Несущественная деталь - Иэн Бэнкс

Вепперс с трудом сдержал улыбку. Он и раньше замечал, что степень владения Ксингре языком в таких случаях удобным образом то падала, то возрастала, что позволяло джхлупианцу выставлять свои умственные способности по желанию в диапазоне от блестящих до безнадежно недоразвитых.

Реликварианца это, видимо, ошеломило. Несколько мгновений он молчал, потом проговорил:

— Представиться. Меня зовут 200.59 Ризитцин из Службы экстра-юрисдикции Науптры Реликварии в ранге полного медиария.

— Прошу, — сказал Ксингре, делая приглашающий жест. — На борт.

Форма в виде раскрытой пули скользнула вперед, вверх и переместилась через невысокий фальшборт лодки; она замерла чуть выше плоской поверхности корпуса.

— Великолепно, — сказал Ксингре и, протянув половину из дюжины своих конечностей, накинул покрывало из спрессованной бумаги на всю открытую поверхность лодки так, что они оказались словно под тентом. Слабое мерцание плавающей подушки джхлупианца и внутренностей реликварианского пулеобразного корпуса позволяли им видеть друг друга. Почти что романтично, подумал Вепперс, если ты питаешь приязнь к причудливым негуманоидным видам и фанатичным машинам, склонным к насилию.

— Приветствую вас обоих, — сказал Вепперс флеккианцу и реликварианцу. — Спасибо, что прибыли и согласились провести нашу встречу на сичультианском.

— Нам проще говорить на вашем менее развитом языке, чем вам возвыситься до нашего гораздо более изощренного, — ответил реликварианец.

Вепперс улыбнулся.

— Что ж, мне остается надеяться, что я недопонял чего-то в переводе. Но теперь мы должны проделать эту нелепицу с масками.

Нелепица с масками означала, что каждый из них должен надеть своеобразный шлем — или что-то подобное, — от которого шланг вел в центральную соединительную камеру. Таким образом они могли говорить и слышать друг друга, исключая вероятность того, что их услышит кто-то еще. Вепперсу все это казалось слишком уж хитроумным, но очевидно, что в век полномасштабной суперквантовой энкриптографии с фазовым анализом вряд ли кому придет в голову искать вот такую штуку. В особенности на этом настаивала Науптре Реликвария, считавшая, что это лучшее, что можно придумать.

Им понадобилось некоторое время, чтобы подготовиться, настроиться. 200.59 Ризитцин потребовал, чтобы ему показали слиток золота в кармане Джаскена и его окулинзы. Он довольно долго разглядывал последние, крутил так и сяк своим полем манипулятора, в какой-то момент вроде бы даже попытался их разъять, но в конечном счете объявил их безопасными и вернул Джаскену, который с несчастным видом протер их и заново отрегулировал, а потом снова надел.

— К делу, — сказал Ксингре, когда технические вопросы были решены и обмен любезностями закончен. Голос его, пройдя по системе трубок, звучал одновременно приглушенно и гулко. Вепперс подумал, что вот так, сгрудившиеся в этом грубом подобии лодки, они являли собой причудливо пестрый набор чудом спасшихся после какого-то необычного и жуткого кораблекрушения.

Реликварианец сказал:

— Предварительно заявление и начальная позиция НР с учетом согласования таковых с Флекке. У нас есть все основания полагать, что выступающая против Ада фракция в известной конфликции — касающейся предполагаемых неразрешенных вторжений в определенные виртуальные реальности — находится на грани отчаяния. Они могут предпринять попытку вторжения в Реал. Вероятный канал вторжения предположительно может находиться на Цунгариальном Диске. Мы постараемся предотвратить это и предполагаем, что наши коллеги и друзья будут сотрудничать с нами в этом. Сотрудничество корпорации «Вепрайн» подпадает под это предположение. Господину Вепперсу и корпорации «Вепрайн»: будьте добры, заявите вашу позицию и намерения.

Вепперс кивнул.

— Все это очень интересно, — сказал он. — Значит, мы можем считать, что представитель НР выражает и позицию Флекке?

— Верно, — сказал эллипсоид из реликварианца. — Как указано. — Голос его, доносящийся через трубки связи, стал совсем невыразительным.

— И вы говорите также от имени ДжФКФ? — спросил Вепперс.

— В присутствии Джесептианско-Фардесайлской Культурной Федерации нет необходимости, — сообщил реликварианец. — Их согласие обеспечено и предполагается.

Вепперс широко улыбнулся.

— Великолепно!

— Повтор: ваша позиция и намерения, господин Вепперс, от вашего имени, корпорации «Вепрайн» и Сичультианского Энаблемента, насколько вы уполномочены, — сказал реликварианец.

— Что ж, при условии удовлетворительного исхода наших переговоров, — сказал Вепперс, — моя позиция состоит в том, что я полностью поддерживаю позицию и ценности наших добрых друзей и союзников НР и Флекке, и я сделаю все, что в моих скромных силах, чтобы облегчить достижение их стратегических целей. — Он улыбнулся, широко распахнул руки. — Я, конечно, на вашей стороне. — Он снова улыбнулся. — При условии, конечно, что плата будет адекватной.

— И что же это за плата? — спросил Чру Слуд Зсор, генерал-функционер от Флекке.

— Недавно я потерял кое-что для меня очень ценное, — сказал Вепперс. — И в то же время обнаружил, что приобрел что-то другое, о чем я даже и не думал.

— Не связано ли это каким-то образом с невральным кружевом Культуры, которое лежит в одном из карманов вашего слуги? — спросил 200.59 Ризитцин.

— У вас зоркий глаз, — сказал Вепперс. — Да. Я бы хотел исследовать возможность адекватной замены того, что я потерял, и я бы просил помощи и даже защиты у НР и Флекке, если кто-либо — кто угодно — захочет повредить мне вследствие каких-либо обстоятельств, которые могут связаны с этим невральным кружевом, находящемся в моем владении.

— Сказанное вами немного туманно, — сказал Чру Слуд Зсор.

— Я имею в виду высказаться менее туманно, когда мы обсудим финансовое вознаграждение и передачу технологий, — сказал Вепперс. — Сейчас я хочу только выслушать изъявление доброй воли.

— Флекке с радостью делает это, — сказал Чру Слуд Зсор.

Последовала еще одна невыносимая пауза, прежде чем реликварианец ответил:

— То же.

— В соответствии с условиями контракта, — добавил флеккианец.

— Еще раз — то же, — подтвердил 200.59 Ризитцин.

Вепперс неторопливо кивнул.

— Хорошо, — сказал он, — детали мы можем обговорить позднее, но пока я бы хотел затронуть финансовую сторону этих переговоров. Господин Джаскен, здесь присутствующий, будет записывать наши соображения на свои окулинзы, начиная с этого момента и вплоть до уведомления, каждый из нас имеет право вето. Согласовано?

— Согласовано, — сказал 200.59 Ризитцин.

— Принцип позволителен, — подтвердил Чру Слуд Зсор. — Хотя с учетом того, что мы просим вас только об одном — ничего не предпринимать, а цена бездействия традиционно значительно ниже, чем цена действия, а потому мы высказываем пожелание, чтобы вы не возлагали на эти переговоры слишком нереалистичные надежды.

Вепперс улыбнулся.

— Я, со своей стороны, как всегда, буду само здравомыслие.

Вепперс имел обширные деловые интересы на Вебезуа, и на остальную часть дня у него было назначено несколько более обычных встреч, чем та, что происходила в бумажной лодке на Ртутном озере. Власти города Йобе в тот вечер устроили прием в его честь в огромном бальном комплексе, подвешенном на тросах в центре самой большой круговой выработки над главной пещерой города. Потолок к вечеру был открыт.

Вебезуа располагалась слишком близко к своей звезде, а Йобе находился практически на экваторе. Днем в бальном зале при открытой диафрагме потолка было невыносимо жарко и светло, но к вечеру звезды были видны во всей их красе, далекое крапчатое завихрение многоцветных огней, усиленных большой убывающей луной и многослойным медленным и не очень подмигиванием огней космического мусора и обиталищ — искусственные спутники планеты катились по своим орбитам.

Вепперс уже не одно десятилетие прилетал на Вебезуа по делам и владел здесь, во внутреннем городе, одним из лучших особняков; но его недавно снова перестроили, а потому он решил остановиться в лучшем отеле Йобе, где вместе со своей свитой занял два верхних этажа. Отель, конечно, принадлежал ему, а потому устроить это, даже без заблаговременного предупреждения, было нетрудно.

По соображениям безопасности он спал в задней части отеля, где в породе была вырублена самая большая, изящная, хотя и не имеющая окон спальня.

Прежде чем уйти спать, он приказал Джаскену прийти к нему в одну из саун. Они сидели друг против друга голые и потели.

— Ай-ай, как у тебя рука побледнела, — сказал Вепперс. Джаскен снял гипс и оставил его в предбаннике.

Джаскен согнул пару раз руку и сжал кулак.