увидел.

Я засмеялась:

— Чего ты к шубе прицепился?

— А давай мы тебе здесь что-нибудь поприличнее подыщем? — он поднялся. — Не хочу, чтобы мой друг меня потом этим всю оставшуюся жизнь стебал.

— Ты так говоришь, как будто я сама напрашиваюсь с тобой ехать.

— А разве нет?

Не дожидаясь моего ответа, Лёша нырнул в темноту зала и несколько минут чем-то шуршал и громыхал, после вернулся с огромной охапкой курток и кинул её мне к ногам.

— На, примерь.

— Я не буду красть шмотки. У меня и без этого неприятностей хватает.

— Ты чего, совсем? — он посмотрел на меня так, как будто я предложила ему гангстерский налёт. — Какое красть? Возьмёшь напрокат. В долг. На пару дней. Потом вернешь. Чисто тест-драйв.

— У кого я возьму? Здесь никого нет.

— Напишешь расписку. Или… Хочешь, я могу твоё обращение записать, где ты пообещаешь всё вернуть?

— Знаешь, — я встала. — Ты извини, что я тебя сюда притащила. Это было глупо. И неправильно. У меня после этого лечения реально крыша уже едет. Спасибо, что потратил на меня время.

— Ты всегда такая замороченная или тоже после лечения? — он посмотрел на потолок. — Как думаешь, пожарные датчики не сработают, если я здесь покурю?

— Слушай, а давай я тебе заплачу? Ну, когда всё закончится. Пять тысяч. Норм? За съёмку и пост.

— Лучше натурой, — не раздумывая, выдал он.

— Всё, пока, — я подтолкнула его к выходу. — Твоя помощь мне больше не нужна.

— Типа прогоняешь?

— Для инстаграмщика ты очень сообразительный.

— Да ладно тебе, — изобразив глупое смущение, как будто я сделала комплимент, отмахнулся он. — У меня десять троек в аттестате.

— Явно не по физре.

— Ты тоже сообразительная, — он нагло подмигнул. — Хочешь анекдот? Короче, догоняет маньяк девчонку и шепчет страшным голосом: «С такой задницей тебе не убежать». Девчонка, рыдая: «Вы говорите, как мой учитель по физкультуре». Маньяк удивлённо: «Иванова?»

— Самое смешное в этом анекдоте — её фамилия, — я ткнула его в плечо. — Всё, иди. Из-за твоих шуток я никак не могу сообразить, что делать.

— Я тебе уже сказал, что делать, но я ведь тупой инстаграмщик, поэтому меня можно не слушать. Да и если человек не хочет, чтобы его спасали — его никто не спасёт.