Парижский антиквар. Сделаем это по-голландски - Александр Алексеевич Другов

Сделав неуверенный шаг, сталкиваюсь с быстро идущей мне навстречу молодой женщиной. От толчка у нее из рук вылетает бумажный коричневый пакет. Из пакета в свою очередь выскакивают и принимаются весело прыгать по мостовой изумрудно-зеленые яблоки и солнечные оранжевые апельсины. А скучные желтые бананы остаются уныло лежать на асфальте.

Извиняясь, помогаю даме собрать фрукты. Доставая огромное яблоко, которое спряталось за колесом сверкающего «ситроена», бросаю взгляд натолько что остановившуюся машину. Из-за руля золотистого «шевроле» на меня пристально смотрит коротко стриженый светловолосый мужчина с худым лицом Отто Хелле.

Человек за рулем даже не пытается сделать вид, что кроме меня его может что-либо привлекать на улице. Поощрять его интерес ко мне я не намерен. Поэтому, передав благодарной даме яблоко, быстро сворачиваю на бульвар Клиши. Единственная моя мысль сводится к тому, что в любой момент Хелле может поднять стрельбу. Терять ему нечего. Кроме того, в случае переполоха на улице ему почти наверняка удастся уйти.

Так что наличие людей на бульваре ему не помеха. А мне, соответственно, не зашита. Живцом быть плохо. Защищать тебя никто не собирается. Единственный, кто действительно проявляет интерес, намерен тебя заглотить.

Оглянувшись, вижу как «шевроле» мягко выплывает из-за угла. Возможности у нас неравны, и игра в пятнашки на бульваре исключается.

И я прыгаю в остановившийся автобус. Когда двери закрываются, соображаю, что ничего не знаю о способах оплаты городского транспорта в Париже. Исключение составляет метро, на котором мне приходилось ездить несколько раз.

Но в данном случае я не буду особенно возражать против того, чтобы меня забрали в полицию. Хуже будет, если только оштрафуют и насильно высадят из автобуса. Хотя нет, если возьмут штраф, то заставят и оплатить билет. Тогда можно будет ехать дальше.

Стоя на задней площадке, наблюдаю за «шевроле», который неторопливо тянется за автобусом. Яркие блики бегут по лобовому стеклу, водителя почти не видно. Жаль, что машина едет не сама по себе и за рулем действительно сидит помешанный убийца.

Довольно скоро это катание по городу начинает надоедать. Проехав пару остановок, вижу вход в огромный универмаг «Галери Лафайет» и тут же выпрыгиваю из автобуса.

Влетев в универмаг, сбавляю ход и медленно иду по первому этажу. Вот уж положение! Пока Хелле паркует машину, вполне можно было бы уйти от него. Но не для того я его искал, чтобы удирать.

А тогда зачем? Ломая голову над этим вопросом, стараюсь не выпускать своего преследователя из виду. Он идет сзади на расстоянии двух десятков шагов. Уйти бы, оторваться от него. Но тогда он в последнем желании хоть как-то отомстить постарается убить всех, кто причастен к этому делу.

Я не удираю, но и не подпускаю Хелле слишком близко. Кто его знает, вдруг соблазн окажется слишком велик и он выстрелит? Или подскочит и ударит ножом?

Но рано или поздно терпение моего преследователя истощится, и он перейдет к действиям.

* * *

— Что же делать-то, люди добрые?

— Это как раз не вопрос — надо бежать, и как можно быстрее. Вот и побегай, заодно узнаешь, каково быть в другой роли. Ты ведь считал себя охотником на протяжении стольких дней, а теперь в одночасье стал дичью. Вопрос как раз в другом — чем эта самая беготня закончится.

— Кто же знал, что все так обернется!

— Мог бы догадаться. Идиоту понятно, что с этим человеком шутить нельзя. А теперь бегай по универмагу, как таракан на свету, и прячься от этого душегуба.

Я вполголоса препираюсь сам с собой, но делаю это скорее автоматически, чтобы избавиться от чувства паники. А мимо проносятся отделы с женской одеждой и бельем, игрушками, мужскими костюмами, парфюмерией. Универмаг «Лафайет» в самом центре Парижа, столицы мира. Женщины перебирают вывешенные блузки и юбки, меряют туфли; мужчины раздраженно томятся в ожидании. Чей-то пухлощекий ребенок лет трех стоит посреди прохода с закрытыми глазами, разведя руки и самозабвенно пританцовывая под музыку, звучащую из динамиков пол потолком. Двое мальчишек разглядывают в витрине сверкающие лаком модели машин. И никому нет дела до того, что за мной гонится убийца. Всем на это наплевать. Через несколько секунд или минут грохот выстрелов заставит одних броситься на пол, других — кинуться к своим детям. А еще чуть позже все они соберутся посмотреть на скрюченное тело в луже черно-красной крови.

Я снова на первом этаже. Передо мной входные двери, а сзади Хелле. Игра в прятки подходит к концу. Последние мысли улетучиваются, и в голове бьется только одно: «Они заклепали всеурны. Потому что боятся. Боятся взрывов. Поэтому все урны заклепаны».

При чем тут урны? Урны — это что-то кладбищенское. Но есть еще урны на улице. Кто говорил о заклепанных уличных урнах? Тогда еще пахло кофе и играла музыка, громко разговаривали люди. Это Надин смеялась надо мной, когда мы с ней сидели в кафе. Я тогда не знал, что по всему Парижу урны заклепаны. Почему я это вспомнил теперь?

Вот почему! Подсознание не зря привело меня в универмаг. У выхода стоит жандарм — совсем молодой парень в камуфлированной зеленой форме и с потертым автоматом на ремне. После недавних взрывов в метро заклепали урны и патрули вооруженных жандармов и солдат появились по всему городу. Почти наверняка патруль должен быть неподалеку от крупного универмага, в месте, где скапливается много людей.

Изо всех сил сдерживая шаг, выхожу на улицу. Почти сразу же за мной рывком выскакивает мой преследователь. Уже само его неожиданное появление привлекает внимание жандарма. Неотрывно глядя мне вслед, Хелле сует руку за пазуху, и жандарм настораживается.

Когда Хелле начинает тянуть руку наружу, жандарм его резко окликает. Понемногу пячусь и жду того неизбежного, что должно сейчас произойти. Хелле резко разворачивается и направляет ствол пистолета точно в переносицу жандарму. Не успев вскинуть автомат, тот белеет и замирает на месте. Хелле медленно пятится назад, опуская пистолет. Он что-то зло бормочет, едва шевеля губами и урывками зыркая глазами по сторонам в поисках пути отступления.

И Хелле, и парень в камуфляже стоят ко мне вполоборота. Они сосредоточены друг на друге и не могут видеть того, что видно мне. А за углом стеклянной витрины стоит еще один жандарм. Он спрятался там от ветра, чтобы прикурить сигарету. Молодой смуглый парень с темными внимательными глазами и тонким с горбинкой носом. Наверное, южанин.

Посмотрев