Земля под ее ногами - Салман Рушди

Пока он пытается повнимательнее всмотреться в нее, она исчезает. Кажется, что воздух расступается, она делает шаг и скрывается из виду.

Просто поразительна человеческая способность находить всему рациональное объяснение. Мы не верим собственным глазам. Так как увиденное Стэндишем представляется ему невозможным, он приходит к выводу, что он этого не видел. Она, должно быть, выскользнула за дверь, пока он еще полностью не проснулся, заключает Стэндиш. Он встает и осматривается вокруг, но ее нигде нет. Стэндиш отмечает, что сигнализация опять не сработала, и подозревает, что девушке помогает кто-то из домашних. Возможно, чокнутая девица приплачивает кому-нибудь из прислуги, садовнику или разнорабочему. Кто-то тайком помогает ей пробраться в дом, явно пользуясь взамен ее сексуальными услугами, которые она готова раздавать налево и направо. Это надо выяснить. Пока что ничего страшного не случилось. Стэндиш возвращается к своей книге.

Ормус продолжает безмятежно спать.

Малл Стэндиш, человек современный, ищет ответы на свои вопросы в повседневности. Спента столь же естественно обращается к паранормальному; опасаясь преследования духов, она призывает из Лондона священников-парсов и местного англиканского викария. Они торжественно исполняют ритуалы экзорцизма и священнодействуют с огнем. После этого наступают периоды, иногда очень продолжительные, когда индианка не появляется. Это отсутствие, так же как и ее появления, необъяснимо; Спента, однако, склонна связывать их с действиями служителей Ахурамазды и христианского Бога.

Затем Мария является снова, и ритуал очищения повторяется.

Бывают дни, когда Спента чувствует, что до смерти напугана. Покинутая ангелами, она страшится, что теперь она и ее семья стали добычей демонов. В такие минуты она обращается за утешением к Стэндишу. Безупречно ухоженный, одетый в дорогое пальто из верблюжьей шерсти с шелковым воротником или норковую шубу, вызывающе жующий сигару, Стэндиш в это ужасное время твердо стоит на ногах, хоть и на шаткой почве, он человек с глубокими и сильными корнями, дерево, не собирающееся рухнуть в ближайшее время. Его уверенный голос, серьезность, гладко зачесанные волосы — все это действует на Спенту успокаивающе, и в ее глазах возгораются искры, несмотря на то что она старше его на семь лет и, если мыслить реально, шансов у нее никаких. Тем не менее она уделяет больше внимания своей внешности, строит глазки, флиртует. Стэндиш знает, что не способен ответить на эту любовь, но он достаточно привязался к Спенте, чтобы не мешать ей мечтать.

Несмотря на бесспорную стабильность его положения, для Малла Стэндиша это период неудач. Сначала внезапно обрушилось здание офисного центра в Ньюарке, для которого его американские дочерние компании поставляли кондиционеры, затем его строительный бизнес как-то постепенно стал терять свою репутацию. Его отношения с Сэмом Тропиканой закончились, и семья его бывшего любовника принялась усердно очернять Стэндиша, из-за чего муниципалитет Нью-Йорка стал с недоверием смотреть на его проекты и участие в тендерах. Проблемы с IRS[189] удалось уладить, но пришлось выплатить всю задолженность плюс пени. В Британии конец эры музыкального пиратства нанес ему не только финансовый ущерб; из его жизни ушло то, что даровало ему истинную радость. Он прикрыл свою фирму звукозаписи, и теперь хлеб с маслом ему обеспечивают дальновидно сделанные им во времена пиратского бума инвестиции в недвижимость.

Как и любой деятельный предприниматель — а это определение ему подходит вне всяких сомнений, — он, естественно, продолжает строить планы и мечтать. Хиппи на Слоан-сквер продают йо-йо, они светятся, прыгая вверх-вниз. У него есть доля в этом бизнесе; доход ему приносят и многочисленные лавочки на Карнаби-стрит, втридорога продающие безвкусные безделушки, украшенные британским флагом. Его способность чувствовать дефицит на рынке — выражаясь языком маркетинга, нюх на «незанятые ниши» — позволила ему выпустить справочное издание «Где это». Эта неудобного формата брошюра-путеводитель для молодежи, где перечислены все удовольствия — от традиционных до «альтернативных», быстро превратилась в очень доходный еженедельный журнал. Для простых смертных все вышеперечисленное было бы уже достаточным доказательством его богатырского здоровья, но осознание собственной физической мощи сейчас важнее всего для Стэндиша, на это направлены все его старания, и в свои пятьдесят с лишним он все еще полон сил и энергии. И все же это человек с разбитым сердцем. Если сравнить его с мощным деревом, то можно сказать, что изнутри его что-то подтачивает. В один прекрасный день вдруг, без всякого предупреждения, оно может упасть. И только тогда прохожие узнают о болезни и всё поймут.

Когда он прогуливается с Уолдо Кроссли в поместье Месволда по берегу реки, радуясь ловкости, с которой сын научился накалывать листья и прочий мусор, и делая ему комплименты по поводу прекрасно сидящей на нем униформы, которую носит вся прислуга Месволда, вознаграждаемый трогающей до слез широкой, счастливой идиотской улыбкой сына, или когда он дежурит у постели Ормуса Камы, видя в коматозном певце тень своего умершего Готорна, — в эти мгновения спина Стэндиша прямее, чем когда-либо, челюсть тверже, а глаза суше. Но он приговорен, это очевидно. Есть опасность, что, если Ормус не проснется, Стэндиш тоже уснет последним сном. Их судьбы неразрывны. По мере того как проходят месяцы и годы, Стэндиш теряет надежду, тонкие нити сплетенного им покрывала самодисциплины начинают изнашиваться. У него появляется нервный тик, глаз иногда подергивается. В иные дни из его некогда густой копны волос выпадают целые пряди. Когда он поднимается со стула, Спента замечает первые признаки сутулости.

— Будь я немного помоложе, — говорит она, взяв его под руку, когда они как-то вечером прогуливаются по цветнику, — я, возможно, заставила бы вас побегать за собой.

В ее голосе он слышит эхо одиночества женщины, стоящей в пустой комнате собственного будущего, и приходит к выводу, что ему не остается ничего другого, кроме как быть откровенным.

— Я принадлежу к тем, — говорит он, и впервые язык у него поворачивается с трудом, произнося эти слова, — для кого любовь женщин никогда не была внжна.

— Прекрасно! — хлопает она в ладоши. — Я тоже не считаю это важным в нашем возрасте. Это будет партнерство, правда? Вступая в сумерки нашей жизни, мы способны предложить друг другу хотя бы это.

Стэндиш не находит, что ответить.

Мария больше не появляется; возможно, она уже не верит, что у Ормуса есть перспективы. Ни Спента, ни Стэндиш не произносят этого вслух, но оба думают, что ее отсутствие — дурное предзнаменование.

Они заговаривают о том, что запрещено допускать даже в мыслях, — об отключении его от поддерживающей его жизнь аппаратуры. Более трех лет Ормус Кама нуждался в мониторах, капельницах, плазме. Бывали моменты, когда было необходимо оборудование для искусственного дыхания. Его мышцы атрофировались, он слабее младенца. Он не может прожить без аппаратуры, медсестер и санитаров. Спента спрашивает Стэндиша о том, о чем нельзя спрашивать:

— Если говорить начистоту, как вы думаете, он проснется?

И Стэндиш больше не способен уверенно отвечать «да».

— Можно было бы организовать несчастный случай, — говорит он. — Перебой в электроснабжении с одновременным отключением запасного генератора. Или трубка может случайно выпасть из носа спящего, или дающая жизнь игла не попасть в вену. Может быть, это было бы… как это лучше сказать… — запинается Стэндиш, — …милосердно.

— И все же я верю! — упрямо кричит Спента. — Я не знаю во что — в чудо! В благословение свыше. В то, что называется высшей любовью.

«Колкис Рекордз» выпускает двойной диск, «сорокапятку» «Beneath Her Feet» и «It Shouldn't Be This Way», ушедшей в небытие группы «Ритм-центр», это задумано как прощальный жест, примирение с неизбежным.

Все время, прошедшее после аварии, Стэндиш был непреклонен: Ормус поправится и возобновит свою музыкальную карьеру, а до этого времени выпуск каких бы то ни было его дисков будет иметь мрачный оттенок и только навредит делу.

Юл Сингх согласился с этой точкой зрения в своей обычной двусмысленной манере:

— Если таково ваше пожелание, господин Стэндиш, я предпочел бы не высказывать своего мнения, пусть будет по-вашему, вам решать. Если передумаете, приходите ко мне. Этот бизнес развивается с огромной скоростью, мне нет нужды вам это объяснять, так что обсудим это, когда будет нужно. Бог даст, я никуда не денусь и, может быть, смогу вам помочь.

Приходит время, когда и Стэндиш, и Спента понимают, что они снова хотят услышать пение Ормуса, в последний раз перед тем как он будет отключен от медицинской аппаратуры и уйдет навсегда. Стэндиш просит Юла Сингха выпустить музыку на свободу; это просьба, которую свирепый властитель «Колкис», несмотря на всю жесткость его выражений и суровость предостережений, не может не выполнить, понимая, что она является своего рода смертным приговором. Ко всеобщему изумлению, пластинка становится хитом. И Вина Апсара в номере бомбейского отеля слышит пение Ормуса, летит обратно в его жизнь — и спасает ее.