Крестные дети - Колридж Николас

— Как тебе кажется, — задумалась Мэри, — не мог ли кто-нибудь подстроить все это?

— Вряд ли. Не представляю, что такого мог сделать Джеми… Может быть, наркотики? Он мог снова начать употреблять их, ведь он столько пережил.

— Господи, только не это. А что ему делать после больницы? Он не сможет вернуться к себе в квартиру.

— Я уже поговорил с моей мамой, и она согласна принять его в Арднейсаге, если, конечно, он захочет.

— Стюарт, какой ты добрый и предусмотрительный. Ты самый занятой человек из всех, кого я знаю, но всегда находишь время для близких.

Он пристально посмотрел ей в глаза:

— Ты будешь удивлена, — сказал он. — У меня невероятно плотный график, это точно. Уже сейчас я могу рассказать тебе, какие встречи меня ожидают через восемь месяцев, в каком отеле и в каком городе… Но иногда мне кажется, что моя жизнь проходит зря. Я никого не вижу, кроме тебя, Клары и своей старой матери. Хотя, конечно, я не жалуюсь.

Большую часть времени Клара проводила в школе для детей с ограниченными возможностями, и впервые за пятнадцать лет у Мэри появилось свободное время.

Она продолжала засиживаться на работе допоздна — к вящему сожалению своих помощниц, которые всегда норовили уйти пораньше, — по, вернувшись домой, не находила себе дела. Ей некому было готовить ужин, читать на ночь книжку, гладить одежду, и она попробовала представить, что ждет ее в ближайшем будущем. Через месяц ей исполнялось сорок лет.

Когда ее отец перенес обширный инфаркт, для него не сразу нашлось место в больнице, из-за чего он скончался спустя три часа, лежа на каталке в коридоре приемного отделения. После его смерти Мэри унаследовала новые обязанности — по уходу за престарелой матерью. Мизерная пенсия Дерека, которую ему выплачивала «Корпорация Брэнда», сжалась до смешных размеров, и Мэри сомневалась, что Белинда сможет и дальше жить одна в Филкорне. Оказалось, что их дом был перезаложен несколько раз. Единственным приемлемым решением для нее оказалось переехать на Биллинг-роуд, хотя в глубине души Мэри не была рада таким переменам в их отношениях — все чаще она задавалась вопросом, когда же наконец у нее будет время для самой себя?

Случайно увидев свое отражение в зеркальной витрине магазина, Мэри неожиданно поняла, что былое очарование оставило ее. Ее густые черные волосы подернулись сединой у висков, а вокруг глаз собрались мелкие морщинки. После пятнадцати лет, посвященных Кларе, ей предстояло потратить еще пятнадцать на свою мать.

Теперь она сомневалась, что когда-нибудь снова выйдет замуж — слишком уж она с этим затянула. В своей жизни она знала только троих мужчин. Первым был Чарли, который кончил ей на лобок в коттедже на Лантау. Вторым — Криспин, и, наконец, Маркус.

Другие мужчины иногда приглашали ее на ужин, а один или два даже заводили разговор о возможности длительных отношений, но ни к кому из них Мэри не испытывала того чувства, что ей довелось ощутить по отношению к Криспину. Мама иногда пробовала убедить ее, что когда-нибудь она «встретит кого-нибудь милого», а Абби Темпл постоянно уговаривала чаще бывать в обществе, но Мэри не видела в этом смысла. Теперь же ей казалось, что поезд ушел.

Разумеется, она часто думала о Стюарте. Временами ей казалось, что было бы неплохо связать свою судьбу с милым, надежным, добрым Стюартом. Клара была бы рада этому, она сама не раз говорила Мэри: «Вы с крестным Стю должны пожениться». Когда Клара молилась перед сном, она никогда не забывала упомянуть крестного, а над ее кроватью висели фотографии Мэри и Стюарта, сделанные во время их каникул в Арднейсаге. Никто не назвал бы Стюарта Болтона писаным красавцем, но в нем определенно была настоящая мужская привлекательность. Он принадлежал к тем людям, которые с годами выглядят все лучше и лучше. Теперь он одевался в дорогих магазинах и в своем костюме от «Дживз и Хоке» смотрелся довольно изысканно.

