Невинные - Джеймс Роллинс

— Это должно произойти, — настаивал Искариот.

Он понял правдивость прорицания, как только прочел ее слова.

Он предал Иисуса.

Теперь он должен предать мир людей.

— Тебе не дано этого знать, — она пересекла комнату, чтобы встать перед ним. — Ты не должен свершать это темное дело, опираясь на мои слова. Ничто в этом мире не решено окончательно. Как и всех людей, Бог наделил тебя свободой воли.

— Моя воля роли не играет. Я должен найти Христово Евангелие. Я должен дать этим событиям ход.

— Пророчество нельзя исполнить насильно! — Голос ее возвысился в столь диковинном для нее гневе. — При всей своей заносчивости даже ты не можешь этого не знать.

Он снова поднял листок в таком же гневе.

— Я вижу это. Я знаю это. Мы должны делать то, ради чего созданы. Я предатель. Ты прорицательница. Разве не воспротивилась ты Богу, не поделившись с ним пророчеством о предательстве Люцифера? Разве не за это ты низвергнута? А теперь хочешь воспротивиться Ему снова!

Она потрясенно воззрилась на него. Он понимал, что высказал вслух величайшее из ее опасений, и хотел бы взять слова обратно.

Слезы засверкали в ее ясных глазах, но она сморгнула их прочь. Отвернулась от него, подняла капюшон плаща, чтобы тот скрыл ее лицо, и выбежала из двери в звездную ночь.

Он ждал, что она вернется к нему, ибо гнев ее преходящ, что удастся вымолить у нее прощение. Но когда взошло утреннее солнце, а Арелла не вернулась, он понял, что она не вернется уже никогда.

Иуда глубоко вдохнул ночной воздух, помня все.

После того как Арелла покинула его, он странствовал по Европе, где много лет провел в расследовании слухов, пересказываемых лишь шепотом, об утерянном Христовом Евангелии. И узнал о другом пророчестве, связанном с книгой, — том, где говорится о священном трио.

Так что искал и его.

Однажды осенним вечером, идя по следу молвы, ходящей среди сангвинистов, он отыскал графиню Элисабету Батори — ученую женщину, состоящую замужем за могучим воином и связанную с рыцарем Христовым.

Как и Церковь, он думал, что эти трое могут оказаться предсказанным трио, пока отец Корца не обратил графиню в стригоя и она предположительно не была убита.

И все же Иуда был по-прежнему убежден в могуществе рода Батори. В каждом поколении он выбирал одну из женщин этой династии, чтобы обучать ее и защищать, отравляя ее кровь против стригоев, дабы ее ни за что не могли обратить, как прародительницу.

Большинство женщин служили ему верой и правдой, пока династия не оборвалась на Батории Дарабонт. Но к тому времени утраченное Евангелие от Христа уже вернулось в мир предвестником того, что Иуда должен сделать дальше.

Он поднял стеклянную пластину и прочел эти слова.

Когда слова Его, начертанные кровью, извлекут из заточения в камне, исторгший Его из мира сего споспешествует Его возвращению, воспалив эру огня и кровопролития, окутав землю и все ея твари пеленами мрака.

Наконец-то это время пришло.

Глава 37

20 декабря, 05 часов 22 минуты

по центральноевропейскому времени

Средиземное море

Томми дрожал на ветру, продувающем открытую платформу буровой насквозь, унося с собой остатки сонливости.

Он смотрел через площадку на стоящий там серебристый вертолет с зачерненными окнами и большой радарной антенной, торчащей из носа. Судя по элегантным обводам и необычным приспособлениям, машина сделана на заказ и стоит очень дорого. Рядом с вертолетом стоял пилот, одетый в черный летный костюм со шлемом и перчатками. Не было видно ни полосочки кожи, из чего напрашивался вывод, что он подобен Элисабете и Алексею.

Стригой.

Рядом с ним стояла Элисабета. Хотя до рассвета оставалось еще два часа, она тоже была закутана от макушки до пят — высокие сапожки, черные брюки, жакет с длинным рукавом и перчатки, а также закрывающая лицо вуаль. В вуали была прорезь для глаз, но Элисабета держала наготове солнечные очки, чтобы надеть их, едва забрезжит рассвет.

Искариот махнул рукой в сторону летательного аппарата.

— Все на борт!

Не имея выбора, Томми пригнувшись прошел под винтами, пришедшими в движение, и забрался в вертолет. Его терзал ужас. Куда его везут? Он вспомнил разговор Искариота об участи, интуитивно угадывая, что она ему не понравится.

Пристегиваясь, он заметил, что Элисабета вертит в руках плечевые и поясные ремни, не зная, что с ними делать.

— Нужна помощь? — поинтересовался Томми.

— Это похитрее, чем взнуздать целую упряжку, — проворчала она, но все-таки сообразила, что к чему, и наконец пристегнулась в соседнем с ним кресле.

Искариот переговорил с пилотом, потом забрался в кабину вместе с обоими качками-телохранителями. Когда он захлопнул дверцу, в кабине наступила кромешная тьма. Сквозь окна не пробивалось ни лучика света. Томми не видел ровным счетом ничего и обрадовался, когда включили искусственное освещение.

Элисабета неспешно подняла вуаль и сняла солнечные очки.

Искариот вручил каждому по паре беспроводных наушников. Томми надел свои, и Элисабета последовала его примеру, явно следя за каждым его движением.

Звук двигателя стал громче, и они рывком поднялись с площадки. Не видя, что творится за окнами, Томми мог судить о том, на какую высоту они поднялись и когда перешли на горизонтальный полет, лишь по ощущениям в желудке.

Подавшись вперед, Томми поглядел на ветровое стекло. Оно тоже оказалось непроницаемо черным. Как же пилот узнает, куда лететь?

Из наушников раздался голос Искариота, заметившего этот взгляд.

— На носу вертолета смонтирована цифровая камера. Давай покажу.

Протянув руку над коленями Томми, он щелкнул выключателем, расположенным возле подлокотника. Перед мальчиком опустился монитор. И зажегся, показывая простор волн в лунном свете и чистый горизонт впереди.

— Возле твоей правой руки есть небольшой джойстик, — сообщил Искариот. — С его помощью ты можешь двигать камеру.

Томми на пробу провернул джойстик по кругу, и картинка на экране совершила оборот на все 360 градусов. Повсюду были лишь волны, неустанно преследующие друг друга. На горизонте небо смыкалось с водой. Позади вертолета мерцающие огоньки нефтяной платформы становились все меньше и меньше. Снова повернув камеру вперед, Томми заметил низко над водой группу микроскопических огоньков, направляющихся в их сторону.