Чужой. Сердитый. Горячий (СИ) - Тиган Линетт

За три прошедшие недели мы научились понимать друг друга с полуслова, полувзгляда. Рядом со мной оказался человек, который помогает твёрдо стоять на ногах и смело смотреть в лицо опасности. Я ему за это безмерно благодарна.

На вечер я попросила Вадима взять меня с собой на пробежку, хотя раньше я воздерживалась от вечерних тренировок. Мне с головой хватало целого дня, чтобы быть утомлённой, желая поскорее поесть и лечь спать. После небольшого отдыха у нас хватило сил побегать друг за другом со снежками в руках. Вернулись уставшие, но до чего довольные и голодные!

Ужин готовили вместе, как и всегда, но в тишине, которая стала уютной и неотъемлемой. Это самые безмятежные и счастливые дни, о которых можно было только мечтать.

Уже не первый вечер мы ужинаем в спальне, греясь в постели, кушая с деревянных столиков-подносов при тусклом свете прикроватных ламп. За парой бокалов вина обсуждаем завтрашние планы, а они у Вадима по-настоящему грандиозные.

Волков хочет проверить технику моей самозащиты и сходить в лес пострелять по мишеням. В общем, буду я сдавать экзамен и закреплять результат. Он думал, что напугает меня, а я уже не могу дождаться завтрашнего дня!

От вина становится немного жарко, в теле появляется приятная нега, а после физической нагрузки меня и вовсе откинуло на мягкие подушки, когда я смеюсь над очередной историей Вадима на службе.

Ближе к полуночи мы убираем подносы, и мы ложимся спать. Темнота вокруг густая, непроглядная, и немного наводящая тревогу, из-за чего я уже привычно подвигаюсь ближе к парню, прижимаясь щекой к его плечу, прикрывая глаза от умиротворения.

— Кто для тебя Артём Морозов? — неожиданно спрашивает Вадим.

Я резко открыла глаза, насторожившись спонтанному вопросу и не сразу сообразила ответ.

Морозов долгое время был для меня другом, опорой, поддержкой, а также я без совести могла пользоваться его добротой и радушием. Я ему легко лгала, использовала в личных целях, и разбавляла скучные будни походом в кинотеатр или в клуб. Мне нужна была забота, тепло и ласка — и Морозов дал мне это в силу своих возможностей и любви ко мне.

Сейчас я точно знаю, что при встрече с ним я смогу только попросить прощения. Я вела себя лицемерно и отвратительно. Теперь я провела работу над ошибками. Я хочу быть такой, чтобы меня пробирала гордость за мои поступки.

Внутри себя я уже начала выкладывать совершенно новый фундамент, пробуя выбраться из хлама и разрухи. Кажется, у меня это хорошо получается, раз я могу признать свою вину и паршивое поведение.

— Он мне друг, — определила я значение Артёма Морозова в моей жизни.

— У тебя хороший друг, — говорит Вадим с какой-то особой осведомлённостью.

— У нас ничего не было, — неожиданно для себя я оправдываюсь, поздно осознавая подобный факт.

— Я уже догадался, Яра, — с насмешкой произносит Вадим.

Я приподнимаюсь на локоть.

— Зачем тогда спрашиваешь, если догадался? — только благодаря густой темноте Волков не видит моих полыхающих щёк, неоднозначной реакции и захваченную зубами нижнюю губу.

— Хочу убедиться, что тебя ничего не сдерживает, — меня немного колыхнуло на мягком матрасе, когда парень привстал и склонился надо мной.

— Ничего… — не успеваю уточнить, как он перехватывает мой подбородок, а бархатные губы опускаются на мои неожиданным поцелуем.

Первые секунды я даже не дышу от очевидного шока и смятения, а Вадим напирает на меня, уложив на подушки, прижимаясь ко мне своей обнажённой грудью, едва ощутимо прижимая к матрасу.

Поцелуй стал обжигающими, глубокими… И взаимным. Вадим непросто наслаждается моей отдачей, а со всей страстью пьёт этот поцелуй. Он опускает руку на мою талию, ещё плотнее прижимая меня к своему обнажённому телу.

Я будто начала плавиться от жара и ласки. Мои дрожащие ладони опускаются на напряжённую мускулистую спину Вадима, впившись в неё ногтями. Меня впервые накрывают такие сильные эмоции, что я сама не до конца понимаю, что мне хочется больше — разрыдаться от переполняющих чувств, или позволить себе насладиться близостью и… И по-настоящему вспомнить, как бывает это по своей воле, без принуждения, угроз и уничтожающей боли в теле.

— Вадим, подожди… — хрипло слетает прямо в его губы, когда он ставит колено между моих ног. С ним слишком много ощущений и эмоций, которые мне всё ещё недоступны.

— Яр-р-ра, — мягко рычит он, опускаясь поцелуями на скулы, подбородок и шею, заставляя меня выгнуться, запустить пальцы в густые и влажные после душа, волосы…

Внутри меня что-то загорелось, стало душить от жара и его горячего тела, а снаружи меня пробрал озноб, вызывая дрожь. Его губы натягивают кожу на шее, аккуратно цепляя нежные участки зубами, словно подразнивая, а одну из моих рук он прижимает к своей груди, заставив полностью приложить ладошку к разгорячённому телу.

Сердце Вадима ошеломило меня своими интенсивными ударами в ответ, и я всё поняла без слов.

— Вот что ты делаешь со мной… — с надрывом в голосе шепчет он мне в губы. — С этим невозможно бороться. Ты как наваждение, как нечто запретное… Но такая манящая и желанная… Ярослава, — обращается он ко мне, касаясь своим носом моего виска, вдыхая мой запах.

А я не могу себя контролировать, глаза щипают удушливые слёзы, которые неконтролируемо потекли по щекам, и я почти не дышу, сдерживая жалостливый всхлип, который окутал моё горло стальными тисками. Когда Вадим прикоснулся губами к моим щекам, точно ощутив соленую влагу, напряжённо замерев, я не больше не смогла сдержать удушающий всхлип.

— Я не хочу, чтобы ты это чувствовала, — он очерчивает пальцами мои щёки, стирая слёзы, — я хочу быть рядом, пока есть возможность, — выдохнул он, а я не могу ничего ответить, вздрагивая от его нежных прикосновений. — Прости, я не хотел, тебя напугать… Господи, Яра, прекрати так делать… Я сейчас уйду и не буду к тебе прикасаться. Яра, не плачь, я бы никогда… — он ощущает, как меня трусит, но как только Вадим отстраняется от меня, я жалостливо взвываю, потянувшись вслед за ним.

Я хватаю руками невесомую темноту, в которую он беспрепятственно ускользнул.

— Вадим! — я даже не предполагала, что могу выть так громко и болезненно, захлёбываясь слезами. — Не уходи! Пожалуйста… — сильные руки мгновенно обхватывают мои плечи, а я утыкаюсь в его грудь, тяжело дыша, не в силах одолеть свою панику самостоятельно.

— Мне сложно… Принять это… Но не надо, не уходи… Вадим, пожалуйста, не оставляй меня одну…

— Тш-ш-ш. Я не уйду. Буду рядом, — он держит меня в своих руках аккуратно, но достаточно крепко. Меня утешают его нашёптывания на ухо, поцелуи, обрушившиеся налицо, и нежные руки в моих волосах, перебирающие пряди.

Вадим опирается на спинку кровати, укладывая меня частично на свою грудь, придерживая руками спину, убаюкивая утешениями и едва заметными колыханиями.

Я почувствовала себя в полной безопасности, находясь в руках… Мужчины, которому принадлежали мои искренние эмоции, слёзы и первые улыбки после Господина Гордеева.

Вадим ни разу не сделал того, что навредило бы мне, поэтому я ему доверила саму себя. Он говорил не плакать, и мои слёзы высыхали. Он говорил не грустить, и заставлял смеяться как можно громче. Он говорил, чтобы я не боялась, и рядом с ним любой океан был по колено…

Но что будет, если Вадим уйдёт из моей жизни так же внезапно, как и появился?

Часть 14.1

Я подпустила Вадим к себе слишком близко — это моя первая мысль, когда открываю глаза.

Спала всю ночь на коленях и груди парня, который остался сидеть неподвижно, облокотившись на спинку кровати. Он предпочёл не выпускать меня из объятий даже во сне… Его выбор защекотал мой живот, пуская лёгкие волнительные импульсы по телу.

Невольно я залюбовалась спящим парнем, рассматривая его лицо с широкими скулами, немного растрёпанные волосы и густые трепещущие ресницы. Подбородок и скулы за несколько дней покрыла лёгкая щетина, делая его суровым и старше на несколько лет, но для меня он стал ещё более привлекательным. Да что скрывать-то? Вадим всегда хорош собой.