Но у Стюарта был один очень большой недостаток — он любил другую. В его сердце всегда жила только Сэффрон.

После открытия второго офиса Мэри приходилось разрываться между двумя разными адресами. По понедельникам, вторникам и пятницам она работала в главном офисе на Довер-стрит, контролируя обеспечение компаний города самыми высококвалифицированными сотрудниками; по средам и четвергам она отправлялась в Сити на Фенчерч-стрит, где занималась новым проектом.

Больше всего Мэри нравилось проводить собеседования с новыми кандидатами, эту часть работы она не доверяла никому. Ее дни на Фенчерч-стрит были заполнены личным общением с потенциальными работниками, большую часть которых составляли мужчины в возрасте сорока-пятидесяти лет, по тем или иным причинам желавшие сменить обстановку.

Ее немало удивляло, сколько руководящих работников пытались уволиться из «Корпорации Брэнда» или имели печальный опыт работы там в прошлом. Каждый раз, когда всплывало имя Брэнда, Мэри слышала одну и ту же историю: молодой специалист пришел в компанию с большими надеждами, но очень скоро расстался с иллюзиями. Карьеры там чаще всего заканчивались рано и печально. Ротация среди высших руководителей была очень быстрой, некоторым казалось, что в компании намеренно создавалась ситуация, при которой периодически выбирали козла отпущения, обвиняли его во всех грехах и впоследствии увольняли. Несколько посетителей рассказали Мэри, что в «Группе компаний Брэнда» имеются серьезные проблемы с управлением. Маркус, по-прежнему остававшийся всеобщим идолом, слишком много времени проводил вне офиса и стал деспотичен, как никогда раньше. Некоторые последние решения, в том числе широкая экспансия компании в страны бывшего Советского Союза, вызывали у людей недоумение.

— А что делал мистер Брэнд, когда вы пытались обсуждать с ним все это? — спрашивала Мэри. Она никогда никому не рассказывала, что была знакома с Маркусом лично.

— Я никогда нс мог ничего обсудить с ним, — чаще всего отвечали ей. Он надежно спрятан за стеной помощников и секретарей. Там все как в Ватикане.

Один из руководителей рассказал ей, что за двенадцать лет, в течение которых руководил одним из подразделений корпорации, он ни разу не был допущен на седьмой этаж Брэнд-Хауса, где располагалось логово Маркуса.

— Именно поэтому я хочу уйти оттуда, — добавил он. — Вся организация очень похожа на гестапо; кроме тех, кто получил допуск во внутренний круг, никто не имеет ни малейшего понятия, что происходит с компанией. Если вы спросите меня, как работают другие подразделения корпорации, я ничего не смогу вам ответить — я просто не знаю. Но, если верить слухам, у большинства из них дела идут не так уж хорошо. Хотя в нашем ежегодном отчете все выглядит совсем по-другому. Мой приятель предложил отправить эту книгу на конкурс художественной прозы. Там ей обеспечено первое место, вы уж мне поверьте.

ЧАСТЬ ШЕСТАЯ

Глава 46. Август 1998 года

Когда в 1998 году российская экономика рухнула, не было человека, который удивился бы этому больше, чем Чарли Криф. Он совсем не ожидал такого развития событий. В тот день, когда Центробанк поднял учетную ставку до ста пятидесяти процентов, отправив рынок ценных бумаг в свободное падение, его даже не было в Москве — он сопровождал Миранду в поездке на юг Франции, где она отчаянно пыталась выбрать лучшую виллу. О последних новостях он узнал из передовицы «Интернэшнл геральд трибьюн», которую каждое утро доставляли к ним в номер.

— Черт бы подрал их всех! — взорвался Чарли, вскакивая с постели. Судорожно вцепившись в трубку гостиничного телефона, он принялся набирать номер своего московского офиса, но все международные линии были перегружены.

— Господи, я поверить этому не могу, — он носился по комнате, пытаясь отыскать атташе-кейс, который вчера спрятал куда-то за мини-бар — у Миранды была фобия: она боялась, когда во время отпуска деловые бумаги лежат на виду. Включив свой мобильный телефон, он дозвонился наконец до Валерия Федорова.