Дама с единорогом - Ольга Романовская

Распорядившись, куда отнести привезённые вещи, Леменор повозился немного с собаками (их всё-таки стало меньше: умерла его любимая сука, не доглядели негодяи-псари!) и отправился осматривать свои угодья: лучше заранее знать, какие дыры придётся затыкать, на что он может рассчитывать.

— Здравствуйте, сэр! — У конюшни его окликнул робкий детский голос. Артур обернулся и увидел тонкого бледного мальчика лет одиннадцати — двенадцати в поношенной красной шапочке с фазаньим пером. Это перо резко диссонировало с его одеждой — старой, без изысков, несколько раз перешитой, покрытой грязью и пылью. В руках у парнишки был узелок. Из-за спины незваного гостя робко выглядывало ещё одно испуганное лицо, принадлежавшее мальчику постарше. Пожитков при нём вообще не наблюдалось.

— Чего тебе? — сердито бросил на ходу баннерет. — Кто пустил сюда эту парочку? Поросячьи рыла, я вас спрашиваю?!

— Вот. — Мальчик с пером протянул ему некую вещь, завёрнутую в грязный платок. — Я Гордон.

— Мне плевать, как тебя зовут. Я не подаю, так что можешь убираться.

Гордон, Гордон… Что-то знакомое. Кажется, так зовут одного из его племянников. Развернув платок, Леменор понял, что этот оборвыш с фазаньим пером и есть его племянник Гордон Форрестер: на ладони тускло блестел знакомый перстень-печатка.

— Так ты Гордон… — Баннерет в задумчивости осмотрел мальчишку. Интересно, можно будет извлечь из него какой-нибудь толк? — Тебя мать прислала?

— Да, — кивнул мальчик. — Она и дед хотят, чтобы я остался у Вас в услужении. — Заметив промелькнувшую по лицу дяди тень, он поспешил добавить: — Вы не подумайте, я многое умею! Если надо, я за столом буду прислуживать, за лошадями ходить… Я непривередливый, сэр!

— Что, служил уже у кого-нибудь? — хмуро спросил Артур.

— Служил. Пажом. У сэра Уорвика. — Поведение дяди красноречиво говорило, что здесь его не оставят, и мальчик мысленно прикидывал, сумеет ли вернуться обратно в Форрестер.

— И как? Он, поди, тебя выгнал, хитрец? — прищурился баннерет.

— Нет, сэр, просто взял другого пажа.

— Так зачем мне ленивый паж? Можешь забирать своё кольцо обратно. — Леменор протянул ему завёрнутый в платок перстень. Он не собирался оставлять у себя нахлебника, пусть даже родственника.

— О, сэр, Вы не правы! Выслушайте меня! — взмолился Гордон. — Я не ленив, просто это из-за его сестры…

— Сестры? — цокнул языком Артур и ещё раз осмотрел парня: а он ничего себе, даже смазливый. Если одеть соответственно, сойдёт за ангелочка. — Она молоденькая, эта сестра? Признавайся, соблазнил девчонку, а, чертёнок?

— Что Вы, дядя! — Гордон густо покраснел. — Сеньора Клотильда намного старше меня.

— Позарилась на свеженькое, старая ведьма! — расхохотался Артур и потрепал племянника по плечу. — Ладно уж, так и быть, возьму тебя к себе. Но до первой промашки. На поблажки не рассчитывай, тут у меня не забалуешь!

Парень кивнул и покосился на своего спутника. Только теперь и Леменор заметил этого хлюпающего носом подростка в продранной холщовой рубахе:

— А это что за фрукт?

— Мой слуга. Гарик, поклонись сеньору! — Гордон дал ему увесистого пинка. Парень моргнул и отвесил низкий поклон. — Дядя, можно, он тоже останется?

— На скотный двор, — тут же определил его будущий род занятий Артур. — Под начало Берта. А ты, Гордон, поедешь со мной. Может, по дороге я придумаю, чем занять тебя сегодня.

— Не было печали — так подай! — пробормотал баннерет, наблюдая за тем, как племянник залезает на лошадь Эдвина. — Нечего сказать, удружила сестра! И что мне делать с этим молокососом? Ладно, может, выучу его на оруженосца; не пристало мне, благородному рыцарю, держать при себе человека низшего сословия, вроде Метью! К тому же он стал мне грубить… Придёт время, совсем его разжалую.

Гордон жадными глазами осматривал окрестные поля, пытался получше разглядеть встречавшихся им по дороге людей. Его глаза были широко раскрыты; казалось, он пытался впитать в себя всё, что попадало в поле его зрения. Если он видел хорошенькую девочку или девушку, то провожал её улыбкой и что-то бормотал себе под нос. Ехавшему рядом с ним баннерету наконец надоело это бурчание:

— Чего ты там лопочешь себе под нос?

— "Ты в первенстве зарю собой затмила…". Просто строчка из стихотворения, дядя.

— Чьего? — кисло осведомился Артур.

— Моего, — смутился Гордон. — Я сочиняю канцону, но если я Вам мешаю…

— Этого ещё не хватало: мой племянник пишет стихи! И кому ты их посвящаешь?

— Одной даме.

— Клотильде Уорвик? А ещё признаваться не хотел, шельмец! — Баннерет дал ему дружескую затрещину. — Впредь тебе урок: говори только правду.

— Но я не лгал Вам, дядя! — раскраснелся мальчик. — Я никогда не сочинял стихов Клотильде Уорвик! Они посвящены той даме, которую я встречу и которой буду служить до конца моих дней.

— А, понятно, — протянул Леменор. В их семье никто не сочинял стихов, наверное, это влияние Форрестеров. Ладно, в меру это даже полезно, главное, чтобы мальчишка не забывал, что в первую очередь он будущий воин.

* * *

К весне следующего года приготовления к свадьбе были почти закончены. Служанки трудились над свадебным платьем баронессы, а барон обсуждал с женихом последние детали приданого дочери.

Жанна отнеслась к своему скорому замужеству с полным безразличием и по-прежнему проводила дни за вышиванием и домашним хозяйством.

— Не понимаю Вас, госпожа, — качая головой, говорила Джуди. — Вас ведь скоро к алтарю поведут!

— Ну, и пусть поведут.

— Но ведь не с баннеретом Леменором!

— Ах, Джуди, мне теперь всё равно! Я не хочу остаться старой девой, понимаешь! Не хочу нянчиться с братьями и сёстрами, которых родит моему отцу мачеха. Да я готова выйти замуж за кого угодно!

— А как же Ваша любовь?

— Любовь? — усмехнулась девушка. — Может, баннерет уже и забыл меня — мало ли, что может случиться за три года? А я сижу тут и целыми днями вышиваю эти цветочки! — Она в сердцах бросила своё вышивание на пол. — Мне всё опостылело, Джуди! Отец не даёт мне гулять, даже в сад я выхожу под присмотром Пита. Слуги следят за каждым моим движением, за каждым словом и обо всём докладывают отцу. Порой мне кажется, что даже Каролина за мной шпионит. Я не знаю, какая жизнь ждёт меня в замке графа, но, уверена, там мне не может быть хуже, чем здесь.

— Лучше уж быть графиней Норинстан, чем целую жизнь гоняться за прошлым, — тихо пробормотала девушка. — Если за три года он ни разу не побывал у нас, значит, я ему не нужна. Даже если я выйду за него, то счастливее от этого не стану